— Ты уверен, что он твой? — наконец спросил Терон.
Крисандер скорчил гримасу.
— Она на пятом месяце беременности, а пять месяцев назад я был единственным мужчиной, который делил с ней постель. Это точно.
— Точно так же, как то, что она украла у нас документы? — возразил Пирс.
— Заткнись, Пирс, — тихо прервал его Терон. — Сейчас главный вопрос — что ты собираешься делать? На эту женщину явно нельзя положиться. А что она сама говорит?
— Тут сложная ситуация, — пробормотал Крисандер. — Она ничего не помнит.
Два брата разом издали изумленный вскрик.
— Очень кстати, да? — вымолвил Пирс.
— Она морочит тебе голову, — с презрением заявил Терон.
— Я с трудом верю в это сам, — признался Крисандер. — Но я видел ее. Она здесь... в нашей... в моей комнате. И утверждает, что потеряла память. — Мысль о том, что Марли плохо, очень тревожила его. Но ведь она заслужила страдание, так как заставила страдать его.
Пирс грубо выругался.
— И что ты собираешься делать? — поинтересовался Терон.
Крисандер решился открыть свои карты.
— Я собираюсь отвезти ее на остров, где она сможет пожить вдали от посторонних глаз и поправиться.
— Не лучше ли поместить ее куда-нибудь, пока она не родит ребенка, а затем избавиться от нее? — требовательно спросил Пирс. — Мы потеряли из-за этой девицы два двухмиллиардных заказа, и конкуренты воспользовались нашими проектами.
Что он мог ответить брату? Крисандер был ослеплен женщиной, с которой спал, значит, виноват не меньше, чем она.
— Я не могу оставить ее сейчас, — осторожно начал Крисандер. — У нее нет семьи. Никого, кто мог бы позаботиться о ней. Она вынашивает моего ребенка, и я не брошу его на произвол судьбы.
— А что говорят в полиции о ее похищении? — поинтересовался Пирс.
— Я коротко пообщался со следователем в больнице, а завтра с ним еще раз встречаюсь, — мрачно произнес Крисандер. — Надеюсь кое-что узнать.
Пирс неопределенно хмыкнул, но в этот момент вмешался Терон:
— Поступай как знаешь, Крисандер. Мы с Пирсом управимся с делами. Но, как бы то ни было, поздравляем тебя с тем, что ты готовишься стать отцом.
— Спасибо, — пробормотал Крисандер и повесил трубку.
Разговор с братьями не принес ему облегчения. Он еще более отчетливо осознал сложность возникшей ситуации. Марли действительно ничего не помнила, и ее смятение наглядно свидетельствовало о том, что она не притворялась.
Значит, он будет заботиться о ней и поможет выздороветь. И на время забудет о своем гневе, вызванном ее предательством.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
На следующее утро Крисандер сидел напротив Марли и смотрел, как она завтракает. Он одобрительно кивнул, когда ей удалось доесть приготовленный им омлет, а потом уговорил ее выпить стакан сока.
Несмотря на нервозность и состояние неопределенности, Марли нравилось ощущать заботу этого мужчины. Он был очень внимателен к ней, но в то же время соблюдал определенную дистанцию.
Она прикусила нижнюю губу. Конечно, ей совсем не хотелось выходить замуж за человека, который обращался с ней чересчур вежливо, как с посторонней женщиной.
Все же они оставались незнакомцами. По крайней мере он был для нее таковым. Марли прониклась к нему сочувствием. Как ужасно, должно быть, любить женщину и собираться на ней жениться, когда та совершенно не помнит тебя! Она не могла представить себя на его месте.
Крисандер внимательно наблюдал за Марли, и она понимала, что он видит ее тревогу. Однако он молчал до тех пор, пока не помыл посуду и не отвел женщину в гостиную.
— Что тебя тревожит, Марли? — спросил Крисандер, усадив ее на диван.
— Я подумала, что тебе со мной очень нелегко.
Он вопросительно поднял брови, как будто совсем не ожидал такого ответа.
— Что ты имеешь в виду? — Она опустила глаза, внезапно смутившись. Он приподнял рукой ее подбородок, и она встретила его взгляд. — Почему ты считаешь, что для меня это тяжело?
— Я попыталась представить себя на твоем месте, — печально сказала Марли. — Представила, что человек, которого я люблю, совершенно забыл меня. — (Он тихо провел пальцем по ее губам, и дрожь прошла по ее телу.) — Я почувствовала бы себя... отвергнутой.
— Ты боишься, что я чувствую себя отвергнутым? — Легкое изумление мелькнуло в его глазах, уголки губ изогнулись.
— А разве нет? — спросила женщина. Щеки ее вспыхнули, и она еще больше растерялась.
Неужели она боится его? Марли чуть вздрогнула. Нет, не боится. Ее пугала мысль о том, что она была близка с этим мужчиной и не помнит этого. Как можно забыть такое?!
— Что случилось со мной, Крисандер? — В голосе ее прозвучали умоляющие нотки. Руки задрожали, и Марли сцепила пальцы.
Он вздохнул.
— С тобой произошел... несчастный случай, дорогая. Доктор уверил меня, что память к тебе вернется, и главное сейчас — не перенапрягаться.
— Я попала в автомобильную аварию? — Она оглядела себя, пытаясь найти на теле повреждения. Но не обнаружила ни синяка, ни царапины. Женщина ощущала лишь усталость и апатию, которым не находила объяснения.
Он на секунду отвел глаза.
— Да.
— О! Она была серьезной? — Марли машинально стала ощупывать свою голову.
Он мягко опустил ее руку вниз, на колено.
— Нет, ничего страшного.
— Тогда почему... я потеряла память? Ведь голова моя не получила никаких повреждений.
— Причина не в этом.
Марли с изумлением взглянула на него:
— А в чем?
— Врач сказал, что таким образом ты справляешься с травмой, полученной в результате несчастного случая. Это защитная реакция. Она оберегает тебя от болезненных воспоминаний.
Марли наморщила лоб, сдвинула брови, пытаясь прорваться сквозь густое облако тьмы, окутавшее ее мозг.
И вдруг появилась внезапная мысль. Она выдернула руку.
— Может быть, пострадал кто-то еще?
Крисандер потянулся к ней и снова взял за руку.
— Нет, — сказал он, нежно целуя ее ладонь. Марли вздохнула с облегчением:
— Мне так хочется все вспомнить! Но когда я делаю усилия, у меня кружится голова.
Крисандер нахмурился.
— Именно поэтому я и не хочу обсуждать с тобой то, что случилось. — Он приложил другую руку к ее животу. — Тебе не надо волноваться, это повредит нашему ребенку.
Ребенок пошевелился под пальцами Крисандера, и изумленное выражение возникло на его просветлевшем лице. Марли, нахмурившись, взглянула на него, и он снова положил руку на ее живот.
— Это изумительно, — прошептал он.
Крисандер выглядел таким потрясенным, что она улыбнулась. Ведь он никогда прежде не ощущал шевеления ребенка.
