Как вы заметили, здесь представлен весь естественный мир: растения, насекомые, пресмыкающиеся, млекопитающие и даже человек. Отсюда я делаю вывод, что гигантский размер не унаследованное свойство. Скорее, рост стимулируется какой-то особенностью окружающей среды.
– Значит, этот череп, – перебил я, указывая на предмет, который принял за череп огромной обезьяны, – принадлежит человеку?
– Да, это так. Структура черепа не оставляет сомнений: он принадлежал дотоле неизвестному ископаемому подвиду человека, обладавшему гигантскими размерами. Очень может быть, что отсюда пошли современные легенды о великанах[3].
Итак, я продолжу. Сделав вывод, что в этой части острова существуют условия, благодаря которым ускоряется рост биологических организмов, я не щадил усилий, дабы узнать, что это за условия. Наконец, дав бесценному мистеру Ли поручение провести обстоятельные исследования этой местности, я, кажется, обнаружил активное вещество. – Трелони сделал паузу и посмотрел на нас с торжествующим видом.
– Это, случаем, не уранинит? – осведомился Холмс.
Трелони был поражен.
– Я вижу, что ваша репутация ничуть не преувеличена, мистер Холмс. Да, там действительно залегает очень богатая жила урановой руды, и я убежден, именно в уранините все дело. В небольших дозах он просачивается в почву во время дождей и усваивается из нее растениями. Ими питаются травоядные животные, которые, в свою очередь, служат пищей для плотоядных. Наконец-то я получил хороший запас уранинита, который поместил в свой погреб. Мне остается провести серию экспериментов, чтобы установить, в каком возрасте, при каких условиях и в каких количествах следует назначать уранинит. Я надеюсь, что благодаря живому экземпляру крысы получу важные сведения. Как только я выполню эту задачу – на что у меня, конечно, уйдет не больше года или двух лет, – мы сможем по желанию выращивать гигантов.
– Разумеется, это открытие представляет огромный научный интерес, – позволил я себе заметить, – но может ли оно вызвать революцию, о которой вы говорите?
Трелони удивленно взглянул на меня:
– Разве вы не понимаете, доктор Уотсон, как это открытие изменит жизнь человечества? Когда мясом одной свиньи или одного барана можно будет накормить дюжины людей, когда нескольких колосков гигантской пшеницы хватит, чтобы испечь целый каравай, мы навсегда изгоним из нашего мира голод. Огромная масса людей избавится от необходимости тратить все свое время на то, чтобы заработать себе пропитание. И разве это не повлечет за собой настоящий взлет в развитии искусства и науки? Говорю вам со всей ответственностью, джентльмены: мы на пороге золотого века!
Все услышанное и увиденное сильно взволновало нас. Следующие несколько часов мы провели с доктором Трелони в его гостиной, обсуждая важность открытия. Мы пили прекрасное старое бренди за успех исследований. В конце концов, незадолго до рассвета, мы откланялись и пошли пешком на Бейкер-стрит, благо идти было недалеко. Дома мы погрузились в глубокий сон, который заслужили, успешно закончив утомительное расследование.
Долгое время мы ничего не слышали о докторе Трелони, хотя я и просматривал газеты, ожидая сообщения о том, что он готов подарить миру свое открытие. И только год спустя, когда мы сидели за завтраком, Холмс подал мне письмо.
– Вам это будет интересно, Уотсон, – сказал он.
Затем, встав из-за стола, он принялся мерить комнату шагами, как делал обычно, когда был погружен в глубокие размышления. Вот что содержалось в письме:
Дорогой мистер Шерлок Холмс,
поскольку Вы с доктором Уотсоном единственные, кому известно направление моей работы, я должен написать Вам, чтобы предупредить о страшной опасности, угрожающей каждому, кто попытается повторить мои эксперименты.
После многих неудачных попыток я понял, что прием уранинита никак не отражается на развитии животного. Позже, после ряда экспериментов, я совершил весьма важное открытие: если беременную самку поместить рядом с большим количеством этого вещества, у нее родится урод. В редких случаях это были гиганты, но чаще – нелепые монстры разного рода, некоторые с двумя головами, другие без конечностей. Иногда рождалось нечто столь ужасное, что и вообразить себе невозможно.
Большинство этих существ прожили недолго, и я могу лишь предположить, что джунгли Суматры служили благоприятной средой для развития крупных организмов. Благодаря естественному отбору они там преобладали. Впрочем, вполне возможно, что мистер Ли, видя, на что направлен мой интерес, предпочел не сообщать мне о монстрах.
