— Дафна скорее всего сохнет по тебе, Грейнджер… — проговорил Малфой уверенно, что-то тщательно пережёвывая.
Пока Гермиона общалась со слизеринкой и расчесывалась, он уже переоделся в черную шелковую пижаму и сидел, скрестив ноги по-турецки на своей кровати, и объедался чем-то сладким и крошащимся.
— Ты совсем обалдел? Она не встречается с девушками!
— Откуда ты знаешь? — спросил он и медленно облизал свои пальцы — палец за пальцем.
— Хм… Не знаю, но она вроде встречалась с Ноттом?
— А, ну, может ты ей Нотта напоминаешь, у вас вроде фигуры похожи! — хохотнул слизеринец, проглотив последний кусок, кажется, песочного пирога с персиками.
Гермиона ответила бы ему, что недавно он был сам непрочь потискать её фигуру похожую на фигуру Теодора, но рядом, на соседней кровати сидел Рон, и она только с возмущением проследила за движением губ и языка аристократа и поняла, что ей ужасно хочется неприлично громко сглотнуть. Она поскорее закрылась книгой и осторожно проглотила вязкую слюну, заполнившую её рот. Как же он её раздражал!
В палате наступила тишина. Гермиона зачиталась книгой, но тут на её кровати заскрипели пружины, прогибаясь под чьей-то тяжестью.
Она опустила книгу и увидела наглое самодовольное лицо Малфоя. Он сел напротив, прислонившись к спинке её кровати и был похож на кота, загнавшего мышку в мышеловку.
— Добрый вечер, дамы и господа! Хотя, о чем я… — Он поморщился. — Привет, грязнокровка.
— Слезь с моей кровати, придурок! — зашипела она и сложила книгу, чтобы использовать её, как оружие. Обернулась на Рона, а тот, оказывается, уже сладко похрапывал в своей кроватке.
— Тихо-тихо! Я с миром… — протянул парень. — Может выпьем, Грейнджер? Расслабимся… А то, ты какая-то напряжённая, с этой толстой книгой…
— Малфой, я не напрягалась, пока ты не сел на мою кровать!
— Грейнджер, я понял, у тебя проблемы… С желудочно-кишечным трактом! — он достал бутылку огневиски. — У меня есть лекарство! Давай поиграем, я буду доктором, а ты больной, страдающей от запора!
Он расхохотался над своей шуткой, от чего Рон тут же подскочил на своей кровати.
— Черт… — выдохнул аристократ. — Ещё один больной проснулся…
— Он тебя достаёт? А ну пошёл вон! — подскочил рыжий.
— Нет, Рон, он уже уходит! — успокоила его девушка.
— Я не ухожу, а как же лечение? — он повертел бутылкой перед носом гриффиндорца и тот сел, как будто его загипнотизировали.
— Рон! Ты не будешь пить! — строго сказала Гермиона.
— Грейнджер, ты хочешь чтобы мы это вдвоём с тобой выпили? Я боюсь, тогда ты будешь ко мне приставать, а я этого не вынесу, — закатил глаза блондин.
— Идиот! — фыркнула шатенка. — Я не собираюсь с тобой пить и уж точно ни за что не буду к тебе приставать!
— Да ты слабачка, Грейнджер! — скривил губы слизеринец и откупорил крышку. — Ты хоть не слабак? — он протянул бутыль Уизли.
— Прямо из горла? — усмехнулся Рон и недоверчиво посмотрел на слизеринца. — И ты будешь пить после нас?
Малфой огляделся и, сложив руки на груди, съерничал:
— Ну, я не вижу тут бокалов под виски, а, знаешь ли, спрашивать их у Помфри как-то не комильфо. А ты как думаешь, Грейнджер? — спросил он у хмурой Гермионы.
— Я не с вами! — твёрдо ответила она и подняла книгу к лицу.
— О нет, ты с нами… — бледная сильная рука выхватила томик Помфри и швырнула на соседнюю кровать.
Малфой наклонился к её уху и, согревая его теплом своего дыхания, прошептал:
— Или твой дружок узнает, как ты сегодня управилась с моим… дружком… Хм… Ну ты поняла…
Он отодвинулся от неё, сверля пронзительным взглядом. Гермиона сжала губы, если бы можно было убивать глазами, она бы убила.
— Что он тебе сказал? — подозрительно покосился на неё Рон, вытирая губы — он только что сделал хороший глоток обжигающей жидкости.
— Я просто вежливо попросил, — ответил за неё аристократ, зло усмехнувшись, и тоже приложился к горлышку бутылки.
Он облизнул влажные губы, наклонился, и, схватив ее локон, занюхал:
— Больничный шампунь чудесно пахнет.
— Не трогай! — она мстительно ударила аристократа по пальцам, выхватила из его рук бутылку и тоже сделала глоток.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Потом вскочила с кровати и прижалась носом к рыжей макушке Рона, чтобы занюхать. Когда она обернулась к Малфою, тот отвёл глаза и скептически хмыкнул, а Рон мурлыкнул и по-доброму погладил её по спине.
— Ещё по одной! — бутылка вновь оказалась у Рона.
Парень глотнул и занюхал своим сжатым кулаком. Блондин снова попытался схватить Гермиону за волосы, но она отпрыгнула от его руки ближе к противоположной стенке кровати и выпила ещё раз, занюхав своей подушкой.
— Может н-немного притормозим? — произнесла она, чувствуя, что язык начал наливаться тяжестью.
— А давайте сыграем в игру! — Малфой расслабленно откинулся на спинку кровати, на его лице появилась кривая ухмылка.
— Нет! — воскликнула Гермиона, предчувствуя недоброе.
— Давай, Малфой! В какую? — раздобрел Рон.
— Правда или действие! — проговорил блондин, а Гермионе показалось, что его глаза блестнули демоническим блеском.
— Отлично, все согласны! — он повернулся к Рону — Тогда сразу без предисловий, правда или действие, выбирай, Уизел?
Тот потёр лоб:
— Ну давай правду.
Малфой тут же хищно заулыбался, выставляя напоказ белые зубы:
— Ты трахал Грейнджер?
— Ты очумел? — тут же взвился возмущённо рыжий.
— Малфой, ты совсем с ума сошёл! — воскликнула шатенка.
— Ладно, хорошо… Не хочешь отвечать, тогда действие выбирай. — примирительно замахал руками аристократ.
— Малфой, только без пошлостей! — воскликнула гриффиндорка.
— Хорошо, конечно, я само благочестие и чопорность, — успокоил её блондин и, сдерживая ухмылку, повернулся к Рону. — Рыжий, сожми то место у Грейнджер, где должна быть грудь!
— У меня есть грудь!
— У неё есть грудь!
— Ну, так покажи, где она там на ней, а то я без лупы не вижу!
— Ах ты, гад! — Гермиона схватила подушку и несколько раз врезала ею по блондинистому затылку. — На тебе, получи!
— Мы не играем в игру — побей Малфоя подушкой! — парень нервно оттолкнул её.
— Сейчас мы сыграем в игру — сломай Малфою нос! — бросил Рон.
— Да что я такого попросил-то, хочешь за тебя это сделаю! — блондин закусил губу, предвкушая развлечение.
— Я сам!
Гермиона не успела и слова сказать, как большие горячие руки её друга накрыли её грудь. Она вытаращила глаза и залилась краской. Рон уже был красный, как свёкла.
— Рон, всё… можешь убирать… — сглотнув, проговорила девушка, чувствуя, как его пальцы сжимаются и разжимаются.
Ощущения были приятные, от тепла его ладоней её соски предательски налились и когда он убрал руки, то они торчали, выделяясь на белой ткани пижамы.
— Какая ты чувствительная… — осклабился Малфой, разглядывая её грудь.
— Иди на фиг, дебил! — Гермиона прикрыла грудь подушкой.
— Теперь твоя очередь, Малфой! — проговорил Рон. — Правда или действие?
— Вообще-то, сейчас очередь Грейнджер… Ну, да ладно, не важно… Правда, — аристократ выпрямился и, сложил руки на груди. — Хотя нет, давай действие… Вам не положено знать мою правду…
Рон усмехнулся:
— Да нам и не нужна твоя правда. Да, Миона?
Она лишь закатила глаза.
— Тогда ты, Малфой, должен поцеловать пальцы на ногах Гермионы.
— Что? — воскликнули слизеринец и гриффиндорка в один голос.
— Да, это тебе за все, что ты ей говорил! — Рон чувствовал себя судьёй вынесшим правильный приговор.
— Это слишком, Рон! — девушка замотала головой. — Не надо!
— Да ты совсем крышей поехал! — брезгливо наморщился аристократ.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Миона, пусть целует твои ноги в знак извинения! — настаивал рыжий. — Или он слабак!
Малфой надулся, и неожиданно для Гермионы, схватил ее за ногу и подтянул к себе. Она только и успела, что ойкнуть.
— Да легко. Ты мыла ноги? — спросил он, чуть ли не рыча от ярости.
