году это дело было исправлено, и день 9 мая стал праздничным днем.
В 1950 году после каникул мы приехали в Москву и удивились. Вдруг мы обнаружили, что половину учащихся нашего класса составляют девочки. Оказывается, объединили школы нашу мужскую и соседнюю женскую. Это было для нас неожиданностью. Мы не знали, как себя вести. Позднее мы, конечно, привыкли и освоились. Сейчас, глядя через такой промежуток времени, мне кажется, что это объединение классов было ошибкой. Мальчики и девочки должны учиться в разных школах. Когда девочки из соседней школы приходили к нам на танцевальные вечера, мы на них смотрели с интересом и любопытством. Девочки в наших глазах представляли какую-то загадку. А когда они стали учиться с нами рядом, загадка быстро испарилась, и стало все обыденно, а это неправильно. В женщине всегда должна быть загадка. Позднее девочки вообще превратились в «своего парня», с которым можно было вместе курить, пить и материться, как извозчик. И сейчас мы все это повсеместно видим. Иногда скажешь молодому человеку: «Ты бы постеснялся девушки», а в ответ: «А чё, она же свой парень». Нет, все-таки девушки не должны превращаться в «своего парня», а должны быть женственными, грациозными и обязательно загадочными.
Конечно, как и все другие ребята, я покуривал. Сигарет тогда не было, а были папиросы «Север», «Прима» и, кажется, «Спорт». Более дорогие, такие, как «Беломор-канал» и «Казбек», были нам не по карману. Хотелось, как и всем, стать взрослее. К счастью, удовольствие мне это не доставляло, и вскоре курить я бросил.
В 1953 году умер И. В. Сталин. Вся страна погрузилась в траур. Люди шли к Дому союзов, чтобы проститься с ним. Я тоже попытался пойти, но (слава Богу) увидел, что очередь стоит от самой Пушкинской площади в сторону Трубной площади, а оттуда уже к Дому союзов. Это очень большой крюк. Я представил себе, какой путь надо пройти, и желание у меня улетучилось. А ведь именно там, на Трубной площади, и была знаменитая давка, в которой погибло несколько сот человек. Большая трагедия. Были люди, которые говорили, что Он и здесь за собой утащил людей в могилу. А, выжившие потом перефразировали известное выражение: «Человек прошел огонь, воду и Трубную площадь». В один из тех дней моя мама как-то произнесла: «Как же мы теперь без него жить будем?». Мне, четырнадцатилетнему, это было удивительно и непонятно. Когда же на Красной площади проходили сами похороны Сталина, все стояли у громкоговорителей и слушали трансляцию. Телевидения еще не было. Но дикторы очень подробно в деталях рисовали картину происходящего, так что слушатели имели возможность вполне полноценно домысливать происходящее. Я очень хорошо помню, как в момент захоронения Сталина мой отец стоял у приемника по стойке смирно и тихо плакал. Меня потрясло, что боевой командир, ни раз смотревший смерти в глаза, видевший, как на его глазах погибали его товарищи, теперь молча стоял, и крупные слезы катились по его лицу. Он этого даже не стеснялся. Меня это поразило больше, чем сама смерть Сталина. Летом 1954 года после отдыха, когда мы вернулись в Москву то… не нашли стоявшего в начале Тверского бульвара памятника А. С. Пушкину. Когда-то мой дед меня маленького водил вокруг этого памятника, декламируя: «И долго буду тем любезен я народу…». Особенное ударение и, даже, смысл он ставил на последней фразе: «И милость к падшим призывал». И вот этого памятника вдруг нет. Оказывается, ему «надоело» стоять спиной к солнцу, он переехал на саму площадь и развернулся к солнцу лицом. Были тогда люди, которые это не одобряли, мотивируя тем, что по Тверскому бульвару Пушкин гулял. Но мне новое место понравилось больше. В начале Тверского бульвара рельеф улицы Горького понижается к бульвару, и памятник стоял как будто в низине. Когда проезжаешь мимо на машине, его, даже, не сразу можно было увидеть. А новое место расположено как раз на возвышении, и памятник хорошо смотрится на фоне неба. Кроме того, Пушкин наверняка гулял не только по Тверскому бульвару, но и заходил в Страстной монастырь, располагавшийся посередине Пушкинской площади, т. е. позади нынешнего памятника Пушкину. Но была еще веская причина для переноса. Когда в 1880 году ставили памятник, то слева от него не было высокого жилого дома, как сейчас, а был небольшой храм во имя Дмитрия Салунского. Поэтому памятник Пушкину не был «задавлен» высоким зданием, стоящим непосредственно рядом с ним. А с постройкой здания на углу Тверского бульвара, ощущение воздушности вокруг памятника исчезло. И вот теперь, памятник снова легко дышит, как бы парит в воздухе.
Я уже писал, что очень любил технику и собирался заниматься ею во взрослой жизни. Мечтал поступить в технический институт. Занимался разными техническими поделками. Все время я запоем читал журналы «Знание-сила» и «Техника молодежи», собирал конструкторы. Сам что-то конструировал. Многое мне мой дед разъяснил, показал и научил. Где-то в это же время один мой школьный товарищ рассказал мне, что в Москве есть интересная секция, называемая Клуб юных автомобилистов. Там занимаются со школьниками автовождением. И они, действительно, ездят на настоящих машинах. Мы очень загорелись и узнали адрес этого клуба. Расположен он был на Садовом кольце не далеко от Самотеки. Мы, конечно, туда поспешили, и нас приняли. Нам дали немного теории и правила дорожного движения. Потом отвели во двор, где стояли грузовые автомобили ГАЗ-АА, которые в народе называли «полуторками», т. к. их грузоподъемность была 1.5 тонны. Сначала нас просто посадили в кабину, показали, как переключать скорости, как пользоваться ручкой опережения зажигания. Сегодня нынешняя молодежь не знает, что такое опережение зажигания. У современных машин это происходит автоматически. А в старых машинах при запуске двигателя специальной ручкой, расположенной на рулевой колонке, нужно было выставить одно положение зажигания, а для поездки уже другое. Вот этому всему нас и обучали. Потом вдруг инструктор сказал: «Заводи». Ну, я завел и ждал, что будет дальше. А дальше он сел рядом со мной и сказал, почти, как Гагарин: «Поехали». Я включил скорость, и мы потихоньку поехали. Думалось, что ездить мы будем по двору. Но нет. Инструктор сказал, чтобы я выезжал на Садовое кольцо. Конечно, тогда движение было не таким интенсивным, как сейчас, но все равно, на Садовом всегда было много машин. Вот так инструктор меня сразу приобщал к интенсивному движению. Мы потом с ним много ездили по разным улицам Москвы. В конце концов, обучение закончилось. Нам выдали справку, в которой было сказано, что
