Старик был уверен, что симбалийцы обуреваемы чувством выдуманного, умышленно выставляемого напоказ превосходства. Воздушные корабли и магия давали им возможность ощущать себя неуязвимыми. Ну что ж, они скоро узнают, что и против них найдется средство.
В Тамберли все были подавлены, напряженно ожидая решения, которое коснется всех. Это напряжение, как скоро выяснили старейшины, было вызвано не только событиями вчерашнего вечера. У дома Пеннела, там, где вчера стоял Йондалран, ждал пастух, старый и седой, с лицом, изборожденным морщинами. В руке он сжимал клочок зеленого плаща.
Он не двигался, но начал говорить, как только телега остановилась рядом с ним. Он не смотрел на старейшин, говорил как будто сам себе:
— Она ушла гулять вчера вечером, ушла гулять, когда я уже спал, и она не вернулась, не пришла домой. Как только рассвело, я пошел искать, я ее искал. Я далеко не ушел. Это, — он посмотрел на обрывок, крепко зажатый в кулаке, — это я нашел на перекрестке в холмах. Неподалеку оттуда я нашел ее… Она… — он замер, его лицо исказилось гримасой боли, — она упала… с высоты…
Он закрыл глаза. Его плечи тряслись.
Пеннел спрыгнул с телеги и увел рыдающего пастуха в дом. Йондалран посмотрел на Эгрона. Тот медленно вздохнул:
— Ты пророчил еще доказательства. Похоже, ты был прав.
Йондалран кивнул.
— Я объявлю о смерти сына, — сказал он, — а потом повидаюсь с Эмселем.
Эмсель был одним из тех любознательных людей, которые всегда готовы задать вопрос и видят тайны там, где остальные не видят ничего загадочного, а также, как все люди с пытливым умом, был чужд большинству из тех, кто жил рядом. Фандорцы, для которых смысл жизни заключался в работе на земле, Эмселя, с его непонятными опытами и странным образом жизни, не любили и не очень ему доверяли.
Эмсель об этом знал, но убеждал себя, что ему это безразлично. Несмотря на недоверие, ему никогда не причиняли вреда. Он иногда готовил лекарственные мази и отвары для окрестных фермеров, и они терпели его. С другой стороны, бывало, что болезни и неудачи списывали на его колдовство, но глава старейшин города Тамберли был справедливым и разумным человеком и никогда не принимал скоропалительных решений.
Но вот кто-то, кажется, осмелился бросить вызов «колдуну» в его собственной норе. Эмсель расстроился и разозлился. Он вложил немало сил в постройку Крыла, а теперь его украли, и он не имел понятия, где искать пропажу.
Он сидел, раздумывая над этим довольно долго, потом встал и начал спускаться. Он был на полпути вниз, когда услышал шорох в подлеске и глухие удары, как будто кто-то изо всех сил стучал в его дверь. А затем раздался голос, выкрикивающий его имя.
— Я здесь, наверху! — крикнул Эмсель.
Редко к нему заходили гости, и он понятия не имел, кто это мог быть. Листья зашуршали, и фермер Йондалран, один из старейшин Тамберли, ступил со ступенек ствола на ветку. Эмсель уставился на него в изумлении. С осунувшимся лицом и безумными глазами, Йондалран выглядел как в горячке. Не проронив ни слова, он бросился на Эмселя, словно намереваясь вцепиться ему в горло. Эмсель бросил быстрый взгляд через плечо, спрыгнул с ветки вниз на двенадцать футов и приземлился с привычной легкостью на другой сук. Сбитому с толку фермеру оставалось только в ярости на него смотреть.
— Предатель! Вонючий сим!
— Ты о чем?!
Йондалран не стал отвечать, он неуклюже сполз к ветке Эмселя и снова попытался на него наброситься. Эмсель отпрыгнул и приземлился на тонкой ветке, которая, сработав как пружина, подбросила его вверх. Эмсель пролетел мимо старика, схватился за ветку и уселся на суку прямо над головой фермера.
