Вадик доливал масло в заглохший дизель-генератор и матерился. В машинном отделении было очень жарко, и горячий пот покрыл худое тело Сочинцева. Видавший виды комбинезон, как марка к конверту, плотно прилип к коже.
Олег Бугаев лежал в каюте и едва слышно шептал: «Боже мой! Боже мой!» Это была первая буря в жизни этого сугубо сухопутного человека, и встретил он ее отнюдь не по-геройски. Так пещерные люди смело шли на мамонта, но дико боялись раскатов грома.
Буря усилилась, и стало совсем не весело. Доклады на мостик следовали один за другим. Яков Николаевич нервно потел.
– Николаич, забился фильтр охлаждающего насоса. Возможно, придется остановить главный двигатель. Резервную систему охлаждения я не нашел, – по связи сообщил Вадик.
– Недоучка, – зло пробурчал Брумбель.
– Николаич, во втором трюме течь, – едва зайдя на мостик сказал весь мокрый Андрей.
– Николаич, на носовом брашпиле цепь майнается. Видимо, стопор оборвался, – доложил боцман.
«И за что мне такое?!» – горестно подумал Брумбель. Но надо было действовать.
– По всей видимости, это все подстроили греки, чтобы утопить судно и получить страховку. Нам надо садиться в спасательные шлюпки и покидать судно, – неуверенно проговорил Николаич.
– Шо?! – Славик выпучил глаза и сорвался в крик: – Да як же так?!
У боцмана были на борту центнеры добра, и расставаться с ним никак не входило в его планы.
– А что делать?
– Будем спасать судно, – уверенно сказал «Мелкий», – утонет судно – утонет наша зарплата.
– Хорошо, – сказал Брумбель, – объявляй, Андрей, общесудовую тревогу.
Через минуту весь экипаж был на мостике.
– Боцман с Балалайкиным идут на бак, выбирать стравившийся якорь и заводят дополнительные стопора. Андрей и Бугаев идут во второй трюм и устанавливают на месте течи цементный ящик, – Николаич заглянул в справочник по аварийным ситуациям и дополнил, – если не удастся, то с помощью мата и струбцины устранить течь. Николаича несколько озадачило слово «мат», но справочникам он привык верить.
– А с насосом что делать?
Николаич достал еще один справочник и через минуту ответил:
– Я сейчас разверну судно носом на волну. Ты остановишь «главный» и как можно быстрее очистишь фильтр.
Обстановка была напряженная и уговаривать кого – либо не было необходимости. Все работали слажено и четко. Хотя и делали подобное в первый раз. Видимо, чувство самосохранения неплохо помогает в таких ситуациях.
К утру ветер стих и волны улеглись. Течь удалось ликвидировать, якорь был надежно закреплен, главный двигатель работал без перегрева. Народ усталый, но довольный повалился спать.
«Что там еще впереди?» – грустно думал Николаич, смотря на горизонт и с нежностью вспоминая свой рабочий стол, заваленный личными делами и казавшийся сейчас таким родным, мышиного цвета сейф.
Глава 14
На обед Витя Крошкин приготовил флотский борщ и отварной язык с горошком.
Олег Скала, съев предложенные блюда с ловкостью голодной собаки, пошел на камбуз за добавкой.
Мелкий не преминул заметить:
– Чем такого бугая кормить, лучше его в Сингапуре в цирк сдать – пусть там гири таскает.
Замечание Андрея не прошло мимо ушей Скалы. Расправившись с добавкой, он отловил Мелкого на палубе и, слегка прижав к надстройке, спросил:
– Что ты там про цирк говорил?
– В цирк тебя надо побыстрее сдать. А то ты всю силу на судне потеряешь.
– Это еще почему?
– Так ты же сельский житель. На земле жил. А тут до земли далеко, верст пять будет, это если вниз. Вот и потеряешь все свою силу, дубина.
Олег отвесил Мелкому такого «леща», что тот кубарем скатился по трапу на главную палубу, словно моток с шерстью у задремавшей бабушки.
«Ну, ладно, гад. Ты первый начал», – зло подумал Андрей. План мести вынашивал не долго. Вечером, когда народ смотрел по «видаку» фильм в кают-компании, он пробрался на бот-дек, где стояли гири Скалы. Мелкий протянул электросварку и приварил гири к палубе. Потом, убрав держак и провода, подкрасил палубу в месте сварки и довольный пошел спать.
Развязка наступила утром. Ничего не подозревающий Олег, поднялся на бот-дек, слегка размялся и взялся за гири. Привычным движением он дернул их на себя, и они остались на месте.
«От земли оторвался – силу теряешь!», – прошумели в его голове слова Мелкого.
– Нет, не может быть! – взревел Скала и вновь дернул гири. Те остались неподвижны.
Олег попытался поднять хотя бы одну гирю. Он схватил ее двумя руками и дернул изо всех сил. Он чуть не порвал мышцы, но железяка осталась на месте.
