— Вот этого я не знаю.
Пологий берег узенькой речушки был укрыт плотным травяным ковром. Ния старалась ступать как можно тише, но Тим то и дело наступал на сухие ветки, которые оглушительно трещали под его ногами. Любопытный мальчишка увязался за ней, но девушка решила, что так даже лучше.
Немой сидел у воды, профиль с горбатым носом четко вырисовывался на фоне темнеющего неба. Он не обернулся, когда Ния подошла и присела рядом. Тим устроился на самом краю берега, болтая ногами в воде.
— Тебе нравится здесь, на берегу?
Не дождавшись никакой реакции в ответ на свой вполне безобидный вопрос, Ния вновь заговорила:
— А почему ты не захотел отвечать на вопросы воеводы? Ты ведь мог бы написать ответ или, в крайнем случае, — она улыбнулась, — нарисовать. Он ведь не знает, кто ты и откуда, а поэтому Ярдену сложно тебе доверять.
Лаэрт как будто действительно не слышал всего, что она говорила. Девушка беспомощно поглядела на Тима, тот пожал плечами.
— Ну вот, — она вздохнула, — если будешь и дальше себя так вести, тебе никто доверять не будет. Понимаешь? И… знаешь, ты не сердись на Рене. Он ведь не со зла, просто…
Мужчина повернул голову, темные серые глаза задумчиво посмотрели на Нию, потом он протянул руку и поднял с травы тоненький прутик. Зажав его в искривленных пальцах, Лаэрт принялся рисовать что-то на земле, и девушка внимательно наблюдала за каждым его движением. Сначала появился неровный круг.
— Яблоко! — радостно воскликнул Тим, когда Лаэрт пририсовал вверху хвостик с одиноким листиком.
Немой продолжал рисовать, и Ния удивленно приоткрыла рот, когда из яблока выглянул довольный и упитанный червячок. Тим засмеялся.
— Слушай, а ты случайно не был художником? — спросила Ния, немой покачал головой. — Тогда к чему ты это нарисовал?
Конечно же, Лаэрт не ответил, пришлось угадывать самой.
— Мы говорили про тебя, — она сделала паузу, не дождавшись реакции, продолжила: — про воеводу… про Рене…
Внимательный взгляд, легкая, насмешливая улыбка. Ния озадачено кашлянула и повторила:
— Про Рене?
"Да" — ответ глазами.
— Про Рене? — девушка наклонилась, разглядывая рисунок, Тим подобрался ближе и тоже смотрел на землю.
— Это он твоего Рене червяком обозвал, — заключил мальчишка. Несмотря на то, что подобное обзывательство должно было ее обидеть, Ния улыбнулась, и Лаэрт тоже улыбнулся, но покачал головой и воткнул прутик в центр нарисованного яблока.
— Яблоко с червячком? — переспросил Тим, и тут Ния поняла, что имел в виду ее немой собеседник.
— Червивое яблоко? — она сердито посмотрела на Лаэрта. — Если человек тебе не нравится, то это не значит, что он — плохой!
Лаэрт пожал плечами и, вытянув ногу, размазал рисунок. Ния пыталась успокоить вспыхнувшую обиду, все трое молчали. Потом Тим вынул сопилку и тихо заиграл.
Где-то рядом закричала птица, ветер прошелестел в верхушках деревьев. Негромкая музыка не заглушала звуки леса, а казалась одним из них, как журчание реки, как шуршание травинок под быстрыми лапками вышедшего на поиск еды ежика.
Мелодия стихла, обернувшись к Лаэрту, Тим спросил:
— А ты умеешь играть на сопилке? На, возьми, попробуй.
Ние показалось, что немой смотрит на инструмент в руках мальчишки с сомнением и даже с некоторой опаской, но он все же осторожно взял сопилку, ощупал, рассматривая в сумеречной полутьме, и поднес к губам. Ния удивленно замерла, когда сопилка негромко запела, но в следующую минуту песня оборвалась, а Лаэрт закашлялся.
— Что случилось? Может по спине постучать?
Ния успела один раз стукнуть его между лопаток, прежде чем Лаэрт протестующе поднял руку. Перестав кашлять, он вернул сопилку Тиму, мальчишка спрятал ее в карман.
Шаги приближались, Ния и Тим обернулись как раз в тот момент, когда Рене вышел из-за кустов на берег.
— Вот вы где, — он улыбнулся. — Я везде тебя ищу, Ния…
— Что-то случилось? — встревожилась девушка.
— Нет, просто так, — Рене посмотрел на небо, где уже появились первые звезды. — Погода хорошая. Не хочешь пройтись по берегу?
— Пойдем, — Ния поднялась, отряхнула юбку, и, обернувшись к Тиму, пообещала: — Я ненадолго.
* * *
— Слушай, а на гитаре ты играть можешь?
Тим с Лаэртом сели на бревно рядом с Жаном. Но когда того позвали друзья, старая гитара осталась в одиночестве, и Тим положил ее к себе на колени.
