Сняв кепку, Хёнджин подставил голову под порывы прохладного воздуха, чтобы остудить голову. Маска болталась на шее. Он пил жадно, осушив больше половины бутылки. Физическая нагрузка выбила из головы дурь и панику. Хёнджин успокоился, смог заценить красивый вид и даже проголодался.
Они вернулись в дом.
К спальне прилегал душ. Хёнджин простоял под горячей водой, пока не смыл с лица остатки въедливого макияжа. Надо было брать больше сменной одежды. Если завтра они отправятся ещё на одну прогулку на велосипедах, ему не во что будет переодеться.
Намджун накормил обедом. Готовил не он, еда была разложена по контейнерам, на этикетках перечислялись состав и расчёт по калориям.
— Я не готовлю, — пожал плечами Намджун. — Так удобнее.
— Хорошо, — согласился Хёнджин.
С непривычки после долгой прогулки разболелись не только ноги, но и задница.
Хотелось лечь на живот, уткнувшись носом в подушку, или стоять и не шевелиться, а ведь это всего лишь велик.
Даже не секс.
Оказалось, что помимо спален, нескольких ванных комнат, гостиной и игровой, в доме так же находились тренировочный зал и студия для записи музыки.
Хёнджин чувствовал себя крайне неловко на чужой территории, не понимая, что можно делать, а что нельзя.
— Сколько я тут пробуду? — спросил он.
— Сколько захочешь. Кстати… костюм все ещё в химчистке. Если они так и не выведут пятна, то куплю новый. Я виноват.
Хёнджин прикусил язык, чтобы не начать спорить. Костюм нужен, а вот незапланированные траты были не к чему.
— Одежда… я привёз ее.
— Тебе не понравилось?
— То есть?
— Я думал, ты оставишь ее себе.
Хёнджин нахмурился. Как он мог оставить чужое?
— Если хочешь, сходим на шопинг, — предложил Намджун.
Хёнджин что, какая-нибудь легкомысленная девица из этой сферы, чтобы соглашаться на шопинг за счёт… кого? Намджун не его бойфренд, и не друг, а ещё у Хёнджина есть собственные деньги! Пусть и не так много, как у Намджуна.
— Спасибо, но нет, — отрезал он.
Аппетит совсем пропал. Положив палочки на тарелку, Хёнджин переключил внимание на Мони, радостно виляющего хвостом.
Как же ему легко! Не надо думать, что за игры ведут взрослые.
Сегодня Хёнджин не собирался пить, в прошлый раз это плохо кончилось, а расслабиться без алкоголя как на зло не выходило. Он снова напрягся в ожидании подвоха, а Намджун молчал, уткнувшись в планшет.
— Что мне делать? — Хёнджин наклонился погладить Мони.
— Что хочешь, — Намджун продолжал смотреть в экран. — Прогуляйся, поспи. Отдыхай.
Гулять Хёнджин отправился с Мони. Правда, не на улицу, а на экскурсию по дому. В тренировочном зале Хёнджин завис у зеркальной стены. Его внимание привлекли не тренажёры, а широкий станок для растяжки и репетиций. Тут же стояла аппаратура: ноутбук, колонки, плазма.
Намджун предложил делать, что захочется.
Открывая плейлист, он был готов услышать музыку BTS, но зазвучала совсем другая песня. Бит с первых строк потянул его в центр. Хёнджин прикрыл глаза, расслабляясь.
Мозг выхватывал отдельные фразы. Это Феликс с Бан Чаном понимали каждое слово на английском, а Хёнджин только догадывался о смысле. Он поставил песню на повтор и танцевал, снова и снова возвращаюсь к главному.
Играя с огнём.
Вся их индустрия — пламя. В нем обращались пеплом или согревали сердца фанатов, взвивались языками до небес или задыхались от дыма.
Хёнджин импровизировал, запоминая сложные связки. Если поначалу он разогревался и только входил во вкус, то через несколько прогонов движения стали повторяться чаще. Что-то вытачивалось до совершенства, а от чего-то он избавлялся.
Когда стало жарко, он приподнял футболку, оголив плоский живот, да так и оставил. Волна прохладного воздуха обдала напряжённое тело. Мотив сменился, и Хёнджин низко присел, двигаясь в такт. Танец становился агрессивней, движения — откровеннее. Не понимая слов, он воссоздавал песню, положившись на собственное восприятие.
