Вот и еще одно Рождество прошло без Коула.
Я весь день оставался в кровати с выключенным светом.
Горе никогда не исчезает, и тебе не становится легче, кто бы что ни говорил.
Каждая моя мысль наводила лишь на то, чтобы найти кокаин, пока я, наконец, не сорвался из дома с миссией словить кайф. Но прежде чем добраться до дилера, я пришел в себя. Зависимость — тропа, на которую мне не хотелось ступать вновь. Поэтому я припарковал мотоцикл в переулке и бросился бежать.
Я бежал и бежал, пока мое тело не отказало, а разум не опустел. Рухнув на холодную твердую землю, я подполз к стене какого-то здания и прислонился к ней. Именно там я и оставался несколько часов, прежде чем вернуться за мотоциклом.
Меня сводят с ума три даты: тринадцатое августа, двадцать пятое декабря и пятое февраля — день рождения Коула.
Я прекрасно помню тот день, когда он появился на свет. Моя няня отвезла меня в больницу, и я был ужасно взволнован встречей с братом.
Он оказался маленьким и сморщенным существом, но это не имело для меня значения. Я гордо носил звание старшего брата. Мне было разрешено сесть на стул и подержать его. В тот момент я подумал, что всегда буду его защищать. Всегда буду рядом. Стану лучшим братом на свете.
Но так и не стал им.
Моя жизнь разделилась на две части — до смерти Коула и после нее.
До его смерти моя жизнь была наполнена безграничными возможностями, а после стала всепоглощающей тьмой. Каждый день я вставал с надеждой, что он станет последним в моей жизни. Если бы мне удалось порезать себя чуть глубже, я давно бы уже лежал, погребенный землей.
Глава 5
Арт
К тому времени, как я добираюсь до Рики, на улице уже стемнело. У меня ушло почти двенадцать часов на то, чтобы добраться до своего нового дома. Паркую мотоцикл прямо напротив, а затем проверяю на телефоне, который час.
Три минуты девятого.
Слезаю с мотоцикла и разминаю затекшие мышцы. С момента последней остановки прошло немало времени, так что мне нужно отлить.
Дом Рики выкрашен в желтый цвет, а на окнах виднеются белые ставни. Осталось добавить белый заборчик, и его семья может претендовать на звание типичной американской.
Это вам не Канзас.
Поднимаюсь по ступенькам веранды, а затем стучу в дверь. Ее открывает Рики, на его лице широкая улыбка. Однако заметно, что дядя нервничает, а его улыбка вымученная. Он знает, что получил тикающую бомбу, и понятия не имеет, когда та взорвется.
— Привет, Арт. Как прошла поездка? Я слегка удивился, когда твоя мать сказала, что ты приедешь сюда на мотоцикле.
— Все нормально. Планируешь сыграть роль доктора Фила и попытаться меня починить? К сожалению, для этого тебе потребуется суперклей, скотч, иголка с ниткой и куча другой ерунды, чтобы попытаться собрать меня воедино. Единственное, что мне может помочь — амнезия.
— Я не пытаюсь собрать тебя воедино. Это по силам только тебе самому. Битва, которую тебе нужно выиграть, происходит у тебя в голове. Потребуется много времени и сил, чтобы выиграть это сражение. Возможно, ты проиграешь, но, несмотря ни на что, я всегда буду рядом. И выслушаю, если тебе понадобится с кем-то поговорить.
Рики ужасно искренний, но мне не нужна его помощь.
— Ты разбиваешь мое черное сердце, — говорю я саркастично. — Может уже впустишь в дом? Мне нужно отлить. Или сделать лужу прямо на крыльце?
— Ох, точно, извини, — дядя отступает в сторону, позволяя мне войти.
У него настоящий дом — ничего схожего с особняками, в которых мне довелось расти. Обувь составлена в строй у двери. На стенах развешаны семейные фото. Бордового цвета мебель выглядит потертой и соответствует цвету штор. Через большое кресло перекинута куртка, а столик перед широкоэкранным телевизором завален журналами.
— Следуй за мной. Ванная комната находится прямо перед твоей спальней. Кухня — дальше по коридору, так что тебе будет очень удобно, если вдруг захочется перекусить поздно вечером. Твои вещи прибыли сегодня утром…
А теперь он бормочет.
