— Странные какие-то… Я думал, мы ещё поиграем…
Утро для Гермионы началось необычно. Она проснулась от ощущения, словно ее зажало между двух стен. Она лежала уткнувшись носом в чью-то шею и обняв за крепкий торс, а чьи-то тёплые руки лежали на её груди и сжимали её, поигрывая сосками. В спину ей уперлось что-то твёрдое.
— Грейнджер… А у тебя оказывается есть грудь… — прошептал издевательский голос позади неё. — Как же мне нравится вот так просыпаться…
Она в ужасе сглотнула и поняла, что обнимает крепко спящего Рона, а позади неё ей в ухо дышит гадкий слизеринец!
— Просыпаться в кровати с гриффиндорцами? — она развернулась к нему лицом.
Он был возбужден, его щеки порозовели, серые глаза сверкали весельем:
— Нет, это у меня впервые… А вот помять сиськи с утра я люблю!
— Ах ты, придурок! — она хотела его спихнуть, но он зацепился за неё руками, и они свалились на пол вместе.
Гермиона оказалась на нём.
— Обожаю, когда леди сверху. — улыбался он самодовольной улыбкой и зажал её ноги своими. — Доброе утро, Грейнджер!
— Проклятье! Чёрт бы тебя побрал, Драко Малфой! Невероятно доброе утро!
====== 4. Взрыв ======
После сумбурного утра в лазарете, когда слизеринец нагло облапал её и попытался поцеловать лёжа на полу, а она его ударила и до крови расцарапала ему щеку, тот смертельно обиделся и всю неделю делал вид, что не видит её. Толкал Гермиону плечом, проходя мимо в коридоре, словно слепой. Не обращал внимания в Большом зале. В библиотеке ни разу не сказал ни слова. Даже гадкого.
Это, конечно же, радовало Гермиону. Пусть она для него будет пустым местом. Это лучше чем оставаться объектом его злых насмешек и грубых приставаний. Она и не смотрела на него в Большом зале и не специально шла на встречу, чтобы столкнуться.
Зачем ей это?
Совершенно незачем!
Малфой ей не нравился!
Его поцелуи и обжималки, это нечто странное и дикое, как ездить на соплохвосте задом наперёд. Тем более, что он всю неделю доставал Асторию Гринграсс. Проходя мимо Гермионы, он как будто специально, хватал слизеринку за талию, или, стоя у окна в ожидании сдвоенных пар с гриффиндорцами, что-то ей говорил, от чего слизеринская красотка заливисто смеялась, прикрыв рот ладонью.
Ну и ладно! Что ей с того? Она даже и не следила за ним. Вот ещё! Делать ей нечего!
Но сегодня злая судьба вновь свела их вместе. На сдвоенном зельеварении!
Началось с того, что Рон почему-то решил переметнуться к Дафне Гринграсс и тихо шепнув: “Прости, Миона!” ускакал к довольной слизеринке. Она оглянулась в поиске пары и увидела, что только Малфой стоял в одиночестве у своего стола. Скрипя зубами, она направилась к нему, так как работа предстояла парная.
— Привет, — произнёсла она тихо, нехотя вставая с Малфоем рядом. Он был весь в чёрном, в цвет её испортившегося настроения.
Парень поднял бровь, окинул её брезгливым взглядом и отвернулся.
— Что ты здесь делаешь? — проговорил он тихо, не поворачивая головы.
— Я буду с тобой… — начала она.
— Ты не будешь со мной! — перебил он её.
— Я буду с тобой варить зелья! — зашипела она.
Начинается!
— Только держи свои когти при себе, психичка! — бросил он.
— Не будешь меня трогать, мои когти не повредят твою ранимую бледную кожу, — фыркнула она и отвернулась выслушать задание Слизнорта.
Малфой повернул голову в том же направлении, но как назло, это значило, что наглая гриффиндорка будет стоять под его носом. Он зло сжал губы, с ненавистью разглядывая её кудрявый затылок.
После лазарета, когда она расцарапала его щеку, он так разозлился, что готов был убить её, затащив в какую-нибудь кладовку для метел. Убить и забыть. Но представив, что затаскивает её туда, у него вдруг возникли странные неподдающиеся логике фантазии, сделать с ней нечто другое. Довести эту вредную девчонку до громких стонов и криков в этой самой кладовке:
— Драко, Драко, да, давай, сильнее!
