— Во всяком случае деньги-то не ваши, — спокойно сказала девушка. — Вы всегда без денег. У вас полно неоплаченных векселей. Об этом мне говорил один судебный чиновник…
— Вы знаете слишком много, дорогая моя, — сказал он и вышел, сунув руки в карманы.
И вот начались ее мучения… Ей дали конторские книги, бумагу, перья, и она начала писать бесцельные, никому не адресованные письма, делая все возможное, чтобы забыть о существовании толпы за окном, которую время от времени разгоняли хмурые полицейские.
Она стремилась на чем-нибудь сосредоточиться: то рассказывала сама себе веселые и печальные истории, то думала о краже в доме доктора Лэффина и о том, кто бы мог это сделать…
Однако все было бесполезно. Она не могла забыть об унижении, которому подвергалась. В довершение всего на улице показался мистер Хольбрук.
Он уже несколько минут стоял в толпе и смотрел на окно.
Не нужно было быть очень проницательным человеком, чтобы понять, что девушка переживает чрезвычайно неприятные минуты: краска ее щек и нервозность каждого движения говорили об этом достаточно красноречиво.
— Мисс Карен!
Бетти оглянулась. Дверь в заднюю комнату была открыта настежь, и в ней виднелось все то же ненавистное лицо Билла Хольбрука. Это зрелище окончательно вывело девушку из себя.
— Спуститесь на минутку, — попросил он. — Мне нужно с вами поговорить.
— Прошу вас выйти вон! — голос Бетти дрожал от гнева. — Как смеете вы еще издеваться надо мной, поставленной по вашей же милости в это унизительное положение?
Билл посмотрел на нее с изумлением.
— Вы с ума сошли! Я-то здесь при чем? Давайте поговорим…
Хольбрук был так настойчив, что Бетти покорно вышла к нему в заднюю комнату.
— Откуда вы взяли, что это моя идея?
— Так сказал доктор Лэффин.
— Доктор Лэффин — гнусный лгун! — спокойно заявил Билл. — С нами он договорился только о том, чтобы мы дали объявление в газеты, да и то текст его он сам написал.
— Что за объявление? — с тревогой спросила девушка. — Неужели обо мне?
Билл вынул из кармана пачку конвертов и открыл один из них.
— Ваше имя не упоминается, — сказал он. — Слушайте:
«Рыжеволосая девушка.
На Дьюк-стрит прохожих ожидает необычное зрелище. Окно одного из складов обставлено как кабинет, за столом которого сидит на редкость красивая девушка с медно-красными волосами. На столе стоит зеленая ваза с одной красной розой. Все это производит поразительное впечатление».
— Какова цель этого объявления — не могу понять. О конторке даже не упоминается. Я думаю, что доктор… — тут Билл вдруг умолк и хлопнул себя по лбу.
— Неужели это попадет в печать? — спросила девушка, понимая, что такое объявление будет способствовать увеличению толпы.
— Да, — ответил Билл. — Однако я ухожу… Здравствуйте, доктор!
В комнату вошел Лэффин. Лицо его было искажено от гнева.
— Почему вы не на своем месте? — спросил он Бетти.
— Потому, что я просил мисс Карен спуститься ко мне… — ответил за девушку Билл. — Послушайте, доктор, скажите откровенно: что у вас на уме?..
Тут он ухватил своими, как всегда, запачканными чернилами пальцами жилетную пуговицу старика.
— Если бы я работал не в рекламной конторе, а был репортером, то я немедленно пошел бы в уголовную полицию и сказал: «Господин комиссар, пошлите инспектора допросить некоего старика Лэффина, и этот инспектор, возможно, вернется не один».
Со щек Лэффина мгновенно сошла вся краска, однако он сдержался и ничего не ответил.
Час спустя Билл Хольбрук бурей ворвался в кабинет мистера Паутера.
— Ваше желание исполнилось! — крикнул он.
— Вы покидаете меня? — спросил Паутер с надеждой в голосе.
Билл кивнул.
— Я только что подписал договор с «Лондонским Герольдом». Я становлюсь уголовным репортером и объявляю, что вы теперь в моей власти, ибо вы совершили преступление, выбросив на рынок вашу гнусную мазь для волос!
Мистер Паутер широко открыл глаза:
— Неужели это серьезно? Я имею в виду не ваши глупости о нашей чудесной мази, а перемену вашей карьеры. Почему? Вы получали недурное жалованье…
— Дело не в жалованьи, мистер Паутер. Я пронюхал большое дело, и мне нужно во что бы то ни стало помочь одному почтенному полицейскому инспектору произвести арест, поскольку до сих пор он ни разу в жизни не испытал этого удовольствия!
Паутер посмотрел на часы.
