Водитель или оглох, или не хотели меня слышать…
— Куда мы едем? — спросила Светлана.
— Какая разница? — зло ответил я. — Хуже все равно не будет.
Девушка с обиженным видом забилась в угол, и я тотчас пожалел о невольно сорвавшейся грубости.
— Прости, я не хотел тебя обидеть…
Я прижал девушку к себе и стал нежно поглаживать ее мокрые, взъерошенные волосы.
— Согрей меня… — попросила Светлана и прижалась ко мне плотней.
Я поцеловал ее холодные, одеревеневшие от стужи, губы. Мои руки медленно сползали с ее груди все ниже и ниже. Девушка не сопротивлялась и не возражала против моих ласк. Но последние два дня настолько меня измотали, что я отключился, так и не успев добраться до заветной цели…
Глава четырнадцатая
Утро выдалось ясным и холодным. Именно холод вынудил меня открыть глаза. В одних плавках я лежал на жесткой металлической поверхности посреди беспорядочно разбросанного хлама. Сквозь проржавевшую арматуру, виднелось по-утреннему серое небо.
Светлана лежала рядом. Ее тесно сжатые в кулаки руки посинели от холода.
Бедняжка…
Я поднялся и среди окружающего мусора увидел наши вещи. С рюкзака вывалилась штанина моих брюк. Но одеваться не было смысла. Одежда еще не успела просохнуть.
Приседания и резкие движения разогнали кровь, но не согрели. Одеревеневшими пальцами я с трудом развязал шнурок на кармашке рюкзака, достал запечатанную пачку сигарет и зажигалку.
Лишь когда закурил, мелькнула мысль, что неплохо бы разжечь костер. Горючего материала вокруг было предостаточно.
Когда желто-оранжевые язычки начали жадно пожирать преподносимый мною корм, в мою застуженную голову пришла еще одна дельная мысль. Она была настолько актуальной, что я даже поразился, почему она возникла только сейчас, а не сразу, лишь только я проснулся?
«Где я?»
Вопрос, заслуживающий самого пристального внимания. И его непосредственное продолжение:
«Каким образом я здесь оказался?»
Естественно, я помнил все. Только мои воспоминания безнадежно обрывались в том месте, когда я вырубился в кузове автомобиле. Сейчас же ни кузова, ни самого автомобиля и в помине не было…
Вокруг, а различить что-то можно было лишь на пять-десять шагов, небольшая полянка с непонятным архитектурным сооружением из проржавевшего металла посредине, окруженная плотной стеной двухметровых стеблей-гигантов чертополоха. Подобно сказочным драконам со множеством огненно-красных голов, разбросав когтисто-зеленые крылья, они неправильным кругом опоясывали наше хлипкое убежище.
Происшедшее казалось забавным, а, если отбросить нелепые выдумки о всемогущественных джинах, способных одним движением пальца перебросить кого угодно и куда угодно, то и — непонятным.
Напрашивалось лишь одно более-менее приемлемое объяснение: водитель грузовика, обнаружив в кузове непрошеных гостей, решил пошутить и высадил нас в этой диковатой местности. Своеобразный, конечно, юмор, но со скидкой на сельскую глубинку…
Спасибочко и за это.
Отчаиваться нет смысла. Благо, день обещает быть погожим. Серое небо на востоке уже озарилось красными лучами восходящего солнца и, несмотря на чувствительную утреннюю прохладу, мое настроение существенно улучшилось.
Глава пятнадцатая
Я не смог дождаться, пока высохнут брюки. Подержал их над костром, чтобы согрелись, и натянул на себя влажными. Курточка внутри оказалась сухой, только ее я не стал одевать. Укрыл девушку и решил пройтись, осмотреть окрестности.
В голове постоянно вертелась мысль о водительской шутке. Ничего более оригинального, что могло бы объяснить наше нынешнее положение, в голову не приходило, и я прокручивал ее в разных вариантах. Меня удивляло, что я не слышал, как меня поднимали, переносили, укладывали. Неужели, так крепко спал? И Светлана, судя по всему, тоже ничего не почувствовала. Иначе, разве бы она меня не разбудила? Скорей всего, шутник был не один. Самому с такой работой не справиться.
Продираясь сквозь густые заросли сорняка, я начал сомневаться в верности своих предположений. Складывалось впечатление, что здесь давно не ступала нога человека. Правда, пока я исследовал лишь небольшой кусочек местности и, вполне возможно, с противоположной стороны приютившей нас полянки дело обстояло иначе?..
