Но американцам нужен новый псалом, который оправдывает все. И проповедник нужен такой, который отпускает грехи оптом, не вдаваясь в подробности. После серии интенсивных бомбардировок Тора-Боры, где, предположительно, скрывался бен Ладен, зазвучали под сводами Национального кафедрального собора в Вашингтоне слова воскресной проповеди настоятеля Джона Донна:
«Не даем мы тебе, о Америка, ни определенного места, ни собственного образа, ни обязанности, ни ответственности, а даем мы тебе право, чтобы и место, и лицо, и обязанность ты имела по своему желанию и усмотрению Господь не сделал тебя, Америка, ни небесной, ни земной, ни смертной, ни бессмертной, чтобы ты сама, великая и свободная, создала себя в образе, который предпочтешь, застив собой око Солнца и забыв, что есть душа. И оставит тебя Господь умирать вечной жизнью и жить вечной смертью. Аминь!»
Не понять было прихожанам, что пожелал Америке преподобный Джон Донн, и они, уподобившись пеликану в пустыне, не утруждали себя сомнениями, а сразу ломанулись в сторону «Кристмас сейл» - рождественской распродажи. Святой отец, печален и молчалив, удалился распутывать клубок идущей на убыль духовности человеческой жизни в контексте арабских сказок про бен Ладена, живущего вечной смертью.
Справедийвости ради сказать следует, что преподобный Джон Донн был весьма далек от политических интриг и уж тем более от шпионских страстей, но тут случай особый. Его не могла не насторожить зловещая заданность цепочки странных исчезновений и смертей, берущая начало с прошлого Рождества и не обещающая конца к нынешнему. Внезапная кончина самых осведомленных людей - Рика Януцци и Кэтрин Грэм явилась святому отцу наиболее заметной, наименее объяснимой и пугающе предсказуемой. Кто следующий?
В самый канун прошлого Рождества у него пожелал исповедаться высокопоставленный сотрудник ЦРУ, имя которого настоятель был вправе открыть лишь Господу Богу. Этот человек был на грани отчаяния, тяжко переживал, что вот уже полтора года отстранен от работы и находится, как он вьразился, «под колпаком» у ФБР. Его подозревали в передаче русским каких-то секретных сведений, не объясняя, каких именно, за ним следили, контрразведка провела в его доме негласный обыск, подвергла досмотру личный автомобиль, а он и в мыслях не держал причинить какой бы то ни было ущерб своей стране. Может быть, все дело в том, что он дважды встречался по службе с первым секретарем постоянного представительства России в ООН Сергеем Третьяковым, а тот якобы исчез, хотя об этом помалкивают и Вашингтон, и Москва, но при чем здесь он, ветеран ЦРУ?
В чем-то ветеран, видимо, все же покаялся, иначе к чему бы такой спектакль? Святой отец отпустил именем Господа грехи отчаявшемуся прихожанину и забыл думать о нем. Скоро пришлось вспомнить. По телевизору показали фото некоего Уильяма Гарфилда, махнувшего с моста в Миссисипи. В нем Джон Донн узнал исповедовавшегося у него ветерана ЦРУ. Тот ехал из Мемфиса, штат Теннесси, в Кембридж, штат Массачусетс, где его ждали жена и двое детей, но на пути непреодолимой преградой встали река и мост. Тела не нашли. Учитывая высоту, с какой произошло падение, найдут еще нескоро, если вообще будут искать.
Это случилось 30 января 2001 года, а на следующий день «Вашингтон Пост» поместила информацию о самоубийстве Уильяма Гарфилда рядом с другой заметкой - об исчезновении российского дипломата Сергея Третьякова, «при невыясненных обстоятельствах вместе с семьей оставившем место жительства». 10 февраля та же «Вашингтон Пост» опубликовала статью, в которой утверждалось, что Третьяков является кадровым офицером Службы внешней разведки России. А 18 февраля был арестован сотрудник ФБР Роберт Хансен. И пошло, поехало. В марте «под колпак» попадает бывший начальник Хансена Дэвид Мэйджор - они прослужили вместе около двадцати лет. Мэйджор был первым сотрудником ФБР, принятым в аппарат Агентства национальной безопасности, где он занимался вербовкой сотрудников иностранных спецслужб и руководил операциями с участием перебежчиков и двойных агентов. Одной из таких была операция под кодовым наименованием «Сватовство», проводившаяся с целью вербовки сотрудников российских учреждений в США. Именно к этой операции отнесли начало работы Хансена на российскую разведку.
