Когда они пересекли мост, можно было бежать по дороге, но они выбрали другой путь, сразу свернули в лес. Так проще оторваться от погони, если она все-таки есть! С вершины холма они не видели других городов, а значит, нужно бежать, пока что-нибудь не появится.
Вот только этот замысел, такой простой на первый взгляд, сорвался. Пробежав несколько рядов деревьев, они вынуждены были остановиться.
– Что за черт… – еле слышно произнесла Лиза.
А у Даны и вовсе не было слов. Она не знала, как на такое реагировать.
Перед ними зависла серебряная пелена. Она закрывала все обозримое пространство, как стена, уходила вверх и сливалась с небом. Серебро отражало мир перед собой, почти как зеркало, поэтому они не заметили его с холма, решили, что это лес тянется до горизонта. Но горизонта не было! Только странная преграда, похожая на застывшую воду – не лед, а именно воду, которая почему-то зависла в пространстве.
– Это какой-то трюк! – нахмурилась полицейская. – Так не бывает!
– Но ты же это видишь… – заметила Дана. – И я вижу… Вот почему они не сдерживали нас! Они позволили нам поверить, что побег возможен, раз дверь открыта. Но им не нужно было закрывать дверь. Они знали, что эта сеть, или что это вообще, остановит нас!
Словно в подтверждение ее слов, с неба донесся странный звук – крик птицы, переплетенный со змеиным шипением. Значит, ей не почудилось! Те женщины из замка летели за ними.
Женщины, которые умеют летать. Серебро, застывшее в воздухе. Хозяйка замка, покрытая древесной корой. Это не мир людей… Это то, чего не может быть!
Перед новой реальностью, постепенно открывавшейся перед ней, Дана чувствовала себя беспомощной. Лиза – нет. Она вытянула вперед руку и осторожно коснулась серебряной преграды; под ее пальцами пошли круги ряби, какие бывают на поверхности озера в сильный дождь.
– Она холодная! – прошептала Лиза. – И мягкая… Если нажать сильнее, пальцы сквозь нее проходят!
– Не надо! – Дана перехватила ее руку за запястье. Лиза тут же вырвалась.
– Почему это?
– Помнишь, что говорила та тетка? Отсюда не убегают. Если бы они не были уверены в этой защите, они бы не позволили нам приблизиться к ней!
– А может, они как раз на трусость и рассчитывали? – прищурилась полицейская. – Твою, например! Иначе зачем предупреждать нас?
– Это не трусость, я чувствую – что-то не так! – настаивала Дана. – Нельзя туда соваться!
– Не оправдывайся. Они хотели остановить тебя и остановили, но я… Твою мать!
Над ними зависли две тени. Подняв головы, Лиза и Дана увидели тех самых женщин в сером, круживших над ними. Это они кричали, как птицы, готовясь напасть.
– Ты видишь это? – Дана указала на два темных силуэта, скользивших по серебристому небу. – Мы не в своем мире! Я пока не знаю, что происходит… Но нам нужно остаться!
– Нет, – твердо произнесла Лиза. – Мой ребенок на той стороне.
– Ты не знаешь этого! Ты вообще не знаешь, что на той стороне! Для твоего ребенка будет лучше, если ты выживешь здесь… Посмотри на этих двоих, они не нападают на нас, они дают нам шанс пройти через пелену! Это не может быть милосердием!
– Решай как знаешь. Но я рискну!
Лиза прижала руку к серебряной завесе и осторожно, медленно, толкнула ее внутрь. Ее пальцы прошли через преграду, потом последовала кисть, запястье. Судя по выражению лица, Лиза ждала, что будет больно, однако боли не было. Когда ее рука исчезла в серебре по локоть, она улыбнулась.
– Преграда совсем тонкая! Сантиметр, наверно… А на той стороне воздух, я чувствую его! Я…
Договорить она не успела. Тело Лизы резко дернулось и сорвалось с места, увлекаемое невидимой силой. Создавалось впечатление, что на той стороне кто-то схватил ее и потянул на себя. Только что она стояла здесь – а через пару секунд ее уже не было. Лиза даже крикнуть не успела, и Дана запомнила лишь ее шокированный взгляд.
С той стороны серебряной пелены не доносилось ни звука.
Прежде чем Дана успела опомниться, ее одиночество было нарушено. Женщины, парившие в небе, наконец соизволили приземлиться. Они сложили крылья за спиной, и те вновь казались не более чем полами плаща.
– Нам надоело ждать, – заявила одна.
– Ты можешь пойти за ней, – сообщила вторая.
– Что там такое? – спросила Дана, дрожащей рукой указывая на пелену.
– Твой шанс на побег. Последний. Давай! Или обратно. Но мама будет не рада.