Заросли бурьяна расступились, и передо мною открылась плоская равнина, устеленная выгоревшей на солнце коричневой травой. Ступать на нее было приятно, словно на мягкий ворсистый ковер.
Куда не кинь оком — нетронутая целина: ровная, гладкая, с редкими островками зарослей из сорняков, идентичных тому, из которого я только что выбрался. И лишь у самого горизонта виднелась темно-зеленая зубчатая полоса, по-видимому, того самого леса, из которого мы ночью вырвались на загадочном грузовике.
К лесу вела утрамбованная колесами, местами полностью заросшая травой колея. Несмотря на вчерашнюю грозу, дорога, как это не странно, оказалась сухой и твердой. В свободных от растительности местах, словно после очень долгой засухи, расходились замысловатые зигзаги трещин. Трава, среди которой я смог распознать лишь желтые цветы одуванчиков, изнывая от жажды, клонилась к земле…
Наверное, сюда дождь не дошел. Странно, конечно, но вполне возможно. Прошел полосой. Рядом все намокло, а здесь, как была сушь, так и осталась…
Я присмотрелся внимательнее и понял, что к дороге давно не прикасались шины автомобиля.
«До чего довели глубинку, — подумал. — Транспорт не ездит, поле — не оранное… Пустыня… Чем не тема для очерка?»
Дорога выходила из зарослей чертополоха и я, призвав на помощь дедукцию, сообразил, что с противоположной стороны должно быть ее продолжение. А что она не сохранилась в ложбине, так, скорей всего, из-за влаги, которая в низине держится дольше, чем на продуваемой сухими ветрами равнине. Что, кстати, и привело к такому буйному разгулу дикой растительности…
Сделав круг, я без труда нашел подтверждение собственной догадке. Извилистой лентой дорога тянулась к горизонту, где и вовсе исчезала из глаз.
С этой стороны спуск оказался более крутым, но и, как это не парадоксально, более удобным. Растительность была реже, и я почти беспрепятственно добрался до места нашего вынужденного ночлега.
Осторожно раздвинув колючие с острыми шипами стебли, я внезапно наткнулся на наше убежище с противоположной стороны. Железное нагромождение, назначение которого я никак не мог разгадать, теперь приобрели вполне узнаваемые очертания. Больше не оставалось сомнений, что свалка металлолома на самом деле является ни чем иным, как останками давно заброшенного автомобиля.
Глава шестнадцатая
Моим глазам открылись до половины вгрузлые в затвердевший от засухи чернозем ржавые колеса с почти полностью истлевшей резиной. Из-за сломанных рессор остов кузова лежал на толстых, рыжих от коррозии осях, а арматурная коробка оказалась каркасом для парусинового тента. Самого тента, конечно, и в помине не было. Или истлел от времени, или был прибран к рукам предприимчивыми крестьянами.
Смутная догадка пронзила мозг. Но я сразу поспешил ее отогнать. Слишком нереальной она показалась. Не мог же я, в самом деле, уподобившись Рипу Ван Винклю, проспать столько времени?.. Ладно, если бы сам. А как же Светлана?
Может, я сошел с ума?
Не похоже.
Чувствую себя вполне нормально.
Да и, опять таки, Светлана…
Реальная, живая…
Отнюдь, не призрак, рожденный нездоровой фантазией…
Я даже рассмеялся от нелепости собственных предположений. На всякий случай ущипнул себя за ногу, дабы, вдобавок ко всему, убедиться, что не сплю, и что увиденное мне не пригрезилось.
Вроде бы, все нормально. Боль почувствовал, а вокруг, как и следовало ожидать, ничего не изменилось.
Там, где, по идее, должна быть кабина, растительность оказалась самой буйной. Но я не стал противиться любопытству и, больно поранив руку, мужественно раздвинул колючую ширму.
Моим глазам открылась болтающаяся на одной завесе дверца, на которой местами еще сохранились остатки темно-зеленой заводской краски.
Я долго не решался заглянуть в средину. Словно бы какая-то сила удерживала. Снова, как тогда ночью в лесу, возникло чувство беспричинного страха. Почему-то захотелось оказаться подальше от этого места. И желание было настолько сильным, что лишь огромным усилием воли мне удалось удержать себя от панического бегства. Но отторгнуть неприятное чувство так и не удалось…
Чтобы скорей покончить с сомнениями, я набрался решимости и резко рванул дверцу на себя. Она поддалась с натугой и громким скрипом. Взлетевшая ржавая пыль заслепила глаза.
Когда зрение вернулось, я заглянул в кабину и застыл от ужаса. Она не была пустой. На месте водителя, цепко сжимая неприродно белыми руками остатки руля, сидел человек.
