Это никак не могло быть связано со мной. Мы с ним даже не знакомы. Я бросила на него ещё один быстрый взгляд и немедленно об этом пожалела. Обращенные на меня глаза горели отвращением. Я отшатнулась, сжавшись на стуле, фраза «если бы взгляды могли убивать» внезапно промелькнула у меня в голове.
В этот момент громко прозвенел звонок, я подпрыгнула от неожиданности, а Эдвард Каллен уже был на ногах. Повернувшись ко мне спиной, он поднялся стремительно и гибко — как будто жидкость перетекла из одного сосуда в другой — и очутился за дверью прежде, чем кто бы то ни было в классе успел встать со своего места.
Я застыла, беспомощно глядя ему вслед. Как гнусно и несправедливо! Я начала медленно собирать свои вещи, пытаясь подавить переполнявший меня гнев из опасения расплакаться. По какой-то причине моё настроение напрямую сказывается на состоянии моих слёзных желез. Я часто плачу от злости — это очень унизительно.
— Ты Изабелла Суон? — спросил мужской голос.
Я подняла глаза и увидела симпатичного юношу с немного детским лицом и светлыми волосами, аккуратно уложенными в пёрышки с помощью геля. Парень дружелюбно улыбался — очевидно, он не считал, что от меня плохо пахнет.
— Белла, — поправила я его с улыбкой.
— А я Майк.
— Привет, Майк.
— Помочь тебе найти следующий класс?
— Вообще-то, мне нужно в спортзал. Думаю, найду.
— Мне тоже туда, — казалось, он взволнован, хотя совпадение было не таким уж непредсказуемым для столь маленькой школы.
Мы пошли на занятие вместе. Майк оказался болтуном, взял на себя большую часть разговора, чем облегчил мне жизнь. До десятилетнего возраста он жил в Калифорнии и потому понимал, как я скучаю по солнцу. Выяснилось, что уроки английского у нас с ним тоже общие. Он оказался самым приятным человеком из всех, кого я сегодня встретила.
Но когда мы входили в спортзал, он спросил:
— Ты что, проткнула Эдварда Каллена карандашом? Я никогда не видел, чтобы он так себя вёл.
Я поёжилась. Итак, я была не единственной, кто заметил. И, несомненно, подобное поведение не было типичным для Эдварда Каллена. Я решила прикинуться дурочкой.
— Ты про того парня, рядом с которым я сидела на биологии? — спросила я как можно более бесхитростно.
— Ну да. Выглядел так, как будто ему больно, или вроде того.
— Не знаю, — ответила я. — Мы с ним не разговаривали.
— Странный парень, — Майк остановился, вместо того, чтобы идти в раздевалку. — Если бы мне повезло сидеть рядом с тобой, я бы с тобой поболтал.
Я улыбнулась ему, прежде чем отправиться в раздевалку для девочек. Он был дружелюбен и очевидно восхищён. Но для того, чтобы ослабить мой гнев, этого было явно недостаточно.
Преподаватель физкультуры, тренер Клэпп нашел для меня форму, но предложил в сегодняшнем занятии не участвовать. В моей прежней школе требовалось заниматься физкультурой два года. Здесь же она была обязательной в течение всех четырёх лет. Форкс определенно вознамерился стать моим личным адом на Земле.
Наконец прозвенел звонок. Я поторопилась в офис, чтобы вернуть карточку. Дождя не было, но ветер усилился и стал холоднее.
Зайдя в тёплый офис, я чуть не повернулась и не выскочила обратно на улицу.
Эдвард Каллен стоял у стола прямо передо мной — я узнала эти взъерошенные бронзовые волосы. Кажется, он не заметил, что я вошла. Я прижалась к стене, ожидая, пока освободится секретарь.
Он что-то доказывал ей низким чарующим голосом. Я быстро поняла, о чём идет речь. Он пытался перевестись с урока биологии на другой. Любой другой урок.
Я просто не могла поверить, что это имеет отношение ко мне. Наверное, что-то случилось до того, как я вошла в класс. Что-то разозлило его раньше. Невозможно, чтобы этот совершенно незнакомый человек воспылал такой внезапной и сильной неприязнью ко мне.
Дверь снова открылась, и в комнату хлынул поток холодного воздуха, зашуршал бумагами и взвихрил волосы вокруг моего лица. Вошедшая девушка шагнула к столу, положила лист бумаги в проволочную корзину и вышла на улицу. Спина Эдварда Каллена напряглась, он медленно повернулся ко мне — невыразимо, до абсурда прекрасное лицо — чтобы пронзить меня полным ненависти взглядом. На мгновение я испытала приступ неподдельного страха, от которого мороз пошёл по коже. Взгляд длился всего лишь секунду, но был холоднее, чем леденящий ветер. Затем он повернулся к секретарю.
— Хорошо, не обращайте внимания, — сказал он торопливо. — Я понимаю, что это невозможно. Большое вам спасибо за помощь. — Повернулся на каблуках и, не глядя на меня, исчез за дверью.
Я смиренно подошла к столу, и протянула подписанную регистрационную карточку. Лицо моё на сей раз для разнообразия было белым, а не красным.
— Как прошел первый день, дорогая? — ласково спросила секретарь.
— Хорошо, — солгала я слабым голосом. Кажется, она мне не поверила.
Машин на стоянке было уже очень мало, когда я добралась до своего пикапа. Моё убежище, мой почти дом в этой сырой зелёной дыре. Некоторое время я сидела неподвижно, отрешённо уставившись в лобовое стекло. Но очень скоро замёрзла и повернула ключ. Мотор взревел, и я направилась к дому Чарли, всю дорогу борясь со слезами.
2. Открытая книга
На следующий день было лучше… и одновременно хуже.
Было лучше, потому что не дождь кончился, хотя тучи сгустились и потемнели. Было легче, потому что я знала, чего ожидать от этого дня. На английском со мной сел Майк, потом, под яростными взглядами Эрика, провожал меня на следующий урок (отличный повод для сплетен).
Народ уже не разглядывал меня так пристально, как вчера. На ленче я присоединилась к большой компании, где кроме Майка, Эрика, Джессики были еще несколько ребят, чьи имена и лица я постепенно начинала различать. Казалось, я уже не тону во всем этом, я уже почти хожу по воде…
Было хуже, потому что я совершенно не выспалась — просто не смогла заснуть под непрекращающийся вой ветра за окном. Было хуже, потому что мистер Ворнер на тригонометрии спросил меня — руки я не поднимала — и мой ответ был невпопад. Было стыдно, потому что мне пришлось играть в волейбол, и я, не справившись с мячом, залепила им по голове девушке из моей команды. А хуже всего было то, что Эдвард Каллен так и не появился в школе.
Все утро я с трепетом ожидала ленча, страшась этих странно-необъяснимых взглядов. Какая-то часть меня жаждала встретиться с ним лицом к лицу и немедленно все выяснить, поставив вопрос ребром: в чём его проблема?! Ворочаясь в своей постели без сна, я даже придумывала, что именно скажу ему. Впрочем, я знала себя слишком хорошо — для такого поступка у меня кишка тонка. Трусливому Льву не стать Терминатором.
