— Надо им объяснить…
— Им все до нас объяснили. Быстрее, пока задние не подъехали… Когда я крикну, падай.
До Младшей, наконец, дошло. Пролезла, приоткрыла дверцу.
— Медленно! — закричал высокий толстяк. Милицейская форма сидела на нем как-то криво, фуражка на затылке, очевидно, одевался впопыхах. — Очень медленно, руки на капот! И фары потушить!
Второй, обходивший машину справа, резко остановился, завидев вместо мужика за рулем растрепанную девчонку в ватнике. Ноги у Анки разом стали непослушными, она кое-как, носочком, нащупала подножку. И сразу же, как ее научили, истерически забормотала, стараясь не глядеть на повернутые к ней стволы автоматов. Сзади, нарастая, голосила сирена. Толстый мент шагнул вплотную, сунулся в салон. Стекла на задних дверцах скользнули вниз.
— Ложись! — тихо произнесла Мария. Не успела Младшая выбрать место почище, как напарник длинного, по ту сторону капота, задергался, прижав руки к шее. Главному, самому любознательному, попало в лицо. Всей огромной тушей он рухнул на Анку, та завизжала и, не удержавшись на ногах, повалилась под колеса. Позади, из-за поворота разбитого проселка показались спаренные огни «шестерки », с бегающим маяком на крыше. Скребя днищем, легковушка тяжело переваливалась по застывшим комьям грязи.
— Не бойся его, он просто спит! И не вставай! — Мария выкатилась на обочину, бесшумно стреляла с двух рук, веер горячих гильз посыпался Анке на ноги. Один из телохранителей стрелял сквозь разбитое заднее стекло, Анка видела, как прыгает его локоть. Второй выскользнул ужом и быстро-быстро пополз в сторону загораживающего проезд милицейского «уазика». У «шестерки» тем временем разом хлопнули передние колеса, капот заволокло паром, провалилось внутрь стекло. Водитель погасил скорость, отчаянно пытался сдать назад, но колеса застряли. Мотор «уазика» взревел, задними колесами машина соскочила в кювет и там затихла. Освободив дорогу, обладатель «чеширской» улыбки в драку не полез, а вернулся за руль «ровера», запустил двигатель и медленно двинулся вперед. Младшая поразилась, как у них все точно договорено промеж собой, будто каждый день с ментами сражаются!
С правой стороны легковушки кто-то начал вылезать на ходу, из мрака салона оглушительно громыхнуло, и пыхнул крестообразный огонь. В метре над Анкиным лицом пронеслась стайка звенящих светлячков, у отъехавшего «ровера» вылетело боковое стекло. «Шестерка» зацепила задним мостом какую-то корягу, машину выкрутило задом наперед, багажник открылся, правый борт быстро сползал в кювет. Неокрепший лед на обочине проломился с протяжным сухим треском. Оба правых колеса легковой со всхлипом погрузились в ледяное грязное крошево. Из темного нутра «Лады» матерились и страшно кричали. Младшая сжимала коленки, чтобы не описаться. Толстый лежал на ней поперек, кряхтел, но не двигался…
Мария пошуровала под курткой, сунула что-то маленькое в рот, не разгибаясь, скользнула в мерцание милицейского маяка. Оттуда хлопнуло, зашипело, на секунду образовалось облачко седого дыма. Темный силуэт показался на дороге, сразу захрипел и сложился пополам. Потом еще один на четвереньках, отплевываясь, выполз из «Лады» наружу, вскинул к плечу приклад автомата… Но навстречу ему уже бежал второй охранник Марии, на ходу поднимая руку ко рту. Автоматчик качнулся и завалился набок. Мария вернулась распаренная, без косынки, скинула с Анки вонючего толстого мужика. Живот у того мелко бурчал и шевелился, он, никак и правда, спал.
— В машину! — рявкнула великанша.
Младшая никак не могла поверить, что она это видела своими глазами. Минуту назад трое бандитов расправились с пятеркой вооруженных милиционеров и при этом ухитрилась никого не убить! Это шпионка, совершенно точно, что шпионка, прямо как в том американском фильме про девчонку, что потеряла память, а потом всем отомстила. Младшая только никак не могла придумать, с какой стороны тут они с Валькой затесались…
Через минуту гонки характер тряски изменился, Анке казалось, что косточки в теле начали отваливаться одна от другой. Сначала чуть было не стошнило, она нагнулась под сиденьем, но ничего не вышло. Рискнула выглянуть назад в разбитое окно. Никакой милиции не было, «ровер» летел по убранному картофельному полю, не снижая темпа, промахивая подмерзшие борозды. Мария погасила фары, на ощупь достала телефон, негромко отдала команду. Младшей послышалось, будто впереди возник противный рычащий звук, она кое-как приняла сидячую позу, но спустя мгновение шмякнулась лбом о передний подголовник. Машина накренилась, круто пошла вверх, рычание перешло в клокочущий визг. Анка зажала уши, пытаясь спасти перепонки. Сиденье вибрировало, позади металлически лязгало… и вдруг все затихло, и зажегся свет.
«Ровер» стоял в брюхе транспортного вертолета, два человека в пятнистой форме, присев, фиксировали колеса. Длинный, кучерявый, в желтой красочной рубашке вышел, согнувшись, из овальной дверцы, поцеловался с Марией. Они заговорили не по-русски, Анка поняла, что кучерявый Марией недоволен: он хватался за голову, показывал на дырки от пуль в бортах джипа. «Злится, — догадалась Младшая, — злится, что Машка одна шпионить поехала. А похожи-то как…»
— Вы все родня, что ли? — принимая чашку кофе, просипела Младшая. Так наоралась, что голос сел окончательно.
— Нет, — засмеялся кучерявый. — Мы уроженцы одной деревни. Откуда такой наблюдательный ребенок?
— Я не ребенок, я Аня. А Лукас ваш, он тоже… уроженец?
Взрослые быстро переглянулись, поговорили на своем.
— Лукас из соседнего колхоза, — без улыбки произнесла Мария. — А мы с Маркусом — очень близкие соседи.
— Врете вы все, — зевнула Младшая. — И про институт врете. Шпионы вы, по-немецки болтаете…
Что-то с ней творилось, никак не могла перестать зевать. «Совершенно некстати будет тут отрубиться, хорошенькое дело. Возьмут, да и кокнут во сне! Нет, спать нельзя, нельзя спать, надо искать Валечку!..»
— Это голландский, — Мария сняла косынку, тряхнула кудрями.
— Зачем… голландский? — Губы у Младшей становились совсем непослушными.
— Мне нравится там жить, — просто объяснила Мария.
Младшая усиленно сопротивлялась, но ничего с собой не могла поделать, чугунная голова неудержимо падала на сиденье. Кто-то приподнял ее, стряхнул остатки стекол, переложил в багажное отделение, на мягкое… Закрыли сверху одеялом, захлопнули дверцу. Клокотание стихло, сменило тональность, потом накренило, закачало… Младшая сжалась комочком, ловила обрывки слов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
