– Ну так как с фасадом решим? – вмешивается один из незнакомцев.
– Решили уже! – в сердцах рявкает на него Стас. – Фасад не трогаем. Только двери!..
* * *
Не о том я говорил с Маргаритой Марковной. Надо было вот о чем спросить: не требуется ли им какой-нибудь, скажем, гробокопатель? Хотя нет. Даже если бы и требовался! В пределах города, как я от нее узнал, все кладбища сейчас закрыты, простых смертных хоронить там запрещено. А до новых погостов можно добраться опять-таки только с помощью телепортации.
Впрочем, в их фирме еще имеется катафалк для клиентов с предрассудками, сам видел. Но ведь и шофером не устроишься, с автомобилями, напоминаю, у меня тоже отношения натянутые, машину водить не умею.
– Станислав Казимирович, – обращаюсь я в тоске к другу детства. – А двери когда убирать будем?
– Где-то через недельку…
Стало быть, времени у меня – всего ничего. Нужно ведь не просто найти работу, нужно еще, чтобы она располагалась в зоне досягаемости пешкодралом.
Стасу и самому неловко. Посетителей по-прежнему нет. Хмурится, покряхтывает. Наконец подходит ко мне, возлагает руку на плечо.
– Давай-ка пойдем потолкуем…
И, провожаемые понимающими взглядами Тохи и Таси, мы удаляемся в его тесный кабинетик. Там Стас извлекает из сейфа початую стеклянную фляжку коньяка и пару крохотных яшмовых рюмочек, наливает мне, потом – себе. Негромко чокаемся.
– Ты пойми… – помявшись, заводит он проникновенную речь. – С дверьми это ведь не я придумал. Мы целиком зависим от фирмы-производителя. А там кто-то шибко умный нашелся… Рекомендуют убрать.
– Рекомендуют? – с надеждой переспрашиваю я. – Или приказывают?
– В данном случае это одно и то же, – ворчливо отзывается Стас. – Не хочется мне тебя терять, – признается он. – Не потому, что ты работник хороший! Работник ты, между нами, хреновенький… Просто потому что… Короче, сам понимаешь, почему…
Угрюмо киваю. Как-никак в одном дворе росли.
– Все-таки решил увольняться? – отрывисто спрашивает Стас.
– Ну а что делать?
Станислав Казимирович приглушенно рычит и вновь наполняет рюмки. Длинное узкое лицо, унылый нос, усики перышками. И тоже, наверное, католик. Такой же католик, как я православный.
– Ты на котором этаже живешь? На двенадцатом?
– На десятом…
– Лифты демонтируют – пешком подыматься будешь?
– Лифты?.. – пугаюсь я.
– Запросто! Новые дома – видел? Там даже пролетов нет лестничных… Не предусмотрены.
С судорожным вздохом выцеживаю вторую рюмку, бессмысленно верчу ее в пальцах.
– А знаешь, что? – бодро предлагает Стас. – Примем-ка мы сейчас с тобой по третьей – для храбрости, вернемся в торговый зал, возьмешь ты телик…
– Даже не думай!
– Бесплатно и насовсем! – Он повышает голос, воздев при этом длинный указательный палец, и слегка выкатывает бледно-голубые, почти бесцветные глаза. – Приз за отвагу! А? Выставочную модель подарю… А хочешь, я тебе зарплату повышу? Ну не в два раза, конечно, но…
– Прямо бес-искуситель… – криво усмехаюсь я.
– Ну! – живо подхватывает он. – Кого ж мне еще искушать-то? Только тебя! Я – бес, ты – праведник. В преисподней нам, знаешь, какие бонусы за каждого праведника причитаются?..
– Погоди-ка… – Я отставляю пустую рюмку. – А ты где про бесов услышал?
– Да Тоха рассказал, как тебя там сегодня в сквере просвещали…
А какие еще варианты? Поступить охранником в тот погребок, где мы обычно обедаем? Кто меня туда примет? Ни навыков, ни подготовки… Кроме того, у охранников свой профсоюз, человеку со стороны лучше и не соваться…
Да, мама, обложили твоего сына со всех сторон, податься некуда. Двери вон демонтируют, лифты…
А собственно, что меня останавливает, кроме страха? Принципы? Какие, к черту, принципы, если сам теликами торгую! А уж если взять на вооружение безумную версию дамы из сквера… Изящная, кстати, версия! Раньше люди продавали душу дьяволу, а теперь, выходит, сами платят за то, чтобы приобрести орудие самоубийства и добровольно отправиться в ад. А я, весь такой чистенький, им в этом способствую…
Правда, есть еще не менее безумная версия Маргариты Марковны… и публичное заявление патриарха…
Станислав Казимирович тем временем решительно разливает коньяк по рюмочкам.
