Наркотик мой. Она стала им, как только я попробовал ее впервые. Еще там, в клубе, когда украл ее первый поцелуй. С тех пор она не отпускает меня. Ее запах, ее ласки – все это дурманит покруче алкоголя или травки. Накрываю ладонью полушарие ее груди, сжимаю слегка, заставляя Лейлу выгибаться навстречу. Она вонзается тонкими пальчиками в кожу спины, царапает ее. Подается ко мне бедрами, желая большего. И разве я могу отказать ей, тигрице?
- Наз-а-ар, - стонет плаксиво, когда я выпускаю ее из рук, тянется за мной, опасаясь, что я передумал. Улыбаюсь мысленно, играя с ней. Мы стоим друг напротив друга под струями воды. Глаза в глаза. Я вижу, как капля по капле в ней разжигается злость. И мне это дико нравится. Люблю, когда она показывает свой характер. Резким движением поворачиваю ее спиной. Слегка надавив на поясницу, заставляю выгнуться. Она оттопыривает попку, предоставляя моему взору все прелести. Наслаждаюсь моментом, оттягиваю удовольствие, решая еще немного позлить.
Пальцы касаются ее лона. Сначала вскользь – она дрожит. А потом накрываю круговыми движениями ее клитор. Чувствую, как она напрягается. Ее руки, бедра. Резче и резче подается ко мне, ищет мой член. Но еще слишком рано. Я люблю ей любоваться, может, где-то даже больше, чем тр*хать.
Она все ближе и ближе к грани. Проникаю в нее пальцем. Потом двумя. Двигаюсь в ней, чувствуя, как от напряженных мышц ее лона скоро разорвет самого. Лейла жадно цепляется пальцами за подставку душевой, боясь, что я не смогу ее удержать. Так и не научилась доверять до конца. Накрываю второй рукой ее грудь, сжимаю меж пальцев сосок, и тут ее накрывает. Я чувствую, как она улетает. В этот момент врываюсь в нее. На полную мощность, отпуская себя, двигаясь рваными движениями.
* * *
Кое-как пришли в себя. Я перезагрузился. Полный абгрейд в голове. Все вдруг стало так ясно и понятно. Я делаю все правильно. Моя семья… я буду защищать их до последнего вдоха.
- Он не простит меня, - шепчу в темноту. Ее пальцы чуть сильней сжимают мой бицепс. Мы лежим под ворохом одеял на постели. После секса в душе ее, обессиленную от ласк, я накупал с ароматным гелем. Высушил ей волосы и уложил в постель. А теперь она доверчиво прижимается ко мне, дыша со мной в такт.
- Простит, Назар. Но ты не должен ничего говорить ему про ваш разговор с Давидом, - ее голос тихий, но уверенный. - Не дави на него. Он будет открыт для общения, но немного позже…
Она права. Но теперь есть и еще одна трудность. И я понимаю, что сейчас у меня не хватит моральных сил ее решить.
- Не надо, - не дает закончить. Понимает все с полуслова. - Назар, я пойду туда. Тебе не нужно. Натану сейчас и так тяжело.
- Спасибо тебе, - сжимаю ее плечо, целую волосы. Не знаю, как передать словами то, насколько я благодарен ей. И за нее.
- Я люблю тебя, - звучит ее тихое, хриплое в темноте. Горло сдавливает спазмом от остроты ощущений. Хочу ответить, но голос не слушается. А она будто и не ждет ответа. Замолкает, расслабляя хватку на моей руке. Ругаю себя за слабость. В очередной раз думаю о том, что не достоин ее. А когда поворачиваюсь к ней, наконец-то собравшись с духом, Лейла уже спит.
* * *
- Ты такая шляпа, Назар! – раздается громкий тоненький голосок над ухом, а в следующую секунду мне прилетает по голове чем-то мягким, но тяжелым.
- Эй, дайте поспасть, - зарываюсь головой в подушки.
- Я тут места себе не нахожу, а он спит! Нет, ну вы это видели?! А ну, вставай и рассказывай, где ты был?! – возмущается девчонка, нависая надо мной.
Черт. Если с тихой и понимающей женой мне повезло, то дочка - просто ходячая взрывчатка. Попробуй теперь объясни ей, где я был. Эта еще и пытать вздумает, добиваясь правды.
- Эй, эй, полегче, ревнивица, - смеюсь, закрываясь руками от ударов подушки, летящих без перерыва. – У меня только одна любимая таракашка, и та сейчас сделает лепешку из папы.