Драко закусил губу… О чем он только думает! Чёрт!
Ну уж нет!
Ничего подобного! Эта стерва не получит и капли его королевского внимания. Но она как будто специально попадалась ему на пути, в Большом зале громко смеялась за своим гребаным гриффиндорским столом. Да ещё и одежда на ней волшебным образом уменьшилась. На рубашке пуговицы так и норовили расстегнуться, а юбка вдруг стала такой короткой, что он видел иногда, когда она наклонялась, её трусы. Каждый день нового цвета. В понедельник черные, во вторник зелёные, среда — голубые, четверг — красные, пятница — розовые.… пятница это сегодня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Проклятье, когда он успел запомнить все цвета её нижнего белья?
Гермиона на самом деле была не виновата в том, что её одежда уменьшилась. Ну как не виновата, она решила сама постирать свои грязные вещи, чтобы не утруждать бедных эльфов. В итоге слишком перегрела воду и слишком пересушила выстиранное белье. А все из-за того, что вспоминала и злилась на этого белобрысого придурка и думала о его руках на её груди. Мечтая о продолжении…
Мерлин, нет!
Она встряхнула головой и деловито повернулась к котлу. Малфой опустил взгляд на еле держащуюся пуговку на её рубашке. Её небольшая грудь грозилась выпрыгнуть прямо к нему в ладони. О, он был готов каждую её грудку обласкать так, что хозяйка проглотит свой наглый болтливый язык…
— Малфой, куда ты смотришь? — возмутилась она и схватилась за пуговку, висевшую на ниточке, и поправила её.
Он поднял взгляд на её лицо.
— Н-никуда… — выговорил слизеринец, сдерживая дыхание. Да и штаны у него вдруг заметно оттопырылись. Он оперся о стол, чтобы спрятать это безобразие.
— Друзья, сегодня мы сварим зелье Разделения. Что будет, если это зелье выпить, кто нам подскажет?
Конечно же рука Грейнджер уже трясётся перед его носом в голодном желании, чтобы заметили её хозяйку. Но Драко сделал свой ход:
— Это зелье позволяет душе отделиться от тела на некоторое время.
— Правильно, мистер Малфой! Десять баллов Слизерину.
— Так нечестно! — надулась Гермиона и зло прищурилась на довольного блондина. — Надо руку поднимать!
— Мы не в первом классе, Грейнджер… — осклабился Малфой.
— Козёл… — бросила она тихо.
— Что, прости? — не понял он.
— Не прощу! — отвернулась Гермиона.
— Да и пошла ты! В зад фестралу! — свирепо прошептал Малфой.
— Сам иди! Открывай сто пятую страницу с рецептом! — Её глаза метали молнии.
— Идиотка! Не указывай мне, что делать! — зло бросил парень, но книгу открыл.
— Придурок, ты не забыл мы работаем в паре? — шипела девчонка.
— Грейнджер, какая пара, размечталась!
— Мы на зельеварении, псих!
— Закрой рот! Или тебе его заклеить?
— Мистер Малфой и мисс Грейнджер? Как там наше зелье? — Услышали они строгий голос Слизнорта.
— Да, мы…
— Вы спорите уже несколько минут… Не отставайте от других! — Профессор прошёл мимо и укоряюще покачал головой.
Они принялись молча приносить ингридиенты и шумно и нервно ставить их на стол. Через пятнадцать минут общими усилиями их зелье уже варилось.
Гермиона наклонилась над варевом:
— Ммм, кажется получается идеально…
Малфой надменно скривил губы:
— Учись, Грейнджер, у меня всё всегда так получается!
Гермиона подняла на него скептический взгляд.
— Да что вы говорите! А я значит просто рядом стояла? — Он заулыбался самодовольной улыбкой в подтверждение её слов, а она продолжила. — Мистер Идеальный… Засранец!
— Да ты охренела! Книжный червь! — разозлился он.
— Плевать мне на твои оскорбления! — Гермиона повернулась к нему спиной, изображая равнодушие, но слизеринец схватил ее за рубашку, чтобы развернуть и дёрнул к себе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Пуговка, висевшая на одной ниточке, не выдержала резких движений и, с треском оторвавшись, отскочила с рубашки прямо в варящееся зелье. Они проследили, как её круглый бочок медленно утонул в стремительно краснеющем вареве.
