– Интересно, – пробормотал профессор, рассматривая оружие и пытаясь освободить клинок из ножен, – и где же вы нашли этот образец?
– В ущелье под Манхорским перевалом, – пояснил Чистяков, помогая профессору вытащить кинжал из ножен. – Боря его немного привел в порядок, а то вид у него был, конечно, не очень.
– Надеюсь, что это не вы, Борис, гравировку так попортили?
– Нет, Никита Савельевич, я его только обработал кое-какими составами, чтобы очистить от грязи и ржавчины. Никаких механических воздействий.
– Ну, что же, молодые люди. – Профессор взял из стола лупу и стал рассматривать гравировки и насечки. – Очень я вас не обрадую. Большой ценности как изделие этот кинжал не представляет. Наверное, и с исторической точки зрения – тоже. Кинжал очень похож на оружие кавказских офицерских войск образца 1904 года. Клинок стальной, прямой двухлезвийный, с четырьмя узкими долами. Характерных признаков в виде аббревиатуры на пяте клинка «ККВ» – Кубанское казачье войско или «ТКВ» – Терское казачье войско здесь нет. Эфес состоит только из рукояти. Рукояти дорогих офицерских кинжалов делали из червонного золота, чего здесь мы не видим. Верхняя и нижняя пуговки обычно были серебряными. Это не стандартный казачий кинжал, потому что ножны не деревянные и обтянутые кожей, а стальные с гравировкой. Ножны у него, как практически у всех кинжалов, заканчиваются фигурным шариком. В боевом положении: в походе, при езде на лошади, – длинный конец поясного ремня привязывался за наконечник кинжала. Таким образом, он висел параллельно талии и не мешал движению. В начале XX века на вооружение русской армии был принят кинжал кавказских казачьих войск, сконструированный нашим знаменитым оружейником Федоровым.
– Это который изобрел первый автомат? – блеснул эрудицией Чистяков.
– Совершенно верно, – благосклонно кивнул головой профессор спасателю. – Вообще-то в казачьих войсках, особенно кавказских, в начале XX века наряду с уставным оружием было широко распространено так называемое «дедовское» холодное оружие, передававшееся от отца к сыну. Оно, молодые люди, отличалось большим разнообразием. – Взор профессора несколько посветлел. Он имел перед собой благодарную аудиторию, которая интересовалась историей, давала пищу его уму и возможность поговорить на любимую тему. – С ним казакам разрешалось даже выходить на службу. А вот для артиллеристов был принят на вооружение другой кинжал – «Бебут» образца 1907 года – вместо принятой ранее укороченной шашки. Даже вот такой простой кинжал стоил немалых денег для государственной казны. Для удешевления стоимости оружия, в том числе и кинжалов, закупались клинки фабричного производства Златоустовской оружейной фабрики. Они проходили приемку по государственному стандарту и монтировались войсковыми оружейниками. Но это уже нечто другое – кривой солдатский кинжал образца 1907 года. Во время Первой мировой войны у низших чинов пулеметных команд тоже был принят на вооружение прямой кинжал.
– Значит, это все же XX век? – немного разочарованно спросила Ольга.
– Знаете ли, не факт. Дело в том, что по уставу казачьи кавказские войска должны были иметь холодное оружие, оправленное в серебро или белый металл – мельхиор, нейзильбер. Во время кавказских войн горцы, кстати говоря, позаимствовали многие элементы русской культуры. В том числе начался подъем производства украшенного оружия. Под влиянием моды на кавказское оружие серебряники станицы Кубачий (в Дагестане) получили возможность совершенствовать не только национальные орнаменты, такие как «Мархарай», «Тутата», но и осваивать незнакомые. Возник новый орнамент – «Московнакыш», переводимый как «московский рисунок». Офицеры русской армии и казачества заказывали у местных мастеров высокохудожественные изделия. Это послужило большим стимулом для подъема оружейного ремесла, которое постепенно стало превращаться в художественный промысел. Сложность определения возраста и принадлежности этого кинжала к той или иной школе мастеров состоит в том, что, следуя моде, оружейники Кавказа закупали готовые клинки в Европе и России и копировали на них клейма европейских и восточных клинков. Работы разных оружейников отличались по методам резьбы по серебру, чернению, золочению, насечкам по стали, слоновой кости и другим видам ювелирных работ. С XIX века кинжалы изготовлялись двух видов: с длинными массивными шариками, клинками длиной 40 – 50 см и шириной 4 – 5 мм. Такие крупные модели делали для высокорослых, физически сильных заказчиков. А с небольшими, узкими, легкими и изящными клинками – для тех, кто использовал оружие в основном как украшение мундира. В частности, и для дамских охотничьих костюмов, которые имели восточный колорит.
