Так вот, личный опыт показал: тот, кто встаёт первым, получает или такую же работу как все, или лучше. Легче, интереснее, веселей, короче… А последний — «гребёт дерьмо лопатой».
Так и здесь: несколько достаточно простых заданий для всех. Детишкам — учиться, женщинам — на осмотр, мужикам — лес валять. Ничего надрывного, от чего пупок развяжется или зубы выкрошатся. Сделал — иди-отдыхай. До следующего раза. А не сделал… «Встал последним»… Тогда — исправление, уму-разуму — научение, послушания — воспитание.
«Пропустить через грохот». «Отделить избоину». «Загнанных лошадей пристреливают, неправда ли?». А ленивых, вздорных, глупых, больных, старых…? Сначала загоняют?
После Рождества мы с Христодулом за неделю запустили вторую печь. Кирпич-то уже обожжённый есть — столько, как с первой печкой, ждать не надо. Кирпичей стали делать вдвое больше. Соответственно, и потребность в контингенте — увеличилась.
До внедрения «плана по врагам народа» я не дошёл, но «гайки подзатянул». По русской народной мудрости: «всякое лыко — в строку». Строка — имя конкретного раздолбая в очередном перечне «плинфотворцов».
Одно следствие в части демографии я уже предвижу: в вотчине к лету не останется стариков и старух. Можно про меня всякие гадости говорить. «Старикам у нас везде почёт» — я не против. Но… мальчишки учатся, на девчонках по нынешним временам — домашние хозяйства держатся. Потому как почти все бабы беременные или кормящие. Кто от своего мужа, кто от соседа, остальные… Меньшак… ну, он же — того, он же — производитель.
Остаются примерно восемь десятков разных мужиков — семейных, дедов, бобылей, старших отроков. Из которых десятка два на постоянных работах типа строительства, а остальные — две недели через две — на лесоповале.
Как «гайку затянул» — на кирпичи идут раздолбаи, как по-отпустил — старики и старухи. Старость здесь, как и во всём Древнем Мире и Средневековье считается с сорока лет. Седина появилась — уже дед. «Седина в голову — бес в ребро» — русская народная мудрость. И у меня — также. Только вместо беса — дубина от Христодула.
Народ у меня в вотчине не глупый: что мне попадаться нельзя — поняли. Хотя и не с самого первого раза. Потом — повторение, как всем известно — оно же мать! — стали понимать это часто — каждый понедельник очередная команда куда-то отправляется. Даже процедуру отработали до рутинности. Хрысь с утра в воскресенье разнарядку зачитал, в понедельник с утра команду осмотрел, отправил. А через часок и я со своими подъезжаю. В бронях, естественно.
Хрысь не зверствует, но должников не забывает — записывает. «Написано пером — не вырубишь и топором» — русская народная мудрость. Правда, более позднего периода — перьями здесь ещё не пишут и бумаги нет. Но мудрость туземцами — воспринимается. Тем более радует — прогресс века на два, минимум.
Между делом накрылся Великий пост. «Медным тазом».
— Это у тебя чегой-то в котле? Каша с мясом?! Низя! Поститься надобно!
— Постись, дядя. Вот тебе хлеба горбушка да воды ведро. А будешь на лесоповале топором лениво махать — ещё на две недели оставлю. Церковь православная дозволяет не держать пост беременным, болящим и по путям странствующим. Ты с подворья своего вышел? — Всё, ты уже путешественник. Греха уже нет. А хочешь с голодухи сдохнуть — твоя воля.
Особо благочестивых… их и так-то было немного, а скоро и вовсе не стало. Наоборот: я смотрю, мужички начали на работы напрашиваться. Голодновато у «пауков» в эту зиму получается. Вот они и норовят на мои харчи хоть на пару недель.
Отдельно аборигены поняли — нельзя врать насчёт болезни. Был тут один такой:
— Ой не могу, ой заболел. В заду чегой-то. Ни сесть, ни повернуться, ни вздохнуть, ни…
— Да ну? Поехали к Маране.
Приехали. Посмотрела наша «бегающая богиня смерти» страдальцу в задницу. Понюхала, послушала, повздыхала.
— Ай-яй-яй. Будем лечить.
И чем-то мужику в задницу плеснула.
И его сразу не стало. Громко и быстро.
Потом мы его за забором нашли. В сугробе. Задницу отмачивает. И поёт… акапельно. Хором. Сразу на три голоса. А что ж вы хотите? Скипидар прямо на слизистые… даёт длительный, хорошо запоминающийся эффект.
Откуда скипидар? — А из смолы. Я же рассказывал, что мы смолокурню поставили. А уж на крышку приспособить отводную трубку, да охлаждать её снегом… Из неё этот самый скипидар и капает. Называется — «сухоперегонный», в отличие от «живичного», который гонят из смолы («живицы»), собранной с живого дерева.
Я туда, на смолокурню, двух одноногих мужичков поставил. Из «пауков» этим летом волхвами покалеченных. А чего? Ходить далеко не надо — сиди себе на месте, да топориком тюкай. По пням сосновым, которые тебе из леса привезли.
«Хорошо тому живётся У кого одна нога И сапог поменьше надо И портяночка одна».
Мужички — радые. Так-то, по крестьянским делам на одной ноге не наскочишься. У обоих все осенние дела наперекосяк прошли. Мало того, что у «пауков» вообще свой хлеб к Рождеству закончился, так у этих, у калечных — ни сена, ни дров, ни птицы набитой, ни рыбы наловленной.
Сколько я таких же повидал в своей России! Особенно — в девяностых. Когда всё вокруг рухнуло и ты вдруг — безрукий, безногий, безмозглый… Неудачник. А «удачники» — бандиты, воры, проститутки… Сколько тогда нормальных, толковых мужиков спивалось, вешалось… Просто мёрли. От бессмысленности и противности жизни. Жизни в такой России.
А у меня — всё есть! Даже смысл их жизни. Вот, костыли правильные, по минздраву, срукодельничал. А то здесь только клюкой подпираться умеют. За их работу — корм даю. Опять же — жильё, спецодежда… Конечно, пришлось обоим ошейники одевать. Семейства и их самих пропустить через полную санобработку. Не сколько для чистоты, сколько для порядка, проверить на «избоинность». И бабы у обоих к Меньшаку побегали. Теперь вот с животами ходят. Мужички сперва кривились… Но — «детей даёт бог». А уж посредством кого он свою божескую милость выражает… Лишь бы были здоровенькими.
Интересно получается: покалеченный, ущербный человек к крестьянскому труду не годен. И толпы инвалидов наполняют дороги и города средневековья. Ведь как-то они кормятся. Пуда три-четыре хлеба в год, как минимум, каждый съедает. А откуда? Из поданного да краденного?
Основной мусульманский налог, прописанный даже в Коране, 20 % от дохода, должен идти на содержание бедных, на прокорм именно таких, трудо-неспособных, людей. Христианская десятина предназначена, прежде всего, именно для раздачи милостыни. Иначе эти люди либо умирают, заражая всё вокруг своими разлагающимися трупами, либо превращаются в озверелую голодную толпу, подобную толпам разного рода зомби, описываемых в фантастических кошмариках 21 века. С последующим неизбежным ростом уровня эпидемиологической опасности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
