Я знаю, что такое – когда уже мертвый, а все равно бежишь. Я наизусть выучил, что такое бег.
Бег.
Скрюченные пальцы давят на изогнутую сталь спускового крючка, черная осенняя листва вздымается совсем рядом, от влажных поваленных стволов осин летят щепки. Вокруг – звенящий гул выстрелов и хрип жизни, оставляющей полусгнивший ноябрьский воздух леса. Скоро – холод… Можно умереть, но нужно выжить. Приходится совмещать одно с другим, щелкая фиксатором, переворачивая «рожок» и ускоряя бег…
А вдруг еще не поздно остановиться?..
«Ритм сердечных сокращений не стабилен, будет произведена инъекция препарата Heart-stab» – вдруг выдал зеленую надпись компьютер, и в правую ляжку впилась невидимая иголочка.
Я негромко выругался, подергивая на ходу ногой.
«Аритмия больше не наблюдается. Возможно побочное действие препарата».
Интересно – какое?..
– Леша, – прозвучал привычный шепоток Дениса в наушниках. – Леша, слышишь меня?
– Да.
– Леша, ты снайперскую позицию займешь. Выберешь удобную высоту и будешь нас прикрывать. А мы господ зэков внизу, прямо в расщелине сжимать будем – они ведь табуном скорее всего попрут…. У АКЛ оптика есть, хорошая оптика, со стабилизацией всякой электронной. Сам разберешься, в общем.
– Да уж, – буркнул я. – Мне сердце вон только что отстабилизировали. Умельцы чертовы, встроили в комбинезон этот раздутый дерьма всякого. Нашел ты кандидатуру, конечно. Нечего сказать…
– Отставить.
– Есть.
– Приказ понятен?
– Так точно.
– Вот и хорошо, вот и ладненько. – Денис замолчал, оставив в наушниках шумное дыхание. Через минуту добавил: – Леша, я ведь знаю, что ты лучше всех нас стреляешь. Знаю. – Он помолчал еще немного. – Может, и выберемся, ребятки. Главное, армию дождаться. Челноки с солдатиками прилетать начнут… там полегче будет. Может… Ведь мы выбирались, а…
Прокомментировать эти слова командира никто не рискнул. И правильно.
Впереди уже вырастали крутые горные образования, в ущелье между которыми уходила дорога. Перспектива на Луне была очень непривычна для глаза.
Да, тактическое преимущество здесь явно у нас. Но лишь только при условии, что лунники не выберут другой путь. В этом случае они беспрепятственно доберутся до шаттлов. И тогда мы проиграли. Но с чего бы им идти в обход? Они же не знают, что мы тут, что мы прилетели с приветом от Земли… Ладно. Много рассуждать даже в мыслях не рекомендуется. Буду лучше надеяться, что Дорчаков принял верное решение.
Моя забота теперь маленькая – правильно отъюстировать прицел. На движущихся целях.
Стемнело вмиг. Это вам не долгие пылающие закаты на Черном море, и не постепенная метаморфоза цвета в горах Северного Урала. Буквально за несколько секунд наступил полумрак, слегка разбавленный призрачным зелено-серым светом выпуклого глаза Земли, висевшей в этот момент почти в зените.
«Температура +88,2 градуса по шкале Цельсия, продолжает падать» – появилось через некоторое время перед глазами.
– Лешка, тебе вон туда забраться надо бы… – сказал Денис, показывая стволом автомата на крутые скалы по правую сторону от нас.
Да, место здесь действительно неплохое для засады. Если удастся накрыть лунников прямо в этой расщелине – можно даже надеяться на… Черта с два. Не на что надеяться. Не во что верить. Не о чем жалеть…
Тут рядом что-то вспыхнуло, озарив ближайшие утесы оранжевым светом, и в динамиках раздался короткий хрип, переходящий в свист. Сергея мгновенно разнесло на куски – по-видимому, метеорит пробил кислородный баллон.
– Серега! – заорал Смоламой. – Серега…
В полумраке я увидел, как блеснули белки за стеклом одного из шлемов – это Берметов отвел глаза от потемневшей, уже замерзающей кучи.
«Температура +3,5 градуса по шкале Цельсия, продолжает падать».
– Всем занять позиции, эфир не засорять, – сказал Денис. – Леха, скорее наверх дуй, тебе еще с оптикой разбираться.
Я, сглотнув, стал взбираться на довольно крутой склон, усыпанный острыми шипами выступающих твердых пород. Молодой ведь был. Жалко.
– Опачки… – раздался голос Минотавра. – Идут, кажется.
Я заторопился. Выбрал удобную ложбинку, откуда просматривалось все ущелье, улегся и щелкнул выключателем оптического прицела. Глянул на экран. Так, это расстояние, угол, а где поправка на ветер? Тьфу, какой тут к дьяволу ветер? Если только ветер времени…
Так. Это уже никакая не растровая пленка – обыкновенные жэ ка. Но какое качество! Хоть изображение черно-белое, все равно – потрясающе! Да и на кой в сумерках цвет, спрашивается?..