— Просто дыши, — советую я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Захожу в ванную и захлопываю за собой дверь. После того, как мою руки и открываю дверь, нахожу перед собой Рики, стоящего с какой-то женщиной. Она — красавица, с бронзовой кожей, темно-карими глазами и короткими вьющимися черными волосами.
А вот и приветственная делегация.
— Познакомься с моей Мисси.
— Приятно познакомиться, Арт. Могу я называть тебя Артом? Мне сказали, что ты предпочитаешь, чтобы тебя звали именно так.
— Наша спальня наверху, по левой стороне, — говорит Рики.
— Подожди, она тоже здесь живет?
— Да, со своей дочерью.
— Рики, разве ты не знаешь, что это грех — сожительствовать с женщиной? Мисси, какой пример вы подаете своей дочери? — спрашиваю я, качая головой.
— Не знаю точно, к чему ты привык, Арт, но вполне могу себе представить. В этом доме ты будешь проявлять уважение, — говорит Рики.
— А что я такого сделал? — невинно спрашиваю я.
— Ты прекрасно это знаешь, — рявкает дядя.
— Рики, все в порядке, — Мисси хватает его за предплечье. — Почему бы тебе не позвать детей, чтобы мы могли поужинать? Арт, ты можешь осмотреть свою новую комнату. Она в конце коридора.
Отворачиваюсь от негодующего Рики и иду к своей временной клетке.
Син
— Если этот уебок будет доставлять тебе проблемы, просто дай мне знать. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как я уже буду здесь, — говорит Тревор.
Я сижу на своей двуспальной кровати, скрестив ноги и разговаривая с Тревором по FaceTime. Моя кузина, Лайла, стоит у окна, словно потерянный щенок, ожидающий, когда прибудет ее хозяин. Когда она узнала про Арта, то решила пригласить саму себя на сегодняшний ужин. Лайла обожает испорченных парней. Скорее всего, Арт начнёт пускать на нее слюни, как только увидит. Лайла — полная моя противоположность. Она — настоящая девушка; у нее все, как надо — задница и грудь за двоих. Джинсы сидят на ней, как вторая кожа, а ее пышная грудь практически вываливается из обтягивающего черного свитера с V-образным вырезом. Свои вьющиеся волосы Лайла собрала в конский хвост. Уже начало девятого, а мы до сих пор не ужинали, потому что мама сказала, что нужно дождаться почетного гостя. Она несколько часов торчала на кухне в одиночестве, настаивая на том, что должна все приготовить сама.
Представляю, что там.
— Не переживай.
— Джош рассказал мне про этого больного ублюдка.
— Тревор, я могу сама о себе позаботиться.
— Не хочу, чтобы ты сама о себе заботилась — для этого у тебя есть я.
— Лайла, ты отойдешь сегодня от окна или нет?
Не взглянув на меня, она отмахивается.
— Ладно, мачо. Буду изображать из себя девицу в беде и позову своего принца, если вдруг дракон попытается меня убить.
— Отлично. Оставишь сегодня окно открытым?
Время от времени Тревор приходит ко мне на ночь, взбираясь по решетке к моему окну. У него хороший сексуальный аппетит. Три года назад, когда мы начали встречаться, я была девственницей. Он, конечно же, нет.
— Не знаю. Я немного устала, — дразню я его.
— Да ладно тебе, детка, ты меня убиваешь, — жалуется Тревор.
— Я обязательно оставлю его открытым для тебя, малыш, — смеюсь я, а затем слышу вдалеке рокот мотора.
Лайла начинает подпрыгивать на месте.
— Он здесь! Он здесь! Он ездит на мотоцикле. О боже, это так сексуально.
— Он не суперзвезда мирового масштаба, так что, успокойся. Увидимся позже, малыш, — прощаюсь я со своим парнем.
— Ладно. Надень красные кружевные стринги, что я тебе купил, — говорит Тревор.
Я закатываю глаза.
— Хорошо, озабоченный ты мой.
Тревор начинает подвывать, и я снова смеюсь.
— Увидимся, детка, — прощается он.
Вставая с кровати, я с любопытством смотрю, из-за чего же там горят трусики Лайлы. Когда встаю позади нее, то вижу лишь очертания фигуры, слезающей с мотоцикла и направляющейся к ступенькам крыльца.
