И тогда… Тогда это случилось!
Нас приподняла ласковая сила, и мы увидели перед собой кромку железной крыши и старое деревянное кружево карниза: хрупкие завитушки и зубцы с круглыми отверстиями. Из одного отверстия, как из иллюминатора, озадаченно глядел на нас воробей.
В первый миг я хотел повторить старый трюк: завопить и свалиться. Виталька ухватил меня за майку.
– Стой! Высоко…
Я замер. Ковер медленно опускался.
– Вот так, – прошептал Виталька. – Нельзя же каждый раз прыгать. Привыкать надо.
Под эти слова мы приземлились.
– Если бы знать, отчего он летает, – все еще шепотом сказал Виталька. И опять потребовал: – Ну, давай! Вверх!
А я догадался… Нет, в самом деле, я, кажется, понял!
– Не надо командовать! Надо просто захотеть. Понимаешь, надо просто представить, что летишь… Подожди…
Я глянул на заросли полыни и репейника у забора и подумал, что вот сейчас приподнимемся и заскользим над самой травой к этим зарослям… И мы заскользили!
Я мысленно сделал разворот у забора и представил бреющий полет по кругу. И ковер-самолет послушался!
“Скорей”, – не скомандовал, а пожелал я. Зашелестел встречный ветер, мелькнула поленница, крыльцо, сарай, опять поленница… Потом я опустился посреди двора. Сердце бухало, как барабан. Виталька сидел, вцепившись в мое плечо.
– Попробуй сам, – великодушно сказал я. – Знаешь как? Подумай, что летишь. Как будто сам летишь, вот и все.
– Ага, – торопливо сказал он. – Я… сейчас.
Нас опять мягко приподняло, ковер наискосок пересек двор, мягко взмыл над забором и пошел над улицей. Я заметил, что по дороге мчится под нами квадратная тень.
– Ты что? Увидят! – крикнул я.
Мы опять влетели во двор и плавно сели на прежнее место.
– Слушается… – с тихим восторгом сказал Виталька.
– “Слушается”! – упрекнул я. – Чего тебя на улицу понесло? Заметят же…
Виталька заулыбался и пожал плечами.
– Пускай. Все равно это сон…
Он завалился на спину и, мечтательно болтая в воздухе ногами, проговорил со сладким вздохом:
– Хороший сон. Подольше бы не просыпаться.
Я поглядел на его отросшие вихры, ухватил белобрысую прядь и довольно беспощадно дернул.
– У-ы-а! – взревел Виталька. – Ты чего, жабомымра с повидлом?!
– Видишь, не спишь, – сказал я.
И вдруг испугался: а если это я сплю?
– Ну-ка, щипни.
Виталька отплатил мне полновесным щипком выше локтя. Я заорал не только от боли, но и от радости: не сплю!
И, обалдев от счастья, мы облапили друг друга, покатились по ковру, выколачивая из него локтями и пятками остатки пыли. Потом разом спохватились: а вдруг ему больно? Притихли. Погладили ковер-самолет, как большую собаку.
Виталька задумчиво потрогал вихор, за который я его дернул, и сказал:
– Значит, это по правде бывает? Не во сне?
Глава четвертая
Мы постелили ковер у себя на вышке между топчанами. Затем испугались: а вдруг он больше не станет летать? Сели и попробовали подняться к потолку.
Поднялись! Ура!
Тетя Валя стучала в потолок:
– Воины! Обед остывает!
Увидев нас, она ахнула, велела набрать воды в корыто и отмывать друг друга. Мы безропотно подчинились.
За столом в этот раз мы вели себя так примерно, что тетя Валя заволновалась: может быть, мы в пыли наглотались микробов и скоропостижно заболели? Потрогала наши лбы, успокоилась и велела после обеда отправляться на рынок за картошкой. Это было самое нелюбимое дело – тащить через весь город, по жаре тяжелую корзину. Однако мы с радостью ухватились за него.
Лишь бы скорее бежало время!
Лишь бы скорее пришла ночь!
Только ночью ковер-самолет можно испытать как следует. А если днем – представляете, какой шум поднимется в городе!
Конечно, мы не ждали полной темноты. В середине лета ночи у нас серебристые, словно в воздухе рассеяна алюминиевая пыль. Иногда можно даже книжку читать, особенно если буквы крупные. Однако ночью пустеют улицы и меньше риска, что нас увидят.
Мы принесли картошку. Послонялись по двору. Потом испугались: не потерял ли ковер свою волшебную силу? Побежали на вышку – проверять. Ковер добросовестно поднял нас к потолку. Мы опять слегка обалдели и на цыпочках спустились по лестнице.
Сели играть в шахматы. Не игралось.
Пошли в соседний переулок, где ребята играли в футбол. Но наши ноги нас не слушались, и через пять минут девятиклассник Клим, мой сосед, перевел нас в запасные.
