Мы попрыгали на свои места и долго ещё не могли остыть, смеялись и шутили над боевой раскраской нашего шофёра. Он, ничего не понимая, завёл транспорт и вырулил на дорогу. Жара быстро разморила всех, и мы тихо заснули. Нас разбудила внезапная остановка, мы встали около патрульной машины ДПС.
Водитель снова не понимал, почему над ним смеются полицейские, оскорблённый и обиженный, он психовал. Слава богу, что наш продюсер смог служителям порядка объяснить, что дети пошутили, что это была просто игра в индейцев. Благо полицейские смотрели американские и немецкие вестерны о борьбе краснокожих с бледнолицыми, и отпустили нас восвояси. Только попросили, чтоб водитель убрал со своего лица угрожающую индейскую раскраску.
Дальше было ещё смешнее, водитель увидел своё лицо в зеркале. Такого мата я никогда не слышал до этого и после этого случая! Конечно, раскраска от цветных фломастеров не смылась с лица нашего героя, он в ярости вернулся за руль автобуса, и мы продолжили путь в полной тишине. Водитель с нами больше не разговаривал, что-то бурчал себе под нос, но на наши просьбы и извинения не реагировал.
Мы пели весёлые песни, вспоминали смешные истории, играли в крокодила. Так незаметно пролетела наша дорога. Когда мы остановились около студии, все девчонки хором сказали водителю: «Большое спасибо!» и по очереди извинились перед ним. Наивность и трогательность минут расставания растопили сердце ворчуна-водителя, он улыбался, глядя на разрисованные детские лица, а потом даже согласился развезти нас по домам.
Семейная жизнь!!!
Историю эту мне рассказал один большой человек, истинный казачок со всеми подобающими повадками. Перед армией вышло так, что он женился. Жена молодая, красивая…
Утром нужно было собираться в дорогу, последняя ночь с молодой супружницей, да вот незадача, отец со смены пришел, да и мать оказалась в отпуске.
Его родители всю жизнь работали на железной дороге. Работа тяжелая, с утра до ночи. Станция узловая и поезда, особенно ночью проходили часто. Бывало так, что через 3—4 минуты «тыгдым-тыгдым».
Дом стоял метров в пятидесяти от путей. Поэтому вся жизнь под «тыгдым-тыгдым».
А дома того времени особенные, межкомнатной дверкой служила зановесочка на веревочке, да и все комнаты проходные. Поэтому ночью ложась спать, со своей молодой женушкой, нужно было быть внимательным, а то не дай бог… услышат.
Вот он только приноровился и ждет проходящего поезда. «Тыгдым-тыгдым» начало положено ждет следующего поезда. Дело молодое, 5—6 поездов и дело как говорится в шляпе, перекур.
Гуманитарная помощь
В студенческом общежитии все общее. Если захочешь поесть, а в комнате у тебя шаром покати, можно пробежаться по комнатам и вечером в кругу друзей отведать различные молодежные деликатесы. Благо, что большинство ребят приехало из селений и деревень.
Так как наша страна в конце восьмидесятых, начале девяностых находилась в глубоком кризисе, то наши друзья из-за океана помогали нам, чем могли. Прилавки в магазинах были пустые, кроме туалетной бумаги и спичек, покупать было нечего. Так в определенное время наш профсоюз разыгрывал продукты питания американского производства, чтобы мы хоть как-то могли выжить.
Кому везло, уносил с собой кофе или заварку, консервы или вермишель. Однажды повезло и мне. Я выиграл сразу пять банок тушенки. Банки были очень необычные и сильно отличались от наших. Во-первых, на крышке было специальное кольцо для быстрого открывания. Во-вторых, по размеру банки были не очень большие. И, в-третьих, на этикетках были нарисованы кошечки и собачки.
Если с первыми двумя пунктами было все понятно. То вот третий нас сильно смущал. Предположений было много, но все они были одно чудовищнее другого. Решив, что если на тушенке Анкл-Бенц нарисован мужчина с темной кожей, это нисколечко не означает, что содержимое в банке каким-то образом связано с его телом.
Итак, в сковородке шкварчит картошечка, запах лучка с сальцем охватило весь коридор, голодные студенты в ожидании американского чуда столпились у плиты. Все готово, последний штрих и тушенка плавно опускается в наше великолепное блюдо. Запах, конечно, нас поразил. Но предположив, что наши вкусовые пристрастия могут отличаться от заокеанских партнеров, мы принялись лопать приготовленное.