Дана прекрасно знала, что мадам Колинэ вряд ли простит ей этот побег. Она не представляла, какое наказание полагается за такое, и знать не хотела. Но здесь хотя бы была жизнь… а от серебряной пелены веяло смертью.
Однажды она уже падала в пропасть. Второй раз удача может не подыграть ей. Девушка обреченно вздохнула и подняла руки над головой, показывая, что сдается.
* * *
Света с самого начала знала, что их план обречен на провал. Но она верила, что у них получится, потому что хотела верить. Это ведь надежда для всех! Те две девушки казались такими сильными, уверенными… Если кто и справится, то только они.
Не вышло. Не в этот раз. Убежали две, вернулась одна, уставшая, в перепачканной землей рубашке, с потерянным взглядом. Второй девушки нигде не было, и, судя по выражению лица первой, убежать ей не удалось.
Всех остальных заставили выстроиться в один ряд у стены. Света не протестовала – и никто не протестовал. Даже Инга, которая только что рассказывала, как за ней чуть ли не самолет президента прилетит, притихла. Ситуация становилась пугающе серьезной.
Беглянку, Дану, поставили напротив них. Рядом с ней постоянно находились две женщины в серых плащах, хотя Света считала это лишним. Было очевидно, что Дана слишком устала, она еле на ногах стоит, куда ей бежать.
Мадам Колинэ не заставила себя долго ждать. Она остановилась в центре зала, ближе к Дане, чем к остальным. Одна из женщин в сером, охранявших Дану, вышла из спальни.
– Это было обязательно? – равнодушно поинтересовалась мадам Колинэ. – Этот ваш нелепый побег. У вас всего одна жизнь, и она стояла на кону. Оно того стоило?
– Что случилось с Лизой? – тихо спросила Дана.
– Ну а как ты думаешь? Здесь ее нет.
– Она мертва?
– Может, еще нет, – пожала плечами мадам Колинэ. – Но все в конечном итоге придет к этому. Ты не о ней беспокойся! Беспокойся о себе. То, что ты здесь, не значит, что ты выжила и тебе больше ничто не угрожает.
– Хотите показательную казнь устроить?
То, как держалась Дана, поражало. Света на ее месте уже не смогла бы сдержать слез, молила бы о пощаде! Да и Дане, видно, было страшно. Но она все равно стояла, расправив плечи, и смотрела собеседнице в глаза.
– В этом нет необходимости, – отозвалась хозяйка дворца. – Я давно завела себе правило: уничтожай товар, только если это необходимо и другого пути нет. То есть, пока есть шанс тебя продать, я буду пытаться сделать это. Между тем, ты мне не нравишься, и не только из-за побега. Тебя спасли, а ты вместо благодарности нарушила мой приказ. Слишком наглая! Я хочу тебя убить. Что же делать? Вот дилемма.
– Действительно, – криво усмехнулась Дана. Она больше не могла скрывать нервную дрожь. – И как вы планируете ее решить?
– Так, как мне удобно, разумеется. До начала аукциона остается два часа. Знаешь, что будут делать в это время девушки, которые послушались меня? Выбирать платья, заплетать волосы, украшать свои лица. Но ты… Ты останешься в той же одежде, что и сейчас, и я не позволю тебе смыть грязь с кожи. Ты заслужила быть такой. Есть и еще кое-что…
Женщина в сером, покидавшая зал, вернулась с большим золотым кубком, который передала мадам Колинэ. Дана покосилась на сосуд с подозрением.
– Я не буду это пить! – предупредила она. – Лучше убейте сразу!
– Пить? – с показательной наивностью переспросила мадам Колинэ. – О нет, пить – это последнее дело. Твое согласие не требуется.
Не дожидаясь ответа, она грациозным жестом выплеснула содержимое бокала в лицо Дане. Девушка вскрикнула, подавшись назад, закрылась ладонями, но было уже поздно. Судя по тому, что крики лишь нарастали, в кубке была далеко не вода.
Света с ужасом ждала, что будет дальше. Ее воображение рисовало кровавые сцены из американских фильмов – с растворяющейся кожей и белесыми слепыми глазами. Девушке казалось, что стоит ей увидеть это, и она умрет на месте от шока.
Но на деле все было не так чудовищно. Когда Дана наконец затихла и убрала руки от лица, стало видно, что ее в прошлом идеальная кожа покраснела, покрылась мелкими волдырями, какие бывают после ожога крапивой.
Похоже, мадам Колинэ была довольна результатом. Ее прислужницы тут же внесли в зал большое зеркало, позволяя Дане увидеть себя.
– Эффект не постоянный, – сообщила хозяйка замка. – Нормальный вид вернется к твоей коже через сутки. Но это если ты будешь жива… А будешь ли? Кто захочет купить тебя такую, когда рядом столько нормальных девушек? Кто будет знать, какой ты была раньше?
