и принялись игриво сжимать и отпускать его. Дальше все случилось в один момент. Домовой сорвал с нее платье, которое разорвалось с треском, обнажая женскую грудь, а Моргана стянула с него халат. Еще через мгновение они уже боролись на ковре, пытаясь доказать, кто из них достойнее быть сверху.
* * *
Глава 2. "Призраки прошлого и проблемы реальности"
Темнота. Тело сковано. Кажется, он связан. Домовой пытается пошевелить руками, но они надежно зафиксированы перед собой. По общему ощущению, он сидит. Почему по ощущению? Да потому что то состояние, в котором он пребывает, описать трудно. Не понятно, где он находится и что вообще вокруг происходит. Звуки, словно из-под воды, а образы, как сквозь запотевшую пленку смотришь. Ощущения тела почти нет, словно его не существует. Все, что он может видеть, это тени по сторонам и что-то светлое впереди. Светлое начинает двигаться. Точнее что-то темное на его фоне. Человек. Точно! Это человеческая фигура на фоне освещенной стены или еще чего-то подобного. Фигура встает с пола, оно до этого мирно, не издавая ни единого звука, лежало.
Длинные ноги и такие же руки, касающиеся пола, маленькая черная капелька головы сверху. Рваная, перетекающая, словно ртутная лужа, походка. Наемник пытается пошевелиться, разорвать путы, но тело по-прежнему его не слушается. Внутри зарождается страх. Сильный, затапливающий сознание. Что-то ужасающее двигалось к нему, а он не мог даже крикнуть. Рот словно набили бумагой, отчего язык сухой и его постоянно чем-то колет. Существо приблизилось, вытянуло переднюю конечность, что-то промычало. Мертвяк. Это был мертвяк. Огромный, под самый потолок. Но таких не бывает, таких не существует… Сердце ускоряется еще сильнее, выступает пот. Вялые мышцы наконец-то начинают двигаться, и он с трудом переваливается набок. Теперь существо пропало из поля его зрения, и это почему-то обнадеживает. Раз он его не видит, то и мертвяк его не может отыскать. Странная логика, но она действует. Существо где-то рядом, шарит лапами, пытаясь нащупать его, и от этого начинает беситься. Наконец-то тварь хватает его за руку и Домовой вскрикивает, подскакивая на полу от неожиданности.
- Тише, тише, - раздается чей-то голос, когда наемник подскочил на постели.
Шумно дыша, он обвел взглядом комнату. Темно. Еще, видимо, раннее утро. Никакой твари рядом нет. Это снова был кошмар. Сердце бьется в диком ритме.
- Кошмары? – интересуется Моргана, натягивая на грудь одеяло, с волнением глядя ему в глаза.
Несколько раз сглотнув тягучие слюни, наемник с силой проводит ладонями по лицу, разгоняя кровь, стряхивая остатки сна.
- Да… - голос кажется чужим, режущим ухо и горло.
Встав, отыскав взглядом графин с водой, подходит к столу, поднимает посудину и пьет прямо из горла. Холодная вода стекает по подбородку, шее, груди, течет на дорогущий ковер, а он продолжает шумно пить, не обращая на это никакого внимания. Наконец-то утолив жажду, мужчина вытирает губы рукой, возвращается к постели. Моргана лежит молча, но по ее виду заметно, что вопросы так и рвутся наружу. Домовой вскидывает руку, жестом отрезая порыв задать их. Перебирается через нее, ложится на свое место, тупо пялясь в потолок.
- Бывает, - тихо прошептала владелица борделя, устраивая свою огненно рыжую голову на его плече, прислушиваясь к спокойному ритму сердца любовника.
Ее палец аккуратно чертит затейливый узор на его груди, а тот, не обращая внимания на ласки, продолжает тупо пялиться в потолок, заложив правую руку за голову, левой при этом лаская ее грудь.
Опять этот кошмар. Сколько можно? Он постоянно приходит внезапно. Может пройти несколько недель или даже месяцев, но он обязательно рано или поздно возвращается, оставляя не приятные ощущения. Сны никогда не повторяются, таков их принцип, но этот раз за разом один и тот же… Почти один и тот же. Значит, это не сон. Возможно, это воспоминания. Что-то страшное, что заставляет его сознание каждый раз блокироваться? Не факт, конечно… Может быть это просто яркий момент из его прошлой жизни? А может даже просто чья-то байка, рассказанная в детстве и запомнившаяся сознанием. Но, как бы то ни было, никаких новых воспоминаний после пробуждения он не обнаруживает. Может быть, этот кошмар и вовсе ничего не значит. Кто бы знал, кто бы подсказал…
- Расскажи мне про свои шрамы, - решается нарушить молчание Моргана. – Откуда у тебя вот этот?
Тонкий женский ноготок царапает по щеке, где находится глубокий, старый шрам, идущий через бровь на лоб и щеку, скорее украшавший наемника, чем отпугивающий.
- Кроватная дужка, - немного подумав, ответил он и вновь задумался.
- М? – не поняла женщина, приподнялась на локте, заглядывая ему в глаза. – Дужка?
- Да, - моргнул наемник, - в приюте, где я рос...
- Ты рос в приюте? – удивилась женщина, ерзая на кровати, устраиваясь поудобнее. – Расскажешь? А то я почти ничего о тебе не знаю, а мне было бы интересно твое прошлое.
- Мне бы оно тоже было интересно, - задумчиво бурчит он себе под нос. – Что там, кстати, с моей просьбой? Девочки никакой информации по моему делу не нарыли?
Моргана скривилась, ощущая, как ситуация резко меняется. Она уже надеялась, что Домовой расскажет что-то новенькое о себе, а выходит, ненароком сама же и сменила тему.
- Ты же знаешь, это не просто, - вздохнула она, вновь опуская голову на мужское плечо и продолжая царапать его грудь ногтем. – Почти двадцать лет прошло. Свидетелей того, о чем ты говоришь, найти практически не возможно. Сам понимаешь… Скорее звезды сойдутся в одну линию на небе, чем нам повезет встретить того, кто был в нужном месте в нужное время, да еще и в курсе тех событий…
- Я понимаю, - грустно выдохнул Домовой и вновь принялся задумчиво мять женскую грудь. – Но все же, пусть девочки продолжают интересоваться моим вопросом. Я хочу узнать, что случилось с моей семьей, что случилось со мной и почему я ничего не помню…
- Конечно, - тихо промурлыкала Моргана ему на ухо и ее рука скользнула ниже, явно намекая на продолжение ночи.
* * *
Ночь. Большая комната, больше похожая на военную казарму, заставленная двуспальными кроватями, погружена в сон. Три десятка кроватей, выстроенных в три линии, в которых спят разновозрастные дети, слегка поскрипывали от их движений, но в общем можно было сказать, что в спальне детского приюта стояла тишина.