Хёнджин бы не остановился, да только Мони вернулся в комнату, оббежав его по кругу.
Отдышавшись, Хёнджин присел, запустил ладонь в мягкую шерсть. Колонки сбавили громкость, и обернувшись, Хёнджин натолкнулся на пронизывающий взгляд.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Намджун не злился, но смотрел по-странному. Грациозный, уверенный в себе Хёнджин чуть не запутался в конечностях, резко поднявшись.
— Красиво, — прокомментировал Намджун. — Мони, ко мне. Не мешай.
— Он не…
Лицо покраснело из-за жары, грудь вздымалась и опадала после физических нагрузок. Хёнджин дёрнул вниз задранную футболку, прикрывшись, а Намджун хлопнул дверью, оставив в гордом одиночестве.
— Спасибо, — сказал Хёнджин в пустоту.
Намджун все же похвалил танец, но так быстро сбежал, прихватив с собой Мони.
Что это было?
Песня все ещё звучала в голове. Хёнджин вернулся к аппаратуре, поставил на плей, убавив громкость, чтобы не отвлекать Намджуна от дел, и продолжил танцевать.
Ему всегда нравилось играть с огнём.
***
Хёнджин провёл выходные с Намджуном. Они выгуливали Мони, иногда разговаривали о музыке. В какой-то момент любопытство пересилило смущение, и Хёнджин начал спрашивать про искусство — скульптуры и картины в комнатах — а Намджун рассказывал, кто их создатель, какую идею тот вкладывал в творение (со слов сотрудников галерей), и как давно проходила выставка. На велосипедах они больше не катались. На утро после первой (и последней прогулки) мышцы ныли. Хёнджин предпочитал лежать на животе или стоять, а когда садился, напрягался, но все же сохранял лицо (как ему казалось).
Намджун не возражал против репетиций. Он вообще не возражал, чтобы Хёнджин выстраивал день, как заблагорассудится, на чужой территории.
Компания отправила Хёнджина на работу, но он попал на отдых. Столь близкий контакт, поначалу беспокоивший, перестал напрягать. Намджун ничего не требовал, но постоянно находился рядом. И если поначалу эти встречи пугали, то через несколько недель Хёнджин привык к их странным свиданиям.
По контракту им нельзя было обмениваться номерами телефонов, связь с клиентом осуществлялась и поддерживалась строго через компанию. Для удобства Намджун внёс Хёнджина в список гостей, которые могли посещать его апартаменты в любое время.
Но какой из Намджуна клиент, в том самом смысле?
Порой Хёнджин думал, что поцелуй ему приснился. Наверное, он так перенервничал, что страх и похмелье сыграли с сознанием злую шутку. Переспрашивать у Намджуна он не решался.
— За что ты платишь? — спросил он, когда они гуляли с Мони, спрятавшись за масками и козырьками на территории жилого комплекса.
Бан длился шестьдесят четвёртый день, количество их встреч перевалило за десять, они провели вместе больше двух недель, несколько раз выбираясь за город или ночуя в Сеуле.
— За то, чтобы тебя никто не трогал, — подумав, ответил Намджун.
Хёнджин не понял, что тот имел в виду.
Он присел, чтобы поправить шлейку. Мони ткнулся мокрым носом в ладонь, Хёнджин погладил между ушей.
Ладно. У богатых и влиятельных свои причуды.
Иногда он не мог разобраться в собственных мыслях, куда уж лезть в голову к другому человеку.
Они возвращались к подъезду, когда телефон Намджуна зазвонил, и тот принял вызов.
Обернувшись, Намджун махнул рукой, и сунув телефон в карман, шепнул:
— А теперь подыграй мне.
К ним навстречу шагал Пак Чимин собственной персоной, с бутылкой воды, зажатой подмышкой. Хёнджин когда-то давно видел новости, что они с Намджуном купили квартиры в одном компаунде, но до сегодняшнего дня он вообще не присматривался к соседям.
Мони дёрнулся вперёд.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Привет, старина, — Чимин наклонился, приспустив маску к носу.
Мони радостно вилял хвостом, поскуливал и облизывал его руки.
— Привет, — поздоровался Намджун, взяв растерявшегося Хёнджина под локоть.
Чимин окинул их вопросительным взглядом.
Язык прирос к нёбу. Привыкнуть к Намджуну — это одно, а стоять с сонбэнимами на улице и как ни в чем не бывало болтать — совсем другое.