Профессор отложил лупу и взглянул на троицу друзей, которые жадно смотрели ему буквально в рот.
– Могу вам совершенно точно сказать, – наконец сказал Воронин, – что он не грузинский. Грузинский национальный кинжал, разновидность типа «Кама», но с более широким и коротким клинком, рукоять имеет обычно общекавказскую и небольшую полуовальную головку. Кроме того, на них часто встречаются низкие полусферические шляпки загвоздок с круглыми прокладками под ними, с краями, вырезанными в форме лепестков цветка. А на ножнах большое устье с обоймицей и наконечник с треугольными выступами, нередко соединенными тройными фигурными полосками того же металла, пространство между которыми оклеивается кожей. Самое главное, могу сказать, это точно кавказский кинжал, а не иранский, индийский или какой-нибудь еще. Все кинжалы кавказских народностей имеют некоторые весьма характерные различия в форме клинков, долов, рукоятей и отдельных деталей прибора.
Спасатели не стали выводить профессора из состояния задумчивости, рассчитывая, что тому в голову может прийти какая-нибудь неожиданная и очень интересная мысль. Однако Воронин вместо ожидаемого вдруг процитировал Лермонтова: «В серебряных ножнах блистает мой кинжал, Геурга старого изделье».
– Да-да, молодые люди, это Лермонтов, – подтвердил старый профессор. – И он, как страстный ценитель оружия, был прекрасно знаком с известным тифлисским мастером Геургом Эмаровым. Такой, например, эпизод: «...я снял с мертвого кинжал для доказательства... несем его к Геургу. Он говорит, что делал его русскому офицеру». Да, в те времена клинок, изготовленный известным мастером-оружейником, ценился очень дорого, особенно сделанный на заказ. В конце XVIII – начале XIX века широкой известностью пользовались как раз клинки мастера Геурга. Он изготавливал оружие даже для членов царской семьи. В одном письме, датированном 1817 годом, великий князь Константин Павлович писал, что «имел честь получить азиатскую саблю работы художника Геурга», и благодарил за это генерала Ермолова.
– А что же с этим кинжалом? – не вытерпел первым Чистяков. – О нем можно сказать что-то определенное?
– Да, конечно, – кивнул профессор, с которого с вопросом Чистякова слетела романтическая задумчивость. – Боюсь, что этот клинок из разряда «дрянных кинжалов», которые имели возможность купить себе офицеры русской армии в первой половине XIX века, отправляясь служить на Кавказ. Таких вот дешевых подделок было много в лавках Ставрополя и Пятигорска. В те времена приличия допускали наличие у кавказского офицера дешевого кинжала, нежели полное отсутствие такового. Главное, что этот кинжал изготовлен здесь, на Кавказе, а не, скажем, в Златоусте, в период упадка тамошнего производства в середине – конце XIX века. Это я вам точно скажу, молодые люди. А утерян он был в здешних горах во время боя каким-нибудь бедным русским офицером.
Спасатели поблагодарили профессора, собираясь уходить, когда хлопнула входная дверь. Выходя из профессорского кабинета, друзья столкнулись с Сергеем Ворониным. Парень был угрюм и раздражен.
– Здорово, Серега, – протянул руку Чистяков. – Ты чего такой унылый?
– Да так. Не выспался, – отозвался Воронин-младший. – А вы чего к деду? А, кинжал показывать приносили.
– Ага, – кивнул Чистяков. – Расстрою ребят. Они думали, что нашли драгоценность великую, а оказалось ерундой.
Воронин равнодушно посмотрел на кинжал, который Чистяков держал в руках, явно думая о чем-то своем. Когда спасатели выходили из квартиры профессора, Воронин-младший догнал Чистякова и схватил за руку:
– Слушай, Игорек, дело есть.
– Чего? – удивился Игорь, который никогда в друзьях Воронина не считался.
– Одолжи пару тысчонок до получки? – заискивающе попросил Воронин и для убедительности провел ребром ладони себе по горлу. – Вот так надо.
– Да у меня как-то и нет таких денег, – пожал плечами Чистяков, который понял, что Серега опять проигрался на своих автоматах. – У самого до получки осталось всего ничего.
– Да я верну! – не унимался Воронин. – Ты что, не веришь, что ли?