Морковка останавливается, пытаясь перевести дыхание, а я, подорвавшись, сгребаю ее в охапку, закидывая в подушки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Тошно. Внутри так гадливо, так мерзко, хочется все к черту выпотрошить, очиститься. Только разве очистишься от самого себя?
Запрокидываю голову, прикрываю устало глаза. Вслушиваюсь в грохочущую музыку, только ощущается все как шум. Больше ничего. Понимаю, что снова вернулся в яму, в болото - алкоголь, травка и полное безразличие к окружающему миру.
Как все быстро к черту-то покатилось. Было счастье в руках, а потом бах - и пустота. Ничего. Я один, в луже дерьма.
И Серебряков вне себя. Две недели уже торчит здесь, не улетает в Америку. У него бои, а он прокуроршу свою найти никак не может, как с цепи сорвался, злой, как черт. Снова мы с ним вместе, как два тополя на плющихе, бл*дь, - смеюсь своим мыслям.
Телефон вибрирует. Как всегда, сердце замирает от этого звука. Все жду, как идиот, что она позвонит или напишет. Но это не она. Эля.
Открываю сообщение.
«Надеюсь, ты сегодня домой приедешь ночевать?»
Черт, как она меня задолбала. Я к ней на два метра не подхожу, а она меня ждет в постель. Сейчас, уже бегу.
Сжимаю в ладонях девайс. Нахрен бы все послал. Разве должно быть так? У меня ребенок будет скоро, а мне удавиться хочется. Разве это нормально, когда ненавидишь мать своего будущего дитя? Когда тянет совершенно в другой дом. В двухкомнатное счастье, где хрупкая брюнетка с глазами из космоса так любит ходить босиком. К маленькой девочке с кудрявыми волосами и заразительным смехом. Две недели хожу как пес цепной вокруг их квартиры. Ночами заглядываю в окна, надеясь хотя бы мельком их увидеть. А потом сам себя одергиваю. Обещал же не мозолить глаза, обещал не тревожить.
Не достоин я счастья. Так и буду маяться.
- Назар Альбертович, наконец-то я вас нашел, - раздается над ухом.
- Молодец. Возьми пряник с полки, - не двигаюсь с места. Так и пялюсь в никуда. Перед глазами вдруг появляется фигура в черном. Проследив взглядом, вижу, что это Влад. Водитель Серебрякова. Значит, скоро пожалует и сам Артем.
- Артем Александрович просил отвезти тебя к нему, - произносит Влад с серьезным видом.
- Ты можешь сказать ему, что я не контактен, - хохотнув, делаю знак официанту повторить алкоголь.
- К сожалению, нет. Дело срочное. Мне придется везти вас насильно, если не согласитесь. Приказ Артема, - сложив перед собой руки, смотрит на меня непроницаемым взглядом. Влад самый напористый и упрямый из всех бодигардов Артема. Я знаю, спорить с ним бесполезно – отступится, если только получит по роже. Но сил нет даже на то, чтобы подняться с этого дивана. Да и, честно говоря, похрен.
- Он, че там, совсем ополоумел? Озверина нахавался? Между прочим, ни ему одному сейчас хреново, но я-то не лезу к людям, - устало потираю глаза, понимая, что ехать придется.
- Ну, так что, вы едете?
- А у меня, че, выбор есть? Давай уже, - пытаюсь подняться, но меня штормит. Влад подает руку, но я отталкиваю ее. Че я, ему девочка, что ли?
Еще через двадцать минут Влад заворачивает в промышленный район, в самую задницу этого города.
- Наконец-то, – произносит Артем, как только я выхожу из машины. Точнее, вываливаюсь.
Осмотревшись по сторонам, понимаю, что мы в заброшенном здании. Завод или склад. Полуразрушенные стены с облупившейся штукатуркой, проемы окон с разбитыми стеклами и пол с осколками от них и прочей дребеденью.
- И что тут за тусовка такая, Серебряков? Мне в клубе намного больше нравилось, - брезгливо осматриваю лужи на бетонном полу здания.
- Ты хоть иногда умеешь слушать, Рахманов? - вздыхает Тема, устало потирая виски. - Или с тобой всегда нужно так? За шкирку, и в дерьмо носом, чтобы ты понял, наконец?
- Ты чего гонишь, Серебряков? У тебя, как прокурорша пропала, совсем крышак сдвинулся?
- Дебил ты, Назар. Сюда иди, – схватив меня за плечо, утягивает в сторону припаркованного неподалеку кроссовера. Пока он ведет меня, я всерьез подумываю врезать этому идиоту, но честно, мне лень. Или пох*р. Я в жизни все потерял. Я в дерьме по уши. Что может быть еще хуже?
