Когда делали вы что-то для одного из униженных братьев Моих, вы делали это для Меня (Мф 25:40). В.О.Ключевский писал о таких, как Ульяна: «Благотворительность была не столько вспомогательным средством общественного благоустройства, сколько необходимым условием личного нравственного здоровья…» (Ключевский В.О. Указ. соч., с. 5).
Социальные потрясения, войны, голод всегда шли рука об руку с нищенством. На Руси нищенство традиционно не считалось экономическим и социальным злом, но некоей иллюстрацией бренности всего сущего, отчасти даже добродетелью, средством нравственного воспитания человека. Принято было дать монетку ребенку для передачи нищему. Нищий же считался ходатаем за дающего перед Богом. В результате нищенство в России к XVII века превратилось в промысел. Попрошайничеством иногда занимались и монахи под видом сбора помощи монастырям.
В Западной Европе раньше, чем в России, поняли, что нищенство тех, кто мог трудом добыть себе пропитание, губительно не только для экономики, но и для всего общества. С конца Средних веков там зрело недовольство попрошайками и нищенствующими проповедниками. Общество стало открыто опасаться бродяг, людей без определенных занятий, пришедших неведомо откуда. Тогда же начали действовать жесткие законы против подобных нищих: им отрезали ухо, клеймили тавром. Бродягам и нищим Парижа в середине ХIV века полагалось найти работу в течение трех дней или покинуть город.
С начала XVI века в некоторых городах Франции, Бельгии и Германии уже создаются своего рода фонды помощи «настоящим беднякам». Фонды эти складывались из частных пожертвований и новых городских налогов. Пришлых и бродяг выгоняли из города, нищих, способных работать, пристраивали к делу. По закону, изданному в середине ХVI века в Англии, уличенного в попрошайничестве в течение трех дней отдавали на два года в рабство тому, кто донес на него властям. К началу XVII века институт нищенства попытались по возможности упорядочить. В городах Западной Европы для попрошайничества отводились специальные места. Подавать милостыню нищим «из рук в руки» было запрещено: за содержание нищих и бедных были ответственны церковные приходы, которые при нерадении подвергались денежному штрафу.
В России на эту проблему по-настоящему обратили внимание при царе Алексее Михайловиче, и причина была та же – быстрый рост нищенства. На Соборе 1681 года царь предложил патриарху устроить в провинции убежища для нищих, а через год издал указ, по которому вводился «личный» подход к нищим: их следовало сортировать – кто реально не мог работать и кто сделал нищенство ремеслом. Наследник Алексея Михайловича царь Федор Алексеевич издает указы против праздного нищенства и ручной милостыни, производит реальную «разборку» московских нищих – беспомощные должны были содержаться на казенный счет в приютах. Петр I ужесточает меры, не столько принятые, сколько предложенные предшественниками: вообще запрещает частную милостыню и наказывает «нищих-промышленников» и «притворных» нищих: впервые пойманный для начала получал предупреждение, а «рецидивистов» отправляли на каторгу.
Первым человеком в России, который, не отрицая личного подаяния, осознал необходимость системных действий в рамках благотворительности, был крупный общественный деятель середины ХVII века, советник царя Алексея Михайловича Федор Михайлович Ртищев. Он в реальной жизни попытался соединить частную благотворительность с общественной и, по словам В.О.Ключевского, сумел на чувстве личного сострадания построить устойчивую систему благотворительных учреждений (Ключевский В.О. Указ. соч., с. 19).
О, человек! сказано тебе, что – добро и чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить перед Богом твоим (Мих 6:8). По рождению Ф.М.Ртищев был простым дворянином, но, отличаясь умом, честностью, исполнительностью, быстро сделал карьеру при царском дворе и стал занимать исконно «боярские» должности. Был царским экономом, позже – постельничим. В конце карьеры Ртищев руководил тремя важнейшими государственными учреждениями – Дворцовым судным приказом, Приказом Большого Дворца и Приказом тайных дел.
