А не кажется ли вам, что мы только что сообща раскрыли секрет этого колдовства? Наверное, вы и сами способны теперь проделать нечто подобное? Правда, чтобы научиться включать на полную мощность своё второе внимание, или память тела, память нервных клеток (этот термин мне тоже нравится), вам придётся ещё потрудиться.
А теперь вернёмся к принципиальной схеме сознания человеков мыслящих, которой я коснулся в предисловии. Итак, наш сознательный ум это аналог оперативной памяти компьютера, а подсознание — жёсткого диска, или «винчестера». Это просто и, как правило, возражений не вызывает. Зато следующая часть схемы имеет как своих горячих сторонников, так и ярых противников. Скажем так: все человеческие «винчестеры» соединены в огромную сеть, которую учёные мужи (Юнг, Вернадский и др.) назвали ноосферой, или коллективным бессознательным. Причём сеть эта состоит из множества «сайтов» эгрегоров, то есть однородных до некоторой степени групп людей, связанных верой, культурой, идейной общностью и т.п. В этом контексте наш ум «оперативка» не склад информации (или очень маленький склад), но скорее приёмное устройство, способное её считывать (увы, не в той степени, как нам бы хотелось!) либо с собственного жёсткого диска, либо даже напрямую в компьютерной сети. Кому-то, возможно, больше понравится сравнение ума с сепаратором, выделяющим из тёмной разреженной субстанции ноосферы сгустки мыслей и идей.
Как бы то ни было, но человек получил от природы право доступа (в основном, лишь номинальное) в эти области и стремится его реализовать. И вот, возникает драматический конфликт между нашим правом и положением, между нашими потенциальными и фактическими возможностями. Беда в том, что, посчитав интеллект лучшим своим инструментом (и, вообще, главным достоинством), принятия любых решений люди стараются использовать только его; ему же по совместительству достаются должности главнокомандующего телом и программиста психики. В общем, при помощи ума люди то и дело пытаются проникать в подсознание. Но такие попытки заранее обречены на провал, поскольку изначально абсурдны: пребывая в привычной психической позиции «включённого» интеллекта (у толтеков в первом внимании), мы не можем задействовать подсознание, или второе внимание, и наоборот. Так уж мы устроены: когда «включается» одна область психики, автоматически выключается другая.
Для внедрения в подсознание некоторых относительно несложных установок и последующей их реализации мы предложили (в предыдущих книгах) использовать метод самокодирования, базирующийся на состоянии безмыслия, на состоянии пустоты. Однако его возможности ограниченны. С помощью самокодирования (в предложенной версии) мы получаем доступ лишь в некоторые, не столь и глубокие области психики, ведающие преимущественно нашими двигательными функциями и кое-какими психическими реакциями. Полная позиция отрешённости, тем более, состояние безмолвия, которое мы рассмотрим в следующей главе (состояние дхйяна в восточных мистических традициях; у толтеков же состояние повышенного осознания), позволяют нам «задействовать» более глубокие слои психики, которые, с одной стороны, сильнее влияют на психофизические процессы, протекающие в нашем организме, а с другой, уже имеют выход в ноосферу.
Итак, мы подробно рассмотрели два совмещающихся психических настроя (отрешённости и охотника), которые соответствуют трём настроениям сталкинга у толтеков безжалостности, хитрости и мягкости. Остаётся ещё одно, последнее настроение сталкинга, твёрдость, которое я называю состоянием (настроем) непреклонности или волей к перемене. Попробуем разобраться, что же это такое. Наверное, многие из вас замечали, что после длительного созерцания чего-либо потом это что-то может непроизвольно возникать у нас перед глазами. К примеру, летним погожим деньком вы собирали в лесу ягоды или грибы. И вот, улёгшись вечером в постель, вы закрываете глаза, и перед вашим внутренним взором отчётливо всплывают эти самые ягоды или грибы, и никак вам от них не отвязаться. Бывало такое? Видимо, бывало. Так что же это? В данном случае нам нет нужды детально рассматривать психофизический механизм подобных явлений, ссылаясь на сетчатку глаза и нервные рецепторы. Достаточно и того, что сказали бы по этому поводу толтеки. А именно: пристальное созерцание ягод породило несгибаемое намерение их видеть. И в тот момент, когда вы готовитесь уснуть (а ваш сознательный ум, или внутренний диалог, успокаивается, то есть вы приближаетесь к состоянию пустоты), ваше намерение реализуется в виде картинок перед внутренним взором. Обратите внимание на то обстоятельство, что подобные вещи случаются сами собою, помимо вашей сознательной воли. А иначе и быть не может. По определению толтеков, намерение это сила, противоположная воле. Первое изменяет настройку восприятия, или нашу психическую позицию, в то время как воля, напротив, её фиксирует. Вспомните наше определение воли, которая есть сила, цементирующая все человеческие субличности (а также объединяющая различные области нашей психики) в единую личность, то есть удерживающая человека в границах определённого мировосприятия. (Подробнее об этом в «Психодинамике колдовства».) При ослабленной воле наш мир рассыпается, точно карточный домик; это шизофрения. В то же время чересчур сильная воля, которая не уравновешена соответствующим намерением, или (в моей формулировке) волей к перемене, создает параноика. В различных мистических традициях (не только у толтеков) воля к перемене формируется, в частности, путём пристального созерцания.
Между прочим, в повседневной жизни, в быту мы то и дело используем волю к перемене, или намерение, нисколько о том не задумываясь. К примеру, попробуйте для себя разобраться, каким образом вы говорите. Допустим, вам требуется подобрать некое слово, обозначающее определённое явление. За долю мгновения вы как бы отправляете в своё сознание запрос на это слово в виде стремления его найти; при этом вы нимало не сомневаетесь, что оно будет вам «предоставлено». И действительно, как по волшебству, тёмные глубины сознания выдают вам нужное слово. Но происходит это, так сказать, на поверхности вашей психики, то есть в привычной для вас психической позиции, в которой вы постоянно пребываете в этом мире.
Ну, а полная позиция бесстрастия, открывающая человеку мыслящему доступ в немыслимые психические области (в переносном и в буквальном смысле), разумеется, для большинства из нас представляется чем-то, вроде дебрей Амазонии. Так вот, третья её составляющая, настрой непреклонности, или боля к перемене, с одной стороны, определяет то, что мы намерены из подсознания извлечь, а с другой, как раз и доставляет нас в нужную его область, трансформируя наше итоговое психическое состояние.
Не могу однозначно порекомендовать, каким именно способом следует порождать в себе волю к перемене для тех или иных целей. Намекну лишь, что сама по себе она сродни абсолютной убеждённости, вере. (Той самой, что некогда позволяла первохристианским подвижникам в буквальном смысле сдвигать горы.) И если, реализовав в себе одновременно оба настроя, что описаны в этой главе (позиции бесстрастия и охотника), вы будете непреклонно созерцать результат, к которому стремитесь, то разовьете в подсознании нужную установку. Но нацеливаться следует именно на результат, причём на максимальный (о чём подробно рассказано в «Психодинамике колдовства»).
Механизм подключения воли к перемене, третьей составляющей полной позиции бесстрастия (у толтеков — твёрдости, четвёртого настроения сталкнига) можно схематично очертить так. Предварительно породив в себе неколебимую внутреннюю убеждённость в том, что требующееся вам изменение неизбежно, вы отказываетесь от каких-либо усилий, связанных с интеллектом, и спокойно подкарауливаете нужный настрой. И, когда он приходит (а это обязательно произойдёт, если вы не позволите вмешаться разуму), вы просто его ловите, а всё остальное уже случается само собой.
Навсегда усвойте следующее: волшебный механизм подсознания может включаться лишь при том условии, что нам не приходится думать. На практике это выглядит так: вы просто знаете (не размышляя о том!), что нечто случится. И тогда оно действительно случается. Когда же вы пытаетесь совершить некое психическое действие (скажем, повлиять на чьё-то подсознание) при помощи ума, провал неизбежен. Это очень просто.
С другой стороны, в ряде случаев именно ум оберегает наше подсознание от нежелательных посягательств извне. Можно даже сказать, что сознательная часть психики нередко выступает в роли щита, заслоняющего наше подсознание. Вспомним историю с доньей Соледад и её полом, покрытым глиняными плитками с таинственным узором, которую поведал Кастанеда во «Втором кольце силы». Согласно плану Соледад, узорчатый пол должен был «захватить» второе внимание (или подсознание) Карлоса и лишить его психической силы. Этого не произошло лишь потому, что Кастанеда принялся с интересом разглядывать глиняные плитки, слагающие пол, то есть «включил» своё первое внимание, или сознание, интеллект. В итоге агрессия мексиканской ведьмы провалилась, и Соледад потом горько посетовала на Карлоса за его привычку всё анализировать, всюду совать нос и расставлять логические точки над «i».