— Бары еще закрыты, — едко сказал он, — а вы уже напились…
Глава 11
— Нет, я не пьян, — спокойно ответил Билл, — и говорю чистейшую правду. Я только что видел Лоутера из «Лондонского Герольда», и он выразил желание взять меня в газету.
— Но есть такие вещи, как договоры, — мягко заметил мистер Паутер. — Такие вещи, как моральные обязательства. Впрочем, они, по-видимому, отсутствуют в вашем лексиконе. Неужели все это серьезно?
Билл кивнул.
— Тогда не о чем говорить. Вы бессовестный человек, и все-таки я буду жалеть, что вы уходите.
— Все это хорошо! — сказал Билл. — Но мне нужно еще получить с вас за месяц службы…
Мистер Паутер вздохнул, вынул из ящика чековую книжку и заполнил чек.
— Ваше место всегда останется за вами. А на прощанье расскажите мне, в чем дело?
— Хорошо! — ответил Билл.
В течение четверти часа мистер Паутер слушал рассказ своего служащего и, когда тот умолк, заметил:
— Прямо сенсация! Поразительно, как остро вы начинаете мыслить, когда речь идет о преступлениях… Кстати, видели ли вы мистера Стоуна?
— Да, у меня было с ним сегодня свидание. Это очень почтенный и умный человек. Я нашел в нем только один недостаток… Он решил, что ваше предложение ему интересно.
— Еще бы! — воскликнул мистер Паутер. — Завершите это дело, Билл, и я впервые за всю вашу службу должен буду признать, что не зря тратил на вас деньги!
Мистер Стоун жил не в отеле, а в меблированной квартире. Там Билл и застал его в понедельник утром. Это был высокий стройный человек с уже седыми волосами и приятным, хотя и несколько насмешливым, выражением лица.
Лакей впустил Билла в гостиную, которая наполовину была превращена в кабинет.
— Входите, мистер Хольбрук! — сказал Стоун. — Не останетесь ли к завтраку?
— С удовольствием!
— Я пригласил также брата, но сильно сомневаюсь, что он придет. Вы газетчик, не так ли?
И после того как Билл кивнул, он продолжал:
— Предложение мистера Паутера нравится мне. Никто никогда не проводил здесь специальной кампании по продаже котиковых шкур. Мне кажется, что на этом пути можно добиться успеха…
В течение получаса они говорили о деле, причем Стоун внес в проект Паутера несколько важных изменений. Внезапно он остановился и, посмотрев на часы, сказал:
— Он не придет! Сейчас уже десять минут второго, и хотя он большой чудак, но всегда аккуратен.
— Ваш брат живет в Англии?
— Да, он живет здесь. Я не видел его десять лет, но время от времени слышал о нем.
— Бывали вы в Англии когда-нибудь, мистер Стоун? — спросил Билл, разворачивая салфетку.
— Да, я знаю эту страну, хотя давно не был здесь. Именно с тех пор, как в последний раз видел брата…
Разговор перешел на историю Лейфа, брата мистера Ламберга Стоуна. Совершенно случайно Ламберг упомянул, что Лейф основал общество «Сыны Рагузы».
— Не может быть! — воскликнул Билл.
— Тем не менее это так! Он прирожденный организатор. В обычном деле он ничего не стоит. Но дайте ему какое-нибудь странное, фантастическое задание, и он в двадцать четыре часа выработает блестящую схему! Я, например, считаю гениальной эту его мысль о годовых лотереях, а особенно остроумным то обстоятельство, что механизм розыгрыша неизвестен. В уставе «Сынов Рагузы» так прямо и сказано, что «способ розыгрыша устанавливается единолично Великим Приором и не подлежит обсуждению».
После этого разговор вновь вернулся к политике и к бирже. Оставив Ламберга Стоуна, Хольбрук забежал в редакцию газеты, где наскоро рассказал последние добытые им сведения и вернулся домой. Ему открыл Баллот.
— Дружище, — крикнул Билл, — для нас обоих начинается новая жизнь! Прикажите принести бутылку пива и давайте потолкуем об убийствах.
Глава 12
Шел третий день мучений Бетти Карен. Утром почти все газеты напечатали заметку о рыжеволосой девушке, и толпа у окна увеличилась вдвое, а у дверей появилось несколько репортеров.
И в этот же день девушке суждено было принять несколько посетителей.
Она только что села завтракать в задней комнатке, когда услышала шаги. Это был Клайв.
— Зачем вы здесь, Клайв? — спросила девушка. — Вы ведь обещали не навещать меня!
— Мне необходимо было повидать вас. Видели вы утренние газеты? Это чудовищно, Бетти! Я не могу такое позволить! Сегодня же вечером у меня будет серьезный разговор с этим старым мошенником!..
