туда, где соприкасаются наши кожи.
Она простит меня. Я знаю. Это только вопрос времени, и я позволю ей вести. Но только если она будет двигаться в правильном направлении. Ближе к тому, чтобы мы вдвоем восстановили то, что у нас было всего несколько часов назад. Мне просто нужно время, и, учитывая тот факт, что моя компания по разработке сейчас распущена, у меня его предостаточно.
— Зачем ты это сделал? — спрашивает она.
Я поднимаю голову при ее вопросе и встречаюсь с ней взглядом. В этих великолепных глазах лани нет ничего, кроме грусти.
— Он был ответственен за смерть женщины.
Не успеваю я договорить, как она уже качает головой.
— Нет, я тебе не верю.
Ее голос срывается, что является красноречивым признаком ее отказа принять правду, когда она отрывает от меня взгляд и смотрит прямо перед собой на дверь.
— Я не лгу тебе, Джулс.
Мне трудно сохранять нежность в голосе, вспоминая, что случилось, когда я решил, что Джейс Андерсон заслуживает смерти.
— Ты врешь, — она практически шипит на меня, заставая меня врасплох, и возмущенно кричит, — Ты лжец!
— Я никогда не лгал тебе, — спокойно отвечаю я, игнорируя ее вспышку, в то время как сам крепче сжимаю край кровати. Мне приходится немного подождать, пока она успокоится, прежде чем протянуть руку и медленно развязать узел на ее левом запястье. Сделка есть сделка. Даже если мне чертовски не нравится ее ответ. Ее нежная кожа в этом месте ярко-розовая, и в моей груди ощущается ком от чувства вины. Я никогда не хотел причинить ей боль. Никогда. Я возвращаюсь на свое место.
— Ты не сказал правды, — шепчет она.
Мое горло пересыхает, и шея покрывается испариной. У меня не так много воспоминаний о матери, но те, которые у меня имеется, те, которые я хорошо помню, — это где она называет моего отца лжецом. Образы мелькают передо мной, и мое тело холодеет.
— Я не лжец. Я сделал то, что должен был сделать.
— Я бы никогда не смогла сделать такое, — произносит она.
Убить может каждый. Я держу эту мысль при себе, ненавидя, насколько она верна. Вопрос только в том, что именно подтолкнет кого-то к этому шагу.
— У тебя есть еще какие-нибудь вопросы?
— Ты убьешь меня? — спрашивает она, как будто это возможно.
Ее дыхание становится прерывистым, когда она плотно закрывает глаза.
Ожидая, когда эти глаза лани снова посмотрят на меня в отчаянной необходимости получить ответ, и единственное слово, которое я ей даю, наполнено обещанием.
— Никогда.
У меня болит сердце от того, что она думает, будто это вообще возможно.
— Я же говорил тебе, что никогда не причиню тебе вреда.
Из всего сказанного, что сегодня волнует меня, именно это вызывает наибольшее беспокойство. Мысли в ее голове, что я тот, кто может причинить ей боль, неприемлема. Я нежно касаюсь рукой ее бедра, и она быстро отстраняется, словно я обжег ее. Я все еще смотрю на нее взглядом, который должен отрезвить ее.
Голубые глаза Джулс никогда не выглядели такими холодными, как сейчас, когда она смотрит на меня.
— Нет, — произносит она.
В ее следующих словах сколько убежденности, столько же и ненависти.
— Не прикасайся ко мне…, пожалуйста.
Я сжимаю челюсть и колеблюсь. Это уже слишком. Слишком далеко и слишком много. Я быстро развязываю все оставшиеся путы, кровь стучит у меня в ушах, а пальцы, похоже, немеют. Я бросаю тонкую веревку, но Джулс не встает. Она ничего не делает, только еще дальше отодвигается от меня.
Она приоткрывает рот, когда я встаю с кровати, чтобы уйти, но ничего не произносит. Тишина.
— Ты можешь ненавидеть меня сейчас, Джулс, но я все еще люблю тебя, и ты никуда не уйдешь, пока не узнаешь этого и не поймешь, почему все это должно было произойти.
Дверь закрывается за мной с громким щелчком, и я ни на секунду не останавлюсь, пока добираюсь до офиса, чтобы забрать ключи от дома. Я запираю за собой дверь. Я буду держать ее здесь, пока она не поймет.
Я ни за что, черт побери, не позволю ей уйти. В конце концов она это поймет. Джулс всегда была моей. Дело было только в том, чтобы я наконец нашел ее.
Глава 4
Джулс
Хотя глаза устали, а голова и конечности болят, я не двигаюсь. Ни на сантиметр. С тех пор, как я сняла с пальца обручальное кольцо и швырнула его через всю комнату.
Я слишком хорошо осведомлена о каждом событии, которое привело к этому. Как будто прожила свою жизнь на нежных шелковых простынях самой уютной кровати, только для того, чтобы меня вышвырнули на потрескавшийся бетонный пол, на который я приземлилась лицом. Больше всего на свете мне приходит на ум одно слово. Не подготовленная. Я понятия не имею, что делать и что думать. Все это полный бардак. Моя жизнь — это беспорядочный хаос и драма. Достаточно трудно осознать тот факт, что Джейс был убит. Еще труднее думать, что я влюбилась в его убийцу.
Мне нужно убраться отсюда. Подальше от Мейсона, просто чтобы я смогла мыслить здраво.
Я не могу сосредоточиться ни на чем другом, кроме этой единственной истины: мне нужно убраться к черту из этой комнаты.
Дверь спальни заперта снаружи. Знакомый звон ключей и громкий щелчок замка несколько минут назад убедили меня об этом. Я уже знаю, что это так, даже не пытаясь повернуть ручку. Я полагаю, это лучше, чем встретиться с ним лицом к лицу. Слева от меня колышется занавеска и притягивает мой взгляд.
У меня перехватывает горло при мысли о том, что я увижу его снова. Я любила его. Мое сердце словно сжимается в тисках, когда я думаю о том, кто такой Мейсон на самом деле и что я наделала.
Я влюбилась в убийцу своего мужа.
Я все еще нахожусь в шоковом состоянии, но этого недостаточно, чтобы сдержать рост боли от происходящего.
У меня кружится голова — может быть, от усталости, я не уверена, но у меня нет времени думать об этом. У меня ни на что нет времени, пока я не окажусь далеко отсюда.
Я смотрю на единственное окно в этой комнате. Я знаю, что это идиотская идея думать, что смогу спуститься со второго этажа и безопасно приземлиться внизу, но у меня
