В понедельник, 20 января, Корчной переступил порог кабинета зампреда Спорткомитета СССР, который курировал шахматы, В. Ивонина. Хозяин кабинета держал себя с гостем, как с предателем родины: был холоден и надменен. Громко, чтобы гость хорошо слышал каждое слово, он зачитал ему комитетский приказ. «За неправильное поведение», как было сформулировано в приказе, Корчному запретили в течение года выступать в международных соревнованиях за пределами страны и понизили гроссмейстерскую стипендию с 300 рублей до 200.
21 января Владимир Высоцкий и Марина Влади попали на прием к самому министру культуры СССР Петру Демичеву. Цель у них была одна: добиться от министра разрешения выпустить первый диск-гигант Высоцкого. Да, мой читатель: несмотря на фантастическую популярность песен Высоцкого в стране, на январь 75-го на его счету было только четыре пластинки, причем все — миньоны. Однако в апреле прошлого года Высоцкий вместе с Мариной Влади напели на «Мелодии» два десятка песен под клятвенное обещание руководителей фирмы грамзаписи, что большая часть из этих произведений войдет в диск-гигант. Но с той записи минуло уже больше полугода, а воз и ныне был там. Вот почему Высоцкий и его супруга напросились на прием к министру культуры.
Демичев принял их весьма радушно: усадил за стол и приказал своему секретарю принести для гостей чай и сушки (исконное угощение тех времен в начальственных кабинетах). Под этот чаек и полилась беседа, которая длилась около получаса. Говорили, естественно, об искусстве. Высоцкий, как бы между делом, стал сокрушаться о несчастливой судьбе спектакля Театра на Таганке «Живой»: дескать, в бытность министром культуры Екатерины Фурцевой постановке никак не удавалось выйти в свет. Демичев спросил: «А кто играет Кузькина?». «Золотухин», — ответил Высоцкий. «Это хороший актер», — улыбнулся в ответ министр и пообещал лично посодействовать в выпуске спектакля на сцену (ложь: спектакль будет разрешен только в конце 80-х, когда министром будет уже другой человек). Кстати, Демичев обманет ходоков и с диском-гигантом: скажет, что пластинка обязательно выйдет, однако свет увидит только очередной миньон. Впрочем, об этом я расскажу в свое время.
Тем временем звезда советского кинематографа Любовь Орлова находится в Кунцевской больнице. Как мы помним, врачи отпустили ее домой встретить Новый год, и вскоре после этого — в первых числах января — актриса вернулась обратно в больницу. Через несколько дней ее состояние резко ухудшилось. Как утверждают очевидцы, Орлова уже догадывалась, что умирает, жить ей осталось совсем немного. В эти дни она никого не допускала к себе в палату, кроме врачей и мужа Григория Александрова. Последний приезжал к ней каждый день и находился в палате до позднего вечера, после чего уезжал ночевать в их квартиру на Бронной.
22 января все было как обычно: Александров приехал в больницу, зашел в палату, где лежала жена, однако долго поговорить им не удалось — через полчаса Орлова внезапно потеряла сознание. Впервые за эти месяцы. Александров испугался настолько сильно, что подумал — это конец. Но врачи сумели привести Орлову в чувство. Увидев рядом с собой мужа, она слабо улыбнулась и посоветовала ему ехать домой: «Тебе надо выспаться, да и мне тоже», — произнесла она. Но Александров предпочел остаться. Остаток дня он провел рядом с женой, которая не произнесла больше ни слова — она заснула. В полудреме провел эти долгие часы и сам Александров. Наконец вечером его разбудили врачи и уговорили уехать домой: мол, изменений все равно не будет.
Рано утром на следующий день, примерно около семи утра, его разбудил телефонный звонок. На другом конце провода он явственно услышал голос жены: «Гриша, что же вы не приезжаете ко мне? Приезжайте, я жду…». Наскоро одевшись, Александров бросился к машине. Через полчаса он был уже в больничной палате, где лежала Орлова. Когда он вошел, та открыла глаза и произнесла всего лишь одну фразу: «Как вы долго…». И вновь провалилась в глубокий сон. А спустя несколько часов Орлова впала в кому. Александров пробыл возле нее до позднего вечера, после чего уехал домой. За весь день он даже ни разу не вспомнил, что сегодня — день его рождения.