Во всяком случае, я сделал еще одно открытие относительно природы уранинита: я заболел раком, и, по заключению моего врача, жить мне остается всего несколько недель. Мой вывод таков: под воздействием этого вещества изменяется естественный ход развития. В некоторых случаях оно способствует аномальному внутриутробному росту плода, в других вызывает заболевание, которое поразило меня. Судя по всему, результаты совершенно произвольны.
Я уничтожил свои записи и образцы, включая гигантскую крысу, которую отравил и сжег в больничной печи для кремации.
Вот моя последняя просьба: я прошу Вас по-прежнему хранить мой секрет столько, сколько сочтете нужным. Однако если Вы услышите о том, что какой-нибудь экспериментатор пошел по моим стопам, прошу рассказать ему все, что Вам стало известно.
Искренне Ваш Абрахам Трелони– Это поразительно, Холмс! – воскликнул я.
– Да, Уотсон. Концепция невидимого пагубного воздействия приводит в ужас. Будем надеяться, что в один прекрасный день человек сможет его укротить и взять под контроль. Конечно, этот день наступит еще нескоро, так что давайте выполним просьбу несчастного доктора Трелони и будем хранить молчание.
Дело об исчезнувшей цыганке
Однажды летним днем я беседовал с Шерлоком Холмсом в нашей квартире на Бейкер-стрит. Выглянув в окно, которое выходит на эту улицу, я заметил, что к дому подъехала шикарная коляска, запряженная парой красивых гнедых. Кучер спрыгнул на землю и помог выйти молодой особе, одетой по последней моде.
Шерлок Холмс приподнял брови:
– Кажется, нас удостоит визитом знатная леди, Уотсон. Надеюсь, ее дело не окажется глупым или тривиальным. Она, несомненно, очень торопилась к нам из Хэмпстеда.
– Из Хэмпстеда? – повторил я.
– Думаю, да, – ответил мой друг. – Заметьте, в каком состоянии лошади: у них усталый вид, но они не забрызганы грязью. Следовательно, экипаж не покидал пределов Лондона. Однако знатные молодые леди не встают рано, а стало быть, лошади проскакали несколько миль. Экипаж прибыл с северной стороны, а поскольку леди явно не бедствует, – из фешенебельного района. Итак, это Хэмпстед.
Вскоре посетительницу проводили в нашу гостиную.
– Кто из вас мистер Шерлок Холмс? – осведомилась она деловым тоном. Если она и была расстроена, то умела держать себя в руках.
Холмс поклонился.
– Не присядете ли, мадам? – предложил он. – И, пожалуйста, расскажите нам, что вас беспокоит.
– Благодарю вас, сэр, – сказала она, усаживаясь. – Прежде всего, позвольте мне представиться. Я леди Арабелла Мидлторп, дочь леди Хедфорт. Мой отец, маркиз Хедфорт, умер несколько лет назад, как вам, возможно, известно, и я живу вместе с матерью в Хэмпстеде. К несчастью, сейчас маркиза на водах в Бакстоне, и я не знала, к кому обратиться за советом. Однако затем я вспомнила о вашей репутации и тотчас же приехала сюда. Дело касается моего юного друга, цыганской девушки, которая исчезла самым загадочным образом. Я очень боюсь, как бы с ней не случилось чего-то плохого, и хотела бы поручить вам ее поиски.
На лице Холмса появилось выражение усталости, но тон его оставался любезным.
– Мадам, – сказал он, – вы, несомненно, напрасно тревожитесь. Цыгане вполне способны позаботиться о себе и часто испытывают необходимость внезапно покинуть то или иное место.
– Вы не принимаете меня всерьез, – произнесла юная леди с надменностью, которую я нашел обворожительной. – Но говорю вам, что знаю совершенно определенно: тут дело нечисто! Я впервые встретила Изобел Ли недели три назад. Ее табор расположился на Хэмпстедской пустоши неподалеку от нашего особняка. Она предсказывала судьбу на улице, а поскольку я знаю, что цыганки часто обладают даром ясновидения, то попросила погадать мне по руке. – Ее голос понизился до благоговейного шепота. – И я скажу вам, господа, это было что-то сверхъестественное: она знала секреты из моего прошлого, которые я сама уже забыла. Ей было известно все о моем положении в обществе. Она очень верно описала моих друзей и знакомых, хотя никогда их не видела.