Мы пошли на реку, искупались. Но и в этом не было сегодня большой радости.
Да что такое случилось с временем?! Застряло оно, что ли? Просто издевательство какое-то!
Мы улеглись в постели еще до захода солнца и этим снова напугали тетю Валю. Она опять принялась щупать наши лбы. Пришлось сочинить, что мы очень устали, играя в футбол. Тетя Валя покачала головой и ушла.
– Как же все-таки он устроен? – шепотом сказал Виталька.
Он уже тысячный раз об этом спрашивал. И я, по правде сказать, рассердился:
– Как да как! Самое главное, что летает!
Виталька не обратил внимания на мою сердитость.
– Нам всю жизнь объясняли, что сказка – это сказка. Значит, ковер-самолет – не сказка?
– Нет, сказка. Только по правде, – возразил я.
– А может, это такой аппарат? Помнишь, в книжке “Тайна желтой звезды”? У ихних жителей такие летательные аппараты были, мыслями управлялись. Мыслелеты! У них эта была изобретена… как ее… ну, против тяжести!
– Антигравитация, – вспомнил я мудреное слово. – Ну так это же на той планете! А у нас откуда?
– Может быть, когда-то космонавты с другой звезды прилетели и позабыли. Давным-давно…
Я свесил голову с топчана и посмотрел на ковер.
Коричнево-серый узор. Края потерты. Вон даже суровые нитки изнанки просвечивают через вытершийся ворс. Обыкновенные нитки. Обыкновенный ковер…
– Знаешь, Виталька, не городи чушь. Если бы это было с другой планеты, то уж получше что-нибудь. Думаешь, там дураки? Они бы сиденья сделали, иллюминаторы, кабину…
– А может, им это не надо. Может, на той планете вообще сидений нет!
– Ну ладно. А где установка, чтобы антигравитацию делать? Из шерсти, что ли, она вырабатывается?
– Вот это и есть загадка, – хмуро сказал Виталька. – Это что-то новое для науки… А раз новое, значит, мы должны ученым сообщить. В Академию наук. Чтобы они изучили и разгадали.
Это мне и в голову не приходило! Но Виталька прав: надо писать в Академию. Иначе получится, что мы скрыли важное научное открытие.
– Только тогда уж нам коврика не видать. Заберут, – печально сказал я.
Виталька вздохнул.
– А может быть, никакой тут науки и нет? – неуверенно спросил я. – Обыкновенный сказочный ковер-самолет.
Виталька опять вздохнул.
Вздыхай не вздыхай, а выхода нет.
И все-таки выход нашелся!
– Виталька! А для науки его испытывать будут? Надо же ученым знать, как он летает?
– Конечно!
– А кто будет испытывать?
– Ну кто… Летчики-испытатели.
Я победно сказал:
– Летчики-испытатели умеют самолеты водить. А на коврах они ни разу не летали. Мы-то уже пробовали, а они нет! У них и не получится, они к разным рукояткам привыкли да к педалям!
Виталька приподнялся на локте и смотрел на меня с радостным ожиданием.
– Значит, мы должны испытывать! В конце концов, мы его открыли, значит, мы и должны! А когда как следует испытаем, тогда и расскажем!
Виталька даже подскочил.
– Точно! Мы должны сперва все его свойства изучить! И летать научимся хорошенько. Может, тогда нас и дальше его испытывать возьмут, когда изучать будут!
Эти мысли успокоили нашу совесть. Мы решили, что лето посвятим испытаниям ковра-самолета, а осенью расскажем о нем ученым.
Пока мы спорили и решали, окна слегка потемнели и тети Валина кукушка прокричала внизу одиннадцать раз.
Мы выждали еще полчаса.
Потом осторожненько натянули штаны и футболки.
Южное окно мезонина выходило на плоскую крышу задней части дома. Эта крыша стала нашей стартовой площадкой. Мы расстелили на ней ковер-самолет.
Первый старт был неудачным. Ковер сильным толчком поднялся в воздух, боком скользнул к забору и сел на упругие верхушки репейника.
Я скатился в колючки.
– Чего это он? – шепотом спросил Виталька.
– Это ты чего, – сердито сказал я. – Ты куда хотел лететь?
– Через забор, на улицу.
– А я хотел сперва круг по двору сделать! Ковер же не разорвется, чтобы сразу двоим угодить.
Сердиться было глупо, мы это быстро поняли. Просто надо было договориться, чтобы ковром управлял кто-то один.
– Давай ты, – великодушно сказал Виталька. – У тебя пока лучше выходит.
Мы опять уселись на ковре, и я представил, как медленно, плавно скользим мы вдоль забора, мимо крыльца, мимо поленницы. Идем по кругу, постепенно набирая высоту…
Ковер приподнял края, упруго поднял нас и пошел, пошел…