Его благотворительность развивалась по нескольким направлениям. С разрешения царя и патриарха Иосифа на свои деньги он строит церковь Преображения Господня, а при ней в конце 40-х годов учреждает – тоже на собственные средства – монастырь, при котором вскоре создается «ученое братство» – его стали называть Ртищевским. Иноки занимались переводами священных книг, а позже при монастыре открывается училище, где желающие могут обучаться языкам: церковно-славянскому, латыни, греческому, а также грамматике, риторике и философии. Уже после смерти Ртищева училище послужило основой для создания Славяно-греко-латинской академии. Ртищев был одним из тех, благодаря кому в русских храмах с целью духовного просвещения паствы после службы стали читать проповеди. Федор Михайлович был воспитателем царевича Алексея, ранняя смерть которого сильно подействовала на Ртищева, заставив удалиться от государственных дел.
О Ртищеве вообще говорили, что у него нет «самолюбия» в расхожем смысле этого слова: он не просто любил ближнего, как себя, но себя считал «последним из своих ближних». «Ртищев умел подняться до способности соболезновать людскому несчастью как общему злу и бороться с ним как со своим личным бедствием» (Ключевский В.О. Указ. соч., с. 20).
В армии всегда, а тем более в армии ХVII века, на солдат смотрели как на пушечное мясо. Ртищев едва ли не первый на Руси начинает относиться к ним по-евангельски, что в своих, что в чужих равно видя детей Божьих. Ибо мы – Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять (Еф 2:10). Ртищев сопровождал царя в походах как начальник походной квартиры. У него были больные ноги, и он с трудом мог ездить верхом. Однако по дороге подбирал в свой экипаж столько больных, раненых, избитых, что часто ему не оставалось там места, – пересаживаясь на коня, он сопровождал свой импровизированный лазарет до ближайшего города. Там снимал дом, куда переносили его подопечных, оставлял деньги на уход за ними, «врачев им и кормителей устрояше», и двигался дальше. В «госпитали» Ртищева попадали и пленные неприятели. Ключевский называет Ртищева первым создателем Красного Креста в России.
На собственные средства Ртищев выкупил немало пленных россиян. Крымские татары в XVI–XVII веках во время каждого набега на Русь уводили многие тысячи пленных, которых потом продавали в рабство. Правительство брало налог – «полоняничные деньги», из которого платило за выкуп этих людей. Но на всех собранных средств не хватало. Ртищев заключил соглашение с купцом-греком, жившим в России. Тот вносил выкуп, а Федор Михайлович отдавал ему нужную сумму из своих денег: в общей сложности он за несколько лет истратил на эти цели 17 тысяч рублей – сумма по тем временам грандиозная.
Первым Ртищев организовал и своего рода «скорую помощь» в Москве, составив команду рассыльных, которые подбирали избитых и пьяных с улиц города и отвозили в специальный дом, который тоже содержал Федор Михайлович (позже дом этот назовут первым российским медвытрезвителем). Это был приют для временно нуждающихся. Но скоро появился второй дом, куда доставляли слепых и немощных, нуждавшихся в постоянной помощи, – первая настоящая богадельня в Москве, ставшая и первой гражданской больницей в России.
Помогал Ртищев и голодающим: во время голода в Вологодском крае он продал лишнюю одежду и домашнюю утварь, послав вологодскому архиепископу для раздачи 200 мер хлеба, 900 рублей серебром и 100 рублей золотом. Такие огромные пожертвования заставили Ртищева продать одно из своих сел. Заключая сделку, он добровольно снизил цену, но потребовал от нового владельца поклясться на образах, что тот не увеличит повинностей крестьян. Завещав свои вотчины дочери и зятю – князю Одоевскому, Федор Михайлович попросил, чтобы всех дворовых они отпустили на волю. Свою землю под Арзамасом, необходимую для городских нужд, он даром отдал городу. По общему свидетельству, в собственных потребностях Ртищев был на редкость скромен. Он постоянно жертвовал и монастырям, имя его вписано в синодики многих храмов.
Размах системной благотворительной помощи, о которой думал Федор Ртищев, в Западной Европе того времени был уже значительно шире. Например, в католической Франции, в городе Монпелье, в конце XVII века была открыта общая больница на 700 мест, куда в основном поступали маленькие дети. Амбулаторно она обслуживала еще свыше четырех тысяч человек. Попутно больница выполняла и другие благотворительные функции, в частности работала как богадельня, давала приют бродягам и нищим. По временам ее использовали даже как место заключения для преступников. При больнице работали курсы по обучению ремеслам. Для сбора дополнительных средств при ней был учрежден свой магазин, где среди прочих товаров продавались хлопок и шерсть.
