взаимодействия. Тень среди живых. Она пряталась по углам и часто примечала то, что другие не видели или не понимали в полной мере.
Понаблюдав, как теперь уже бывшие друзья, таскают друг друга за грудки, обошла их по дуге, да и направилась в ритуальный зал. Мозг лихорадочно обрабатывал информацию. Все вело к тому, что ее собираются изгнать. Или убить. Такой вариант она никогда не исключала и давненько припрятала в пещере так называемый «тревожный чемоданчик».
Тут следует сделать небольшое отступление. В прошлой жизни девушка терпеть не могла отговорки преступников, дескать: у меня не было другого выхода. Умирал с голода и поэтом украл деньги, колбасу, банально яблоки из чужого сада. Поддался эмоциям и убил; не хотел, но сделал.
Анна, женщина со стальными нервами и незыблемыми принципами, считала: все отговорки! Голоден — иди работай, не можешь, живи на пособие чем Бог послал. Не можешь ни того, ни другого — ложись умирай.
В этой жизни карма ее настигла. Шаг за шагом она попрала почти все прошлые принципы и убеждения. Сказалось изначальное желание выжить. Иногда любой ценой.
Подбирать объедки со стола вместе с собаками или делить корыто со свиньями, оказалось удовольствием ниже среднего. Да и пересилить природную брезгливость не смогла. Дикие ягоды и травы помогали мало, практически никак. Растущий организм изводил укоренившийся постоянный волчий голод. Казалось, наесться досыта она не сможет никогда. Миска супа сердобольной Илои выветривалась через полчаса и зверский аппетит вновь возвращался.
Вспомнились рассказы, как в критических ситуациях люди ели крыс, котов, собак, себе подобных: как живых, так и мертвых. В какой-то момент эта мысль перестала казаться ей такой уж отвратительной. Стало страшно.
Она пыталась ограничиться воровством фруктов и овощей с садов и огородов, но спустя несколько недель обнаружила себя сидящей на полу кладовой за кухней, жадно вгрызающейся в огромный окорок. Она ела без остановки. Почти не жуя, захлебываясь восторгом. Разумеется, пиршество не прошло даром. Непривычный к нормальной еде желудок двое суток выворачивался наизнанку.
Это событие стало своеобразным Рубиконом.
Приняв решение, Диарра составила четкий план и обстоятельно приступила к исполнению. Воровать из кладовых было крайне опасно. Пропажу продуктов наверняка бы заметили и наказали. Поэтому нашла иной путь.
В поселении было принято принимать пищу всем миром и это сыграло на руку. Столы обычно накрывали в огромном обеденном зале каменного дома главы рода, а в хорошую погоду прямо во дворе, под навесом. Расставлять блюда со снедью начинали загодя. Тут и понадобилась ловкость рук темной. Утянуть миску и незаметно отсыпать ложку одного, другого, третьего блюда оказалось делом техники. Временами она натыкалась на других фейри и тогда ее безжалостно гнали взашей, но большей частью голод удавалось унять.
Когда били скотину и заготавливали продукты на зиму, Диарре удавалось разжиться окороком, сыром, соленьями-вареньями и другими припасами. Честносворованное она прятала в пещере магического источника. Там продукты не портились и долго имели товарный вид.
Если б только можно было покинуть слишком «светлое» селение. Увы, родовая магия работа в обе стороны. До совершеннолетия ребенок полностью зависел от крови рода.
С годами темная приловчилась тащить все, что плохо лежит. Ткани, неновые и некрашеные, но достаточно крепкие, чтобы сшить одежду на смену ветхим лохмотьям. Лоскутки выделанной кожи, чтобы сшить куртку и боты. Мотки шерсти и облезлые, но все еще теплые шкуры пушного зверя, чтобы утеплиться на зиму.
Диарра научилась охотиться, удить рыбу. Удачный сезон длился ровно до того момента, пока ее не засекли и не отобрали законную добычу.
— За прожитье надо платить. — Насмешливо осклабился ловчий. Темная только глаза прикрыла в бессильной злобе. Убивать за кусок свеженины она была еще не готова.
Сделав выводы, девушка приноровилась охотиться и рыбачить по ночам. Въедливые родичи повадились во время ее отсутствия делать гадкие набеги на обособленно расположенную коморку и обирать подчистую. Пока там не остался один старый матрац набитый сеном.
Диарра долго не решалась брать деньги. Но предстояло поступать в академию магии. А туда ехать через полконтинента; нужно одеться, желательно не в обычные лохмотья, прикупить учебники и писчие принадлежности. Траты будут.
Договорилась со своей совестью. Родители, не самый бедные фейри в поселении, обязаны самой магией обеспечивать детей всем необходимым до совершеннолетия. И раз ей не приходиться ждать милостей от природы, возьмет сама. Своеобразный налог на жадность и злобу. В конце каждого месяца она заблаговременно пробиралась в кабинет главы рода, пряталась и ждала момент, когда он подсчитывал прибыль, складывая аккуратные золотые кругляши в столбики. Это занятие приносило Гедарину истинное удовольствие: глаза его сияли, а рот то и дело расплывался в улыбке. Диарра незаметно, используя сырую магию, притягивала одну-две серебрушки, либо пару тройку медяков. Не больше. Крайне редко удавалось стянуть золотой. Еще помнила гранд-скандал, что случился, когда Гедарин обнаружил первую пропажу. Тогда разве только коров в хлеву не обыскивали. Ей самой пришлось собирать матрас по соломинке, так его распотрошили и растоптали.
Найти ничего не смогли по простой причине: монеты темная прятала в два этапа. Стянув кругляш, проталкивала в щель за книжным шкафом в кабинете самого Гедарина, а едва утихала буря, монетка перебиралась в «тревожный чемоданчик» на розовый берег розового источника магии.
Вот так монетка к монетке и накопилась небольшая, но необходимая сумма.
«Как выбраться живой из поселения?» — Раздумывала темная, спускаясь по стертым каменным ступеням в ритуальный зал. Она никогда не была глухой или слепой, знала, как люто ее ненавидят светлые. Это закоренелая ненависть выливалась в порой по-детски жестокие выходки. То окно зимой разобьют, чтоб холодная коморка совсем остыла, то помои плеснут из окна, когда она проходит мимо, то просто плюнут в след.
С ней не разговаривали, обходили стороной, но все же руки иногда свербели сделать гадость.
А вот как запрет «на отстрел» исчезнет, начнется настоящая бойня. Магически одаренные фейри знали толк в пытках и издевательствах. Об этом говорит длинная история их существования. Менее изощренные, чем дроу, но более жестокие, чем эльфы. Золотая середина истинного зла.
За размышлениями не заметила, как дошла до высоких резных арочных дверей, увитых красно-бордовым плющом. Не позволяя себе засомневаться, толкнула дверь и, задрав подбородок