Немой отрицательно покачал головой, но протянул руку и осторожно провел пальцами по грифу. Недовольный и даже рассерженный взгляд Жана он почувствовал. Смуглокожий мужчина в красной рубашке с беспокойством смотрел, как Лаэрт трогает его гитару. Даже Тиму стало немного неловко, ведь мальчик знал, что Жан разрешал другим и играть на старой гитаре, и просто разглядывать, даже ему, мальчишке, который только с сопилкой умеет обращаться, никогда не запрещал побренчать на струнах…
Лаэрт усмехнулся и дернул струну. Жан забыл о разговоре и теперь смотрел только на немого, словно пытался испепелить его взглядом. Лаэрт, будто не замечая этого, снова подцепил струну пальцем. И снова.
— Эй, прекрати! — потеряв терпение, Жан оставил приятелей и поспешил выручать гитару из неумелых рук.
И снова звук, надоедливый, бьющий по нервам звук на той же струне.
— Ты что делаешь? Порвешь ведь! — Жан выхватил гитару из рук немого и отошел. На губах Лаэрта появилась злая усмешка, испугавшая Тима.
— Зачем ты так? — шепотом спросил мальчик. Лаэрт стер усмешку с лица, вздохнул и нахмурился. Потом поднял голову, и, встретившись с настороженным взглядом воеводы, скривился.
— Что здесь происходит?
Обернувшись на голос Нии, которая, по-видимому, только вернулась с прогулки вместе с Рене, Тим пожаловался:
— Он как будто специально их злит! Жан испугался, что Лаэрт порвет струну на гитаре, а он…
Лаэрт поднялся и, выйдя из круга, медленно пошел к палатке.
* * *
Утро выдалось ясным, погожим. Ния с корзинкой в руке долго и настойчиво стучала в дверь домика по соседству, пока наконец разбуженный стуком Риф не растолкал маленького соню.
— Тим, как тебе не стыдно! Ты забыл, о чем мы вчера договаривались?
Мальчишка сперва недоумевающе посмотрел на Нию, потом хлопнул себя по лбу.
— Ой, я сейчас! Я быстро!..
И скрылся в доме. Ния присела на ступеньку. Неподалеку скрипнул колодезный барабан, и девушка обернулась. Пригладив ладонью влажные волосы, Лаэрт поднял ведра и отнес их к крыльцу Илларии, а потом вернулся к палатке. Немного постоял на месте, словно не зная, чем заняться, и сел на чурбан.
— Я готов! — сообщил Тим.
— Давай возьмем его с собой, — шепотом предложила Ния.
— Давай! — мальчик радостно улыбнулся. — А-то с ним никто дружить не хочет, сидит все время один…
Ния с Тимом подошли к палатке вместе.
— Доброе утро, — поприветствовала Лаэрта девушка.
Немой кивнул в ответ.
— Тут неподалеку абрикосовая роща. Мы с Тимом были там недавно, тогда плоды только желтеть начали. А теперь наверняка уже поспели, — девушка заглянула Лаэрту в лицо. — Пойдешь с нами за абрикосами?
Темно-серые глаза удивленно уставились на Нию.
— Просто так, за компанию, — объяснила она. — Поможешь заодно. Чем больше наберем, тем лучше.
Лаэрт улыбнулся — видимо, его позабавило, что Ния обращается с ним, как с маленьким. Он пожал плечами и поднялся на ноги, выражая готовность идти куда угодно.
— Кто-то покинул поселок? — воевода вопросительно посмотрел на дедушку Йорхана.
— Ния с Тимом, но они меня предупредили. Да, кажется, они взяли с собой Лаэрта…
— Что? Лаэрта? Этого немого? — Ярден обернулся к лесу, словно пытался яростным взглядом проникнуть сквозь плотную стену деревьев. — И надолго они ушли?
Старик спрятал улыбку в седой бороде.
— Ния взяла обед, значит, вернутся к вечеру.
Воевода шумно выдохнул и снова прислушался.
— Кто-то еще ушел, я прав?
— Похоже на то, очень похоже, — щурясь, дедушка Йорхан смотрел на верхушки деревьев, едва раскачиваемые легким ветерком.
Через несколько минут стало ясно, что исчез Рене Ольвин. Несколько человек погнались за ним, направляясь к дороге, но погоня вернулась вместе с патрульными, что принесли тревожные известия.
— Сюда идут солдаты.
— Так быстро? — Ярден нахмурился. — Значит, у них была договоренность. Так… Вельен, Жан, оббегите все дома, предупредите людей, чтобы собирались. Лишних вещей не брать, только самое необходимое, что в сумку влезет. Женщин, детей вперед, мы пойдем следом.
— Спрячемся на новом месте? — спросил Мирон, однако прежде, чем кто-то успел ему ответить, послышался негромкий голос дедушки Йорхана:
