Стефани Майер
Сумерки
Моей сестре Эмили, без чьей деятельной поддержки эта история могла бы так и остаться ненаписанной.
А от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрёшь.
Бытие 2:17
Пролог
Я редко размышляла о том, как умру — хотя в последние месяцы у меня появилось для этого достаточно причин — а если бы задумалась, то и представить не могла, что это произойдёт именно так.
Затаив дыхание, я смотрела сквозь разделявшее нас пространство комнаты в тёмные глаза охотника, а он отвечал мне весёлым взглядом.
Без сомнения, умереть за кого-то, кого я люблю — это правильный выбор. Даже благородный. Это чего-то да стоит.
Я знала — если бы я не приехала в Форкс, я не стояла бы сейчас лицом к лицу со смертью. Но, даже содрогаясь от ужаса, я не смогла бы заставить себя сожалеть об этом решении. Если жизнь дарит тебе то, о чём ты не смела даже мечтать, бессмысленно печалиться, когда всё приходит к концу.
Охотник дружески улыбался, когда неспешно пошёл вперёд. Чтобы убить меня.
1. Первый взгляд
Мама привезла меня в аэропорт в машине с открытыми окнами. В Финиксе было тепло, примерно 24 градуса, ни облачка на ясном голубом небе. На мне был мой любимый топ-белый, с шитьём, я надела его в знак прощания. А в руках я держала парку.
На полуострове Олимпик, на северо-западе штата Вашингтон, под густым покровом облаков есть городишко под названием Форкс. Дождь там льёт гораздо чаще, чем любом другом месте Соединенных Штатов. Из этого города, от его вечной хмурой осени сбежала со мной мама, когда мне было всего несколько месяцев. В этом городе я была вынуждена проводить один месяц каждое лето, пока мне не исполнилось 14 лет. В тот год я взбунтовалась, и в следующие три лета мой отец Чарли возил меня на две недели в Калифорнию.
И в этот вот город я отправлялась в добровольную ссылку. Принятое решение вгоняло меня в депрессию — я ненавидела Форкс.
И любила Финикс, его солнце и томительную жару, энергичный, беспорядочно раскинувшийся город.
— Белла, — сказала мама, наверное, в тысячный раз, — ты не обязана этого делать.
Мы с мамой очень похожи, только у неё короткая стрижка и морщинки вокруг рта. Заглянув в широко распахнутые детские глаза, я испытала приступ паники. Как я могу оставить свою рассеянную, легкомысленную маму? Конечно, теперь у неё есть Фил, он позаботится о том, чтобы счета были оплачены, холодильник заполнен едой, а бак машины — бензином, маме будет кому позвонить, если она потеряется… Но всё же…
— Я хочу поехать, — вообще-то я плохая лгунья, но эту ложь повторяла так часто, что она звучала почти убедительно.
— Передавай привет Чарли.
— Передам.
— Мы скоро увидимся, — настаивала она. — Ты можешь вернуться домой, когда захочешь, и я немедленно приеду в Финикс, как только тебе понадоблюсь.
Чтобы выполнить это обещание, ей пришлось бы многим пожертвовать.
— Не беспокойся обо мне, — убеждала я. — Всё будет замечательно. Я люблю тебя, мам.
Она крепко обняла меня, и я отправилась на посадку, а мама уехала.
Мне предстоял четырёхчасовой перелёт из Финикса до Сиэтла, затем ещё час на маленьком самолёте до Порт-Анджелеса, и часовая поездка на машине до Форкса. Перелёты меня не волновали, а вот мысль о том, что придется провести час в машине с Чарли, вызывала некоторое беспокойство.
На самом деле, во всей этой истории Чарли повёл себя просто замечательно. Кажется, он был искренне рад, что я впервые согласилась пожить у него. Он уже записал меня в школу и собирался помочь с покупкой машины.
Но рядом с Чарли я чувствовала некоторую неловкость. Ни его, ни меня никто не назовёт излишне разговорчивыми, и я не представляла, как буду болтать с ним о пустяках. Я знала, что моё решение привело его в некоторое замешательство — я, как и мама, не скрывала своего отвращения к Форксу.
Когда самолёт приземлился в Порт-Анджелесе, шёл дождь. Я отнеслась к этому не как к предзнаменованию, а как к неизбежности. С солнцем я уже попрощалась.
Отец приехал в аэропорт на патрульной машине. Тоже вполне предсказуемо — Чарли известен добрым жителям Форкса как шеф полиции Суон. Главной причиной моего стремления купить себе средство передвижения (несмотря на скудость моих финансов) было нежелание разъезжать по городу в машине с красными и синими фонарями на крыше. Ничто так не мешает дорожному движению, как появление копа.
Когда я, запинаясь, выбиралась из самолёта, Чарли неловко обнял меня одной рукой.
— Рад тебя видеть, Беллз, — сказал отец, улыбаясь и машинально помогая мне удержаться на ногах. — Ты почти не изменилась. Как Рене?
— У мамы всё хорошо. Я тоже рада видеть тебя, папа, — мне не разрешалось называть его Чарли в лицо.
У меня было всего несколько сумок. Большая часть моей аризонской одежды не годилась для Вашингтона. Мы с мамой объединили наши средства, чтобы пополнить мой зимний гардероб, но он всё еще оставался довольно небогатым. Все мои вещи легко уместились в багажнике патрульной машины.
— Я нашел для тебя хорошую машину, достаточно дешёвую, — сказал Чарли, когда мы пристегнули ремни.
— Что за машина? — я подозревала, что выражение «хорошая машина для тебя» означает нечто принципиально иное, чем просто «хорошая машина».
— Ну, на самом деле, это пикап, шевроле.
— И где ты его нашёл?
— Помнишь Билли Блэка из Ла Пуш? — Ла Пуш это маленькая индейская резервация на побережье.
— Он часто ездил с нами на рыбалку летом, — напомнил Чарли.
Теперь понятно, почему я его не помню. У меня хорошо получается блокировать в памяти болезненные или ненужные воспоминания.
— Сейчас он ездит в инвалидном кресле, — продолжил папа, — и не может сесть за руль, потому и предложил мне купить пикап подешевле.
— И сколько лет машине? — по изменившемуся выражению лица Чарли я догадалась — надеялся, что я не задам этот вопрос.
— Ну, Билли хорошенько поработал с двигателем. Ему всего несколько лет, правда, — надеюсь, Чарли не рассчитывал, что я так легко сдамся.
— Когда он купил пикап?
— Думаю, в 84-м.
— Машина тогда была новой?
— Эээ… нет. Я думаю, она была новой в начале 60-х. В крайнем случае, в конце 50-х, — добавил он смущённо.
— Чар… пап, на самом деле, я совсем не разбираюсь в машинах. Я не смогу починить его сама, если что-то сломается, и я не могу позволить себе платить слесарю…
— Белла, эта штука отлично бегает, правда. Сейчас такие уже не делают.