Легендарная хозяйка «Вашингтон Пост» Кэтрин Грэм опубликовала выдержки из смехотворного обвинительного заключения по делу Хансена, из которого вроде бы следуют факты вербовки самого Хансена. Такая, например, цитата: «Офицеру КГБ в его дом в Александрии пришло письмо. Внутри был второй конверт с предупреждением: «Не вскрывать. Передать пакет нераспечатанным Виктору Ивановичу Черкашину». Яростный комментарий Дэвида Мэйджора был лаконичен и красноречив: «Не надо смешить Голливуд. Хансен - настоящий профессионал, знающий контрразведку. Идея с письмом резиденту КГБ Черкашину принадлежит мне. Все осуществлялось в рамках операции «Сватовство». Мы подставили русским на вербовку не Хансена, а человека, похожего на Хансена В результате уже через год установили и выслали около 80 сотрудников КГБ и ГРУ. Роберт Хансен работал блестяще».
Мэйджор почему-то не сказал, что его самого за блестящую работу вышибли из Агентства национальной безопасности, и он вынужден был вернуться в ФБР, где и подвизался на бумажном поприще вплоть до окончательной отставки. ФБР Мэйджор покинул вместе с неким Расти Капсом, бывшим шефом русского отдела контрразведки. Вскоре Мэйджор учредил частную организацию «Центр изучения контрразведки и безопасности», где Капс стал его заместителем. Предполагалось, что через несколько месяцев выйдет на пенсию Роберт Хансен и станет третьим лицом «Центра». Мэйджор - профессор, Хансен - декан, Капс - исполнительный директор. Был даже привратник и дворник, выполнявший по совместительству обязанности гида на автобусных экскурсиях под названием «Шпионский маршрут».
Эту работу доверили бывшему генералу КГБ и бывшему демократу Олегу Калугину. Пикантность ее в глазах Мэйджора заключалась в том, что Калугин, давая пояснения на «Шпионских маршрутах», как бы заново продавал уже проданных им агентов и сотрудников внешней разведки России. Он упивался ролью Евно Азефа, излагая массу новых подробностей из жизни своих жертв - вымышленных и бесполезных, как и само существование Калугина. Не понимал, что если предательство сделалось равным жизни, то не стоит и рта раскрывать, но втайне рассчитывал, что когда-нибудь доведется предать еще раз, по-настоящему.
Однако чаще всего ему поручали другую работу. Дэвид Мэйджор, не имея в виду обязанности дворника, называл ее грязной. Калугин угодливо соглашался. Он готов был и к такой работе. Собственно, чистой у него никогда и не было.
Элегия Джон ДоннуЗаменив разум рефлексами пищеварения, Калугин сменил и маску. Лунообразное, искательно-напряженное лицо его примелькалось преподобному Джону Донну. Особенно назойливым это лицо смотрелось после коротких и чрезвычайно обильных январских снегопадов, когда прихожан было совсем немного. Но и тоже не сразу заприметил эту ищущую назойливость, а лишь когда узнал об исчезновении или гибели Уильяма Гарфилда. Лицо как бы несло отпечаток прошлых и будущих неприятностей, и святой отец попытался было изъять его из мимолетного обзора, как изъял Колумб лишний континент, мешавший ему поверить в открытие Америки.
Бледное, рыхлое пятно не изымалось из обращения, оставаясь печатью сомнений, приложимой ко всему, в чем сомневаться не полагалось: «Не ты ли, Гавриил, среди зимы подул в трубу, а кто-то громко лает?.. Нет, это я, твоя душа, Джон Донн. Не я смеюсь - то плачешь ты, Джон Донн, покуда снег валит на спящий дом...»
Лицо маячило, как филин на суку, принюхиваясь вислым, крючковатым носом к неизреченному слову - так казалось преподобному в домашнем полусне, а на службе он скорбно щурился, снова и снова обнаруживая среди знакомых лиц эту порченую образину: «Звезда сверкает. Мышь едет с повинной. Лежат в своих гробах все мертвецы. Здесь я одна, твоя душа, Джон Донн, скорблю в небесной выси. Не я рыдаю - плачешь ты, Джон Донн».
Трудно сказать, кто острее чувство-вал невыразимую скорбь - настоятель Национального кафедрального собора или безвременно покинувший этот мир его друг - поэт Иосиф Бродский. Поэт уснул. И крепко спит за ним другое - слава. Спят беды все. Страданья крепко спят. Пророки спят. Белесый снегопад в пространстве ищет бледное пятно. И находит.
6 апреля 2001 года преподобный Джон Донн отпевал убиенного большого человека в разведывательном сообществе США - Рика Януцци. Что такое Национальный совет по разведке, святой отец плохо себе представлял, но знать лучше тоже не стремился. Не должности отпевал и не званиям грехи отпускал, эта понимать надо. Лунообразный незнакомец не понимал. Поводя вислым носом, он призывал святого отца стать на сторону интересов национальной безопасности и без утайки поведать, о чем исповедовался перед смертью Уильям Гарфищ, и был ли ревностным христианином Рик Януцци. Скрывая отвращение деланным безразличием, Джон Донн отвечал, что хранить тайну исповеди - это в сущности то же, что стоять на страже национальных интересов.