— Йондалран, в чем дело?
— Ты знаешь, в чем дело! — закричал Йондалран, — и ты поплатишься за свое в этом участие!
Задыхаясь, он замахнулся на Эмселя посохом.
Разговаривать с безумцем было бессмысленно, поэтому Эмсель прыгнул вниз, схватился за посох и вырвал его из рук старика. Затем он толкнул Йондалрана к стволу дерева, туда, где две ветки образовывали вилку, и, воткнув дубовый посох между ними, запер фермера так, что тот не мог двигаться.
— А теперь расскажи мне, что произошло.
Йондалран попытался бороться, но его собственный добротный посох держал его крепко. Тогда он попробовал лягнуть Эмселя, но тот увернулся. Наконец старик заговорил.
— Ты знаешь… что ты сделал, — голос Йондалрана срывался на хрип, — ты обманом заманил Йогана в свои колдовские дела… и он за это поплатился… жизнью!
Эмсель побледнел.
— Йоган, — сказал он едва слышно, — Йоган взял Крыло.
Это было так логично. Дураком он был, что сразу не понял. Мальчик всегда был заворожен Крылом и давно уговаривал Эмселя дать ему полетать.
— Вы, симы, — убийцы детей. В открытую вы нападать боитесь!
— Йондалран, что ты…
— Даже не пытайся отрицать, что ты симбалиец, Эмсель! Тебя сюда заслали, чтобы вредить нам своим колдовством! — Йондалран плюнул в него, и Эмсель едва успел отдернуть голову. — Симбалийский воздушный корабль атаковал Гордейн, сжег полгорода дотла! Другой убил девочку Аналинну! А еще один сбросил моего сына с неба, куда ты его послал!
Эмсель потряс головой, пытаясь сообразить, что к чему. Говорить с Йондалраном было нельзя — он бредил. Эмсель, не теряя бдительности, наблюдал за пойманным в ловушку стариком, в то время как мысли его были о мальчике, о его едва ли не единственном друге.
— Йондалран, — начал он, — я ведь не знал, что Йоган…
— Все ты знал! Ты вбил ему в голову свои безумные идеи! Ты подбивал его нарушать законы природы, и поэтому он погиб! Я клянусь, отшельник, я тебе за это отомщу, и всей Симбалии тоже!
Старик изо всех сил налег на держащий его в плену посох, его лицо побагровело, но посох сломался надвое. Эмсель быстро отпрыгнул, но Йондалран больше не лез в драку.
— Здесь мне с тобой не тягаться, — сказал старик, — ты слишком хорошо знаешь эти деревья, но расплата придет, Эмсель, и никакая твоя волшба тебя не спасет!
Он развернулся и начал спускаться по ступенькам в стволе дерева. Эмсель смотрел ему вслед.
Звук шагов фермера уже затих вдалеке, а Эмсель все стоял без движения. Старик не был безумен. Йоган погиб. Мальчика, к которому он привязался как к родному сыну, этого мальчика больше не было. И это только его вина, Эмселя.
Он сел на ветку, закрыл лицо руками и заплакал.
ГЛАВА 4
Йондалран вернулся в Тамберли. Он ехал верхом по круто извивающимся улицам, не глядя по сторонам, не обращая внимания ни на шепот за спиной, ни на откровенно любопытные взгляды горожан. Напряжение дрожало в воздухе, как натянутая тетива лука. Недавно вывешенное объявление сообщало о скором собрании Верховного совета старейшин, первого за долгое время, на Лестнице Лета. Гонцы уже разъехались по городам и деревушкам Фандоры, даже в такую глушь, как Делькеран на западной границе. Йондалран помедлил у стены, молча разглядывая еще новенький, шуршащий листок бумаги, дрожащий на ветру рядом с его собственным объявлением о похоронах сына. Затем он направился к дому каменщика, чтобы заказать надгробный камень.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