Послевкусие было тревожным. Еще два дня по общежитию летал запах заморских консервов, а мы все дружно чистили зубы, чтобы хоть как-то удалить этот отвратительный привкус. Еще долго наша дружная общажная братва вспоминала эти банки с неизвестной начинкой.
Прошло несколько лет, история эта потихоньку улетучилась из моей памяти. Однажды случайно, проходя в магазине мимо отдела с аксессуарами для братьев наших меньших, кошек и собак, увидел баночки из своего счастливого прошлого. Они ничем не отличались от гуманитарной американской помощи. Оказалось, что мы употребляли еду для кошек и собак. Душа весело издевалась над моей безграмотностью.
История про большую банку со сгущёнкой
Американская помощь была многообразной. Однажды мне подфартило. И в качестве гуманитарной помощи голодающему российскому студенту была вручена огромная блестящая жестяная тяжёлая банка, без этикеток, наклеек и других опознавательных знаков. Мы сразу решили, что либо там сгущённое молоко, либо тушёная свинина или говядина.
Так как у меня намечался маленький юбилей, должно было стукнуть двадцать лет, то решили сокровище поберечь, до этого события. В магазине мы удачно приобрели несколько бутылок спирта «Абсолют», с собой прихватили пятикилограммовую банку западной помощи, на всякий случай пачку какой-то крупы.
Праздник отмечали с размахом на большой поляне на реке Казыр. Добирались сутки на электричках, потом пехом еще километров десять, но как говорится, для бешеной собаки и семь верст не крюк. Поставили палатки, разожгли костер, разлили компот. Солнце печет, лето все-таки. К вечеру подтянулся народ, пора готовить настоящие блюда. Вот тут-то и пригодился гвоздь сезона. Достаю баночку, на солнышке она блестит, переливается, огромная такая.
Берем нож и отрезаем горловину, аккуратненько так, чтобы ничего не разлилось, не вытекло. Сгущёночка, тушёночка… Смотрим, а там мешок с белоснежной мукой и книжечка на английском языке, как приготовить десять разных пудингов.
Настроение у всех пропало, спирт есть, закуски нет! Такой день рождения испортила фальшивая гуманитарная помощь.
Спасибо находчивым девчонкам, которые не растерялись и быстро наварили из этой муки сделанные наспех галушки. Закусь получилась отменная, гуляли до утра. Встретили рассвет и на катамаранах, окунувшись дико больной головой в холодную воду, пошли домой.
Такого дня рождения у меня больше не было никогда: горная река, море друзей и подруг, непроходимая тайга и огромная банка гуманитарной помощи!
Демократия
Закончилась тяжелая командировка на форум учителей в Московскую область, приехал домой после полуночи. Семья уже спит. Быстро умылся, выпил чашку чая и тоже прилег. В два часа ночи раздался телефонный звонок. На связи был руководитель министерства образования региона. Не успел открыть рот и сказать несколько приветственных слов, как услышал тираду негативных и жестких выражений в свой адрес. Меня по телефонным маловольтовым проводам несколько раз пытались уволить, оскорбить, обвинить в чудовищных грехах и обстоятельствах. Монолог начальника продолжался больше двух часов. Разговор переходил в крик и визг, мне приходилось просто слушать и молчать, не мог вставить ни слова, ни реплики.
На расстоянии со мной расправлялись и все из-за статьи, которую опубликовали в одном федеральном издании под заголовком «Реформы – гильотина для сельской школы». Хорошая публикация с аналитическими выкладками, без указания школ, фамилий, регионов, подписанная мною – учителем, вывела руководителя такой нравственной сферы региона из себя. Мое мнение на события, происходящие в системе образования страны, накалило докрасна все социальное управление.
Утро началось с постоянных звонков, упреков. Причем большинство начальников, которые пытались нагрубить и высказаться, даже не читали статьи, просто им позвонили и приказали расправиться с негодным учителишкой. Те же, кто ознакомился с написанным, не понимали паники и агонии высокого начальства. Были сочувствующие, но были и те, кто откровенно и честно поддерживал меня. Их было мало, но это были самые порядочные люди. Среди горлохватов в основном были руководителишки, которые поворовывали и боялись потерять насиженное местечко. Они то больше всего и кичились: убрать, растоптать, стереть в порошок.
Потом было совещание, на которое собрали всех руководителей организаций образования, со всех маленьких и больших школ, детских садов и училищ, и, ссылаясь на выдержки из статьи, доказывали свою правоту, обличая меня в унижении системы региона, только все тезисы сводились в итоге к моей правоте, то есть результат получился обратным. Ты не прав только потому, что должна быть права система.