На жидкокристаллическом экране прицела при включенной системе ночного наблюдения была видна каждая деталь рельефа в сотнях метров от снайпера.
По привычке щурясь, я приглядывался, примеривался. Вот еще несколько грибочков вспухло от падения проклятых каменных капель. Серега, Серега, малец совсем… Вот какой-то затейливый узор на дне кратера… Интересно, оптика или все-таки что-то другое? Может, инфракрасные волнушки? Разобрало, блин!..
Я заворочался, по-змеиному изгибая рукава скафандра, перевернул автомат и глянул на переднюю панель прицела. Стекляшка! Ох, сволочи японцы, что вытворяют!
Ну? Где мобильные мишени для юстировки?
– Ребятки, напряглись, – шепот в самые уши. Это Дорчаков. – Если мой проапгрейженный теодолит не врет, то идут пираты из форта «Сателлит». Черную метку тащат.
Поудобнее устроив затекший было локоть, я плавно повел стволом по горизонту. Слева направо. Через несколько секунд на экране появилось несколько светлых точек.
Большим пальцем левой руки слегка двинул сенсор, расположенный на цевье. Приближение. Нет же – лишка дал! Неудобные перчатки, несмотря на то, что у наших космических презервативов они адаптированы под оружие.
«Температура –23,5 градусов по шкале Цельсия, продолжает падать» – мелькнуло сбоку.
Прохладно будет этой ночкой… Хочется продолжить мысль: лунной. Аккуратно трогаю сенсор зума еще раз. Ой. Они что, всем табором сразу?!
– Денис, их там человек семьсот-восемьсот, – сказал я, примерно прикинув количество бредущих по дороге лунников.
– Вижу. Еле двигаются, а еще называется – на свободу вырвались. Хотя семьдесят километров с оружием в зубах по чужому миру протопать…
– Товарищ подпол, вы просили не осквернять эфир болтовней, – с издевкой просипел Берметов.
– Вот и не оскверняй…
Ребятки умеют завести себя перед боем. Адреналин дергает жилы, сердце вбивает литры крови в аорту, словно сваи. Скоро – бег. Старт – выстрел. Финиш – смерть. Скоро…
«Скоро начнется последний в нашей скучной жизни бой», – вдруг подумалось мне. Сотни раз приходила в голову эта мысль, тысячи раз я решал, что жизнь и впрямь скучна, и, пожалуй, миллионы – брал свои слова обратно. Но теперь, кажется, устал.
Бывает так. Когда устаешь побеждать. Какого черта я не имею права отключать служебный мобильник?! Почему у меня не получается струсить и наконец-то проиграть?..
– Леша…
Перед глазами помутилось, бледно-зеленая линза Земли скакнула, будто ужаленная…
– Леша, ты слышишь меня?
Что со мной?.. Эйфория какая-то, сейчас побегу на врага с криком вождя племени уга-уга… Больно ногу-то, чего кусаетесь…
«Побочное действие препарата Heart-stab нейтрализовано. Система будет автоматически перезагружена через пятнадцать секунд».
– Леша, говорит Дорчаков, выйди на связь.
– Все в порядке, Денис, – сказал я, слизывая капельки пота с верхней губы и поправляя ствол.
– Что у тебя случилось?
– Укольчики классные. Торкает. И система компьютерная прямо-таки безотлагательно перезагружаться намылилась… Ну вот, пожалуйста. Ладно хоть не предлагает выключить питание компьютера. Надпись такую помнишь, оранжевенькими буковками? Я-то думал, здесь что-нибудь навороченное стоит. Не, та же «Винда». Привет от Гейтса на Луне!
Было слышно, как кто-то из ребят прыснул со смеху.
– Смешно, блин, – обиделся я. – А если бы системы жизнеобеспечения этой херней контролировались?
– Ты бы вместе с компом рестартанулся, – хрипло сказали наушники голосом Берметова.
– Леша…
– Да, Денис.
– Что с тобой все-таки происходит?
– Все в порядке. – Я сглотнул.
– Ты не устал, Леша?
Я повернул голову влево, словно захотел посмотреть Дорчакову в глаза через скалу. Плесенно-серое свечение гладкой породы. Здесь нет Дорчакова. Он – там.
– Нет, не устал.
– Вот и ладненько, вот и шарахнешь в резервуарчик с кислородом, который эти придурки с собой прут. Только не торопись, жахнешь, когда весь их хвост в ущелье войдет. Видишь цистерну эту?
Я видел цистерну, о чем и сообщил командиру. Я все видел, я знал, как надо действовать, я мог, при необходимости, просчитать время полета пули, каждый ее виток. Каждый ньютон силы трения. Хотя нет. Тут ей не обо что тереться – воздуха-то нема…
Я был всемогущ, пока не уставал бежать. И все время одерживать победу. Теперь что-то дернулось, словно дрогнул мир, и Денис сразу почуял.