– Нет, нет, я смогу! Я – сильный! – кричал Скала, не прекращая попыток справиться с металлом.
Когда пот уже залил его лицо, он услышал вполне жизнерадостный смех. Подняв голову, он увидел на крыле мостика Ниточкина. Тот заливисто смеялся, дрожа всем своим щуплым телом.
Олег все понял. С ловкостью бурого медведя он взлетел на мостик и поймал Мелкого. Схватив того за ногу, он, несмотря на крики капитана, вытащил Андрея на крыло и опустил за борт. Мелкий, вися на значительной высоте над морем, еще и головой вниз, присутствие духа не потерял:
– Поставь меня назад, горилла!
– Будешь еще, гаденыш?
Николаич подбежал к Скале и в самое его ухо закричал:
– Если с Ниточкиным что-нибудь случится, то я вызову полицию.
– Где ты здесь участок видишь? – в пылу орал Скала.
– На вертолетах прилетят. В тюрьме будешь сидеть!
В тюрьму Олег не хотел. Мелкий, как только оказался на палубе, стукнул ногой Олега по коленке и убежал.
Ночью Скала спал беспокойно. И надо сказать, не зря. Мстительный Мелкий протянул в его каюту шланг и слабым напором наполнил ее водой под самый коменс. Потом надел спасательный жилет и, включив свет, подскочил к спящему Олегу и, тряся его, дико заорал:
– Проснись, проснись! Мы тонем! Тонем! Спасайся!
Скала вскочил словно ужаленный. Увидев Мелкого в спасательном жилете, ощутив ногами воду и поняв смысл криков, он среагировал моментально и вовсе не так, как ожидал Андрей. Олег точно и сильно заехал Мелкому в нос, сорвал с него жилет и побежал к спасательной шлюпке.
Идущий с вахты в каюту Вадик, увидев бегущего в спасательном жилете Олега, тут же сообщил об этом на мостик. Николаич, еще полностью не отошедший от приключений первой ночи в море, объявил общесудовую тревогу.
В рулевую рубку вполз окровавленный Мелкий.
– Пираты! – закричал по трансляции капитан, – судно атаковано пиратами!
Позже он так и не сможет объяснить, почему он так решил в тот момент.
Славик-хохол, услышав сигнал тревоги, стал грузить в шлюпку свои пожитки. Лысый, вооружившись кухонными ножами, забаррикадировался на камбузе. Судовые продукты нелегко бы достались пиратам, если бы они, конечно, эти морские разбойники, на самом деле были. Балалайкин сидел в каюте и приготавливал речь для пиратов с просьбой оставить его на постоянное место жительства на их пиратском острове.
К утру все успокоилось как-то само собой. Выпив валерьянки, Николаич собрал экипаж в кают-компании. После продолжительного вступления, посвященного морскому братству, он сказал:
– Виноватых искать я не буду, поскольку, наказывать кого – либо бессмысленно: все поддались панике и творили бог весть что. Подойдите ко мне Ниточкин и Бугаев. Пожмите друг другу руки. Вот так. Теперь знайте, если кто-то кого-то еще раз зацепит, спишу обоих, так и знайте. Все. Разойтись по рабочим местам.
Николаич наивно полагал, что развязка истории непростых взаимоотношений Скалы и Мелкого уже наступила. Но не тут-то было!
Бугаев почему-то решил, что последний ход в этой партии должен остаться за ним. В неожиданных союзниках у него оказался Вадик. Либо вечная вражда механиков и штурманов так нашла свой выход, либо по каким-то еще причинам, но гораздый на выдумку Сочинцев предложил Олегу такой план, от которого трудно было отказаться.
Суть его состояла в следующем… Поздней ночью Скала становится на самой оконечности бака лицом к надстройке. На голове у него укрепляется покрашенная белой краской лампочка, в руках он держит красную и зеленую лампочки. Питание от батареек, прикрепленных за спиной. Стоящий ночью вахту Андрей, как знал Вадик, выставлял точку на радаре и дремал в кресле, лишь изредка подходил к иллюминатору и осматривал акваторию. На это и был расчет. То есть когда он в очередной раз взглянет вперед, то увидит двигающееся прямо на него судно, сигнальные огни которого имитировал Олег.
Как планировали Вадим с Олегом, так оно, в принципе, и получилось. За одним существенным исключением. В эту роковую ночь на вахту заступил Николаич. У него была бессонница, и он отпустил Мелкого спать.
О дальнейших событиях Яков Николаевич вспоминал позднее, лишь будучи сильно пьян.
Заполнив судовой журнал и сверив курс с компасом, он, напевая строчки из романса, подошел к иллюминатору. То, что он увидел, повергло его в шок. Прямо на «Океанскую надежду» в кромешной тьме двигалось неизвестное судно! До столкновения оставалось несколько кабельтов. Почему судно не высвечивалось на радаре, в тот момент Николаич не подумал. Рванув штурвал со скоростью вовсе не свойственной его пятидесятипятилетнему возрасту, он резко заложил его на правый борт.
