вверх, вошла.
Неприятно, когда на тебе сосредотачиваются ненавидящие, злые и презрительные взгляды. Гадко, когда до ушей доносятся проклятия и совсем уж очумелые сплетни.
«И что же я вам такого сделала, господа? Откуда столько темной злобы у светлых существ? В старости книгу напишу: «Черная сторона светлых фейри».
— Звали? — Приподняла брови она, и смело прошла вперед. Фейри схлынули, будто от чумной. Только звук ее шагов и слышен.
— Склонись, нечестивица, перед Старейшиной и Главой рода. На колени! — Холодно припечатала старуха-старейшина и глянула так, будто хотела испепелить взглядом.
Диарра насмешливо хмыкнула.
— С чего бы? Я не признаю вашу с главой власть над собой, не уважаю и слава богам, уж точно не люблю. Так что если хочешь потешить эго лизоблюдами, то обращайся к светлым. Я тут ни при чем.
— Да как ты смеешь, девчонка! Неслыханная дерзость.
Темная демонстративно зевнула.
— Какая скука. Если это все, что вы хотели напеть, то я пошла обратно.
Гедарин сидя на кресле, резко подался вперед. Его красивые черты заострились.
— Если хочешь знать мое мнение…
— Не хочу. Мне на него вообще плевать с самой высокой скалы.
Старейшину чуть удар не хватил от ярости, но рычагов давления на темную они действительно не имели. Вот когда старуха пожалела, что светлые предпочли игнор нормальному существованию. Женщина гордо выпрямила спину и величественно, будто даруя величайшую милость, промолвила:
— Тебе нужно вместе со всеми пройти лабиринт рода.
— Лично мне — не нужно. Я не принадлежу вашему роду. А заскоки магии меня мало волнуют.
Светлые остолбенели. Они приготовились толкнуть пафосную речь о том, какие они добрые и праведные, раз снизошли до темной и позволили топтать святыню грязными лапами исчадия. А тут просто неслыханная неблагодарность!
Диарра немного поглазела на мертвую сцену и, развернувшись на сто восемьдесят градусов пошла обратно. В дверях ее остановил холодный как лед голос Главы рода.
— Что ты хочешь за это.
— Другой разговор. Если уж так сильно жаждете и меня подвязать на этот балаган… Двадцать золотых и возможность беспрепятственно покинуть Уренфиа.
Гедарин подпер щеку рукой и с холодной брезгливостью изучал лицо темной. Мелькнула отвратительная мысль, что характером и статью фейри пошла в него. Сильная, дерзкая и несоизмеримо упрямая. Эта мысль вместо отцовского умиления вызвала неконтролируемую ярость. Хотелось самолично свернуть ей шею.
— Пять золотых и час форы. Сумеешь избежать ловчих, считай тебе повезло.
Диарра взвесила все за и против. Характер Главы рода за годы жизни успела изучить лучше собственного. Больше ни на какие преференции его не раскрутишь.
— Слово главы рода. Деньги вперед.
Гедарин подавляя чувство гадливости, медленно развязал кошель и бросил монеты прямо на пол. Солнечные кругляши весело зазвенели по плитам. Желудок темной скрутило узлом от унижения, захотелось расплакаться, но нет, такой радости она им не доставит. Диарра с деланным безразличием пожала плечами и со словами: «ну ладно я не гордая, а деньги не пахнут, где бы до этого не побывали», подняла четыре монеты. Один золотой закатился за ножку кресла Гедарина и тот, демонстративно наступил на него.
— С моего дозволения, ты беспрепятственно покинешь Уернфиа после прохождения лабиринта. Ступай к остальным.
— Чудный развод. Я даже прониклась.
— Тебе есть что добавить?
— Слово главы рода должно быть закреплено магией крови. — Потребовала темная. Бледнея от ярости, Глава рода произнес магическую формулу и проколол палец, дабы кровью закрепить ее.
— Вот и молодец. — Усмехнулась темная. — Возьми монетку за ножкой кресла себе в награду.
С этими словами она развернулась и пошла на лобное место.
Молодежь, копируя взрослых, отступила с презрительными лицами, создавая зону отчуждения. Диарра безразлично пожала плечами.
Старейшина взяла с низкого столика чашу с магическим снадобьем и поднесла Диарре.
— Пей.
Та подозрительно принюхалась и немного отпила. На яд не похоже. Скорее какой-то дурман.
«Странно. Неужели прохождение лабиринта всего лишь наркотическое опьянение? Какое разочарование, а я уж понадеялась на еще один ряд зубов. Стальных. Хотя, если серьезно…» — Сформировать мысль она успела.
Родовой камень ожил, запульсировал и засиял. Под ногами испытуемых открылся зев лабиринта. Восторженный вздох, нервические переглядывания и вот первый пошел. Светлые заходили в лабиринт с интервалом в несколько минут. Когда зашел предпоследний, вышла первая фейри.
На красивом юном лице сверкала восторженная улыбка.
— Мне подарили крылья! — Кричала она танцуя. Светлые сородичи радостно улыбались, одобрительно хлопали в ладоши. Родители девочки, вытирая слезы радости, бросились ее обнимать. Под разорванной на спине рубашкой явственно виднелись пробивающиеся крылья.
— Иди уже! — Зло гаркнула Старейшина и грубо пхнула Диарру в спину, буквально заталкивая в лабиринт. — Надеюсь, ты там и сгинешь, исчадие!
Это последнее, что услышала девушка перед тем, как проход закрылся.
Темное, пыльное место. Неприятное и затхлое. Странное испытание придумали для нее предки. Или они тоже темных не жаловали? Диарра зажгла маленький светляк и, вытряхнув паутину из волос, прошла вперед.
Девушка всегда смутно представляла себе прохождение родового лабиринта. Почему-то оно ассоциировалось со строгой экзаменационной комиссией в юридическом университете. Белые стены и потолок, а среди почетной профессуры, за длинным столом строгая дама-проректор. Она наливала в граненый стакан воды из графина и, сурово нахмурив брови, спрашивала…
— Кто посмел зайти в мои чертоги? — От зычного голоса Диарра вздрогнула и отпрыгнула в сторону, инстинктивно обнажая оружие – нунчаки. Только теперь вместо палок, веревка скрепляла округлые кинжалы.
Никто не нападает. Диарра подождала и спросила:
— А кто посмел на меня рот открыть?
Вперед вышел каменный исполин с огромной каменной дубинкой усеянной гвоздями. Темная ощутила, как закипает кровь, как дикий непонятный восторг охватывает ее. Хотелось драться, бить, рвать, стереть в порошок. Она издала боевой клич и без тени сомнения напала. От клинков полетели искры. Сознание затапливала такая нехарактерная ей жажда
