– Да, еще не время.
Вручая ему свое едва отпитое пиво, я улыбаюсь.
– Я лучше пойду. Увидимся завтра.
– Ага, приходи в девять утра, – соглашается он.
Я киваю, разворачиваюсь и выхожу за дверь. Решив прогуляться до дома пешком, а не ехать на такси, я оказываюсь неподалеку от главного пляжа. Спускаясь по песчаным ступеням, вдыхаю густой солоноватый океанский воздух и закрываю глаза, погружаясь в звуки плещущихся волн и стрекота сверчков в листве деревьев. Новая Зеландия прекрасна, в этом нет никаких сомнений. Но я скучаю по своему дому в США. Я не знаю, что там происходит сейчас. Никто меня не нашел, а может, никто и не искал – не знаю, что из этого правдивее.
– Ты в порядке? – Татум спускается по ступенькам и подходит ко мне. Я сажусь на песок и прижимаю колени к груди, мои волосы спадают на плечи.
– Не совсем.
Тат плюхается рядом со мной, ее тонкая накидка плотно облегает тело.
– На тебе хотя бы есть нижнее белье?
– Что? – Она невинно хлопает ресницами. – А, конечно! А еще… – Она вытаскивает бутылку виски и что-то определенно напоминающее самокрутку. – Тадам!
Я качаю головой и смеюсь.
– Ты просто сумасшедшая, ты в курсе?
– Я знаю, – вздыхает она, кладя голову мне на плечо. – Будешь сходить с ума со мной?
Я сглатываю, глядя на черный океан, гадая, что скрывается за темным полотном воды.
– Да, думаю, это именно то, что мне сейчас нужно.
Мысли о Бишопе и моем отце терзали меня с тех самых пор, как мы покинули США. Может, Татум легче все это пережить, потому что она всегда под кайфом или пьяна – или занимается сексом. И хотя я не готова к сексу с другими – даже не знаю почему, ведь мы с Бишопом не были парой, – я все еще чувствую, что предаю его. Почему, черт возьми, меня волнует, обманываю ли я его? Он предал меня! Он лгал, манипулировал и убил человека. Он просто…
– Тат, пусть это прекратится, – шепчу я сквозь подступившие к горлу слезы.
Одинокая слезинка скатывается по моей щеке, и Татум ловит ее указательным пальцем. Затем она берет меня за подбородок и поворачивает лицом к себе. Она смотрит мне в глаза и на секунду кажется совершенно трезвой.
– Мы справимся с этим вместе, Мэди.
Сглотнув, я киваю и беру у нее сигарету. Поджигая ее, зажимаю губами и глубоко вдыхаю, чувствуя, как мои легкие вспыхивают огнем, а горло заполняет густой дым. Выпуская дым, я закашливаюсь и выхватываю виски из рук Татум, передавая ей сигарету. Открутив крышку, хлопаю себя по груди, подношу горлышко к губам и делаю большой глоток, позволяя дешевому виски обволакивать мое и без того пересохшее горло.
Татум падает на спину, зажав сигарету между губами, и я ложусь рядом с ней; над нами простирается темное звездное небо, бутылка виски зажата в моих пальцах, а наши волосы беспорядочно рассыпаны по песку.
– Как думаешь, Тат, это что-нибудь для него значило? – шепчу я, наклонив голову и рассматривая Южный Крест[2], сияющий в небе.
– Для Бишопа? Нет. Для Нейта? Да.
Она громко кашляет. Я продолжаю пить, пока горло не начинает неметь от обжигающего виски, моя голова пульсирует от опьянения. Татум снова передает мне сигарету.
– Извини, Мэди. Я не думаю, что он способен на чувства. Но я бы не стала принимать это на свой счет. Ему плевать на всех на свете.
Я втягиваю дым, на этот раз задерживая его чуть дольше, чтобы усилить эффект, а затем медленно выдыхаю.
– Какого хрена я не могу спать ни с кем другим.
– Это пройдет, детка. Ему было все равно. Но я прекрасно знаю, что это значило для тебя.
– Я идиотка.
– Нет. – Татум качает головой, протягивая мне виски. – Нет, это не так. Ты Мэдисон Монтгомери, и ты чертова богиня, которая способна на настоящие чувства, Мэди. Это дорогого стоит. Многим людям этого не хватает.
– Была способна, – шепчу я, мои слезы уже высохли. – Они использовали меня как марионетку. Теперь я сломана.
– Сломана, но все еще горяча. И кое-кто, кстати, нашел себе горячего тату-мастера!
Я смеюсь, прикусывая нижнюю губу.
– Он неплох, да?
– Неплох? – Татум выглядит возмущенной. – Дорогая, он явно из тех, кто может всю ночь.
– Ты уже решила, куда мы поедем дальше?
Мой голос кажется невнятным бормотанием, и я прищуриваюсь, пытаясь сфокусироваться.
– Мммм, может, Милан?
– Испания? – спрашиваю я шокировано. – А как насчет Лондона? Может быть, в Бристоль?
– Почему?
– Не знаю. Просто хочу найти горячего британского парня.
– Чтобы потрахаться или чтобы снова жаловаться мне на то, что ты не можешь спать с другими парнями?
Я смеюсь, толкая ее в плечо.
– Тихо ты. Пойдем.
Я поднимаюсь с песка и тяну за собой Татум. Мы обе едва держимся на ногах и… я падаю. Плюхаюсь обратно на песок, чувствуя ушибленной задницей твердую землю.
– Черт! – ругается Татум сквозь смешок.
Я не выдерживаю. Из меня вырывается оглушительный хохот, и я хватаюсь за живот.
– Черт возьми! – мотаю я головой, мои щеки болят от смеха.
– Да, такого хохота я уже давно не слышала. – Татум держится за живот, вытирая слезы с глаз.
– Обещаю, что ты будешь слышать его чаще.
Глава 4
– Доброе утро, красотка! – Татум входит в мою комнату с зажатой между пальцами сигаретой.
– Доброе утро, – отвечаю я, натягивая коротенькие шорты и облегающую майку. – Это не слишком?
– Чушь! – Татум перечеркивает мою неуверенность, делает шаг вперед и предлагает затянуться. Затем она бесцеремонно поправляет мою грудь и ерошит мне волосы. – Это же тату-салон!
Я подношу сигарету к губам и делаю затяжку.
– И правда! – соглашаюсь я, перед тем как вернуть ей сигарету и выйти в гостиную.
Наша