– Собрался! – командует он. – Встать! Смирно! Локоток!..
Мы встаем, лихо по-гусарски отставляем локоток и выпиваем по третьей.
– Ну?!
– Хрен с тобой… – обессиленно выдыхаю я. – Убедил…
* * *
– Господа! – с пафосом провозглашает Стас, распахивая дверь кабинетика. – Позвольте всех поздравить!
Тоха с Тасей видят наши лица и мгновенно догадываются, что случилось. Оба вскакивают, разражаются аплодисментами, а Тася вдобавок испускает тоненький ликующий вопль.
– Позвольте приступить к церемонии! – вдохновенно объявляет Стас. – К посвящению, так сказать! Ко введению во храм телепортации и причислению к лику бесов…
Аплодисменты и вопль повторяются. Станислав Казимирович подводит меня к стеллажу, на коем возлежат самые что ни на есть крутые телики.
– Выбирай!
– Можно я? – умоляюще просит Тася. – Он же сейчас самый дешевый выберет!..
– Ладно, грабьте… – ухмыляется Стас.
И Тася, естественно, выбирает дорогущий гаджет последней модели. Я знаю, как с ним обращаться, – все-таки менеджер по продажам. Медленно-медленно набираю номер нашей демонстрационной блямбы. Состояние скверное, подавленное, и все же копошится где-то там внутри некое любопытство: что я сейчас почувствую? Неужто и вправду ничего?
– Смелее! – подбадривают меня. – Пых – и там!
Резко выдыхаю и, решившись, жму стартовую клавишу.
* * *
Стоп! А тот ли я набрал код? Во-первых, ночь. Вернее, не то чтобы ночь, но какие-то серо-багровые сумерки. Пологие склоны, скалы, зарницы над пепельным горизонтом. Под ногами что-то вроде пемзы, и она слегка подрагивает. Откуда-то приходит негромкий, но жуткий звук: то ли вздох, то ли дальний грохот, словно где-то там тяжко просел огромный пласт земли. Куда это меня занесло? В жерло вулкана?
Рядом возникает Стас.
– С прибытием тебя, – устало усмехается он.
– Где мы?!
– А сам еще не понял?
Но я уже смотрю во все глаза на спускающиеся к нам по серо-багровому пологому склону две козлоногие фигуры с черными перепончатыми крыльями за спиной.
– Кто такие?.. – В горле першит, вопрос почти не слышен.
– Смена, – безразлично отзывается Стас.
Удивительно, однако страха я почти не чувствую. Такое ощущение, будто все это происходит не со мной. Возможно, шок.
Тем временем двое подступают к нам вплотную. Глаза – как бельма. Один останавливается перед Стасом, другой обходит меня кругом, присматриваясь.
– Не вертись, – хрипло велит он мне.
Я замираю.
– Ну так что там с теткой? – спрашивает Стаса первый.
– Да пусть живет, – нехотя отвечает тот. – Найти бы того, кто ей все это разболтал…
– Думаешь, кто-нибудь из наших?
– Ну не сама же она доперла… – Он поворачивается ко второму. – Ты долго еще вошкаться будешь?
И адское творенье, глядя мне в глаза, начинает меняться. Черные перепончатые крылья съеживаются, словно плавящийся битум, рыло сминается подобно кому сырой глины в руках скульптора и светлеет, мало-помалу перелепливаясь в лицо. Мое лицо.
Стою как перед зеркалом.
– Дай сюда… – говорит мне двойник. – Тебе это больше не понадобится…
Отбирает у меня подаренный Стасом гаджет и, полыхнув на прощанье, исчезает.
Выходит, соврала тетка. Никакой это не отсвет пламени преисподней или чистилища. Просто вспышка. Чисто технический момент.
Пологий склон приходит в движение. В багровом полумраке образуется довольно большая толпа и подбирается поближе. Многих я узнаю́: Тоха, Тася, старичок со старушкой, что поругались сегодня утром, не по сезону тепло одетый афроамериканец, полицейский, Маргарита Марковна в черной вуалетке… Все смотрят на меня и невесело скалятся.