В эти же дни врачи борются за жизнь еще одной звездной пациентки — жены Аркадия Райкина Ромы Иоффе. Как мы помним, 5 января у нее случился тяжелейший инсульт, как раз накануне предстоящих гастролей в Польше. В итоге место матери в труппе Театра миниатюр заняла ее дочь Катя Райкина. Но едва они приехали в Польшу, как оба на нервной почве заболели — у Кати пропал голос, а Райкин заболел воспалением легких. Тамошним врачам удалось-таки восстановить обоих, и гастроли состоялись. Все то время, пока театр находился в Польше, Райкин и его дочь ежедневно звонили в Москву и интересовались самочувствием Ромы. Их все время обнадеживали: все нормально, самое страшное уже позади. Врачи не преувеличивали: в конце января Рому действительно перевели в институт неврологии, где ее постепенно поставили на ноги. Правда, подвижность одной руки так к ней и не вернется, речь будет ограниченной. Но жизнь больной была спасена.
24 января Владимир Высоцкий и Марина Влади улетели в Париж. Высоцкий отбывал с родины в хорошем настроении: во-первых, несколько дней назад сам министр культуры Демичев пообещал ему скорый выход его первого диска-гиганта в СССР, а во-вторых — на следующий день актеру исполнялось 37 лет. Дата хоть и не круглая, но для Высоцкого этапная, не зря ведь в одном из своих произведений он написал о ней следующим образом:
С меня при цифре 37 в момент слетает хмель,Вот и сейчас как холодом подуло:Под эту дату Пушкин подгадал себе дуэль,И Маяковский лег виском на дуло…
В субботу, 25 января, в 20.20 по московскому времени, впервые на советском телевидении началась демонстрация ранних фильмов великого комика мирового кинематографа Чарли Чаплина. Прекрасно помню этот показ, поскольку он произвел на меня большое впечатление. До этого я, как и большинство моих соотечественников, имел возможность видеть великолепную игру молодого Чаплина лишь в урезанном виде: отрывки из его фильмов иногда демонстрировались по ЦТ в различных передачах, посвященных кино. Еще немые фильмы Чаплина крутили в «Иллюзионе», но попасть туда было дано не каждому — кинотеатр считался «элитным». И вот, восполняя этот пробел, советское ТВ сподобилось начать демонстрацию ранних комедий Чаплина на своих голубых экранах. В тот вечер показывали три фильма с участием комика, и ваш покорный слуга смеялся над их перипетиями не меньше, чем на комедиях Л. Гайдая.
В тот же день во МХАТе состоялась премьера многострадального спектакля «Медная бабушка» по пьесе Л. Зорина. Как мы помним, в конце декабря была сдача спектакля высокой комиссии из Минкульта, и на том просмотре представитель Главлита обещал постановщикам свое «добро» только в том случае, если в текст пьесы будут внесены существенные поправки. И спустя пару недель — в начале января — в театр пришла бумага из Главлита, где значились аж 29 (!) замечаний по спектаклю. Увидев сей документ, главреж театра и исполнитель главной роли — Александра Сергеевича Пушкина — Олег Ефремов в сердцах долбанул кулаком по столу и заявил: «Пошли они все!.. Никакой торговли! Мы явочным порядком сыграем два спектакля, а там — пусть закрывают». И 25 января премьера «Бабушки» состоялась при огромном скоплении народа. Такого количества зрителей, желающих попасть на спектакль, МХАТ давно уже не переживал. Зал, рассчитанный на 1500 зрителей, сумел вместить в себя только треть желающих попасть на представление. Остальные вынуждены были остаться на улице, втайне надеясь попасть на второй спектакль, назначенный на ближайшие дни. Но, увы, их надежды не оправдались: возмущенные цензоры пожалуются в Минкульт и второй спектакль будет отменен.
Тем временем утром 26 января Григорий Александров, едва проснувшись, позвонил в «кремлевку». Полусонный врач ответил ему, что в состоянии Любови Орловой никаких существенных изменений не произошло — она по-прежнему находится в коме. «Так что пока с приездом не торопитесь, мы позаботимся о ней сами», — закончил свое сообщение доктор. Александров попытался было опять заснуть, однако сон к нему уже не возвращался. Около часа он сел обедать, как вдруг зазвонил телефон. На другом конце провода режиссер вновь услышал голос того же доктора: «Григорий Александрович, крепитесь… Любовь Александровна скончалась». Ноги Александрова подкосились, и если бы не кресло, стоявшее тут же, возле телефонной тумбочки, он бы упал на пол.
В те минуты, когда Александров был на пути в больницу, на «Мосфильме» проходило очередное собрание, на котором обсуждался вопрос: давать или не давать характеристику актрисе Виктории Федоровой, собиравшейся выехать в Америку для встречи там со своим отцом. Как мы помним, первое собрание, состоявшееся месяц назад, ей в такой просьбе отказало, из-за чего Федорова нагрубила его участникам и ушла, хлопнув дверью. После этого ее просьба перекочевала в более высокую инстанцию — к руководству самой студии (ранее этим занимался партком объединения).
