— Как знать… — хмыкнув, вкрадчиво произнес Темный. — Может, смог бы чем-нибудь помочь Ночному Дозору. Вот вижу — сомнения вас одолевают, вопросы мучают, раз явились сюда в одиночестве, да в неурочный час.
— Ну, так и вы, любезный, в том же месте в тот же час оказались, — откликнулся Угорь.
Надзорный наконец выступил из темноты, поманил Евгения к зарешеченному окну.
— Видите? Вон там, в здании столовой, есть каптерка. Когда становится совсем скучно, я иду туда, общаюсь с поварами и охраной в неформальной обстановке. Иногда они меня картошечкой жареной подкармливают. А из окошка каптерки можно случайно увидать, как кто-то в клуб заходит, аккурат на место преступления.
— Я так понимаю, это повара в тот вечер подтвердили, что в клуб зашли четверо?
— И они подтвердили, — кивнул Темный, — и мы с коллегой убедились лично. Это сейчас тут… много времени прошло, разметало ошметки по Сумраку. А тогда, по горячим следам, мы со Степановым заглянули на второй слой. — Его ощутимо передернуло. — Подробностей было уже не разглядеть, ауры стали неинформативны, но их определенно было четыре штуки.
Угорь развернулся и снова прошелся по коридору до библиотеки.
— Слу-ушайте, а в тот момент еще можно было понять, как они располагались перед смертью? Ну, хотя бы где находился Светлый, а где — Темные? Кто из них пришел сюда первым, а кто потом?
— Повара говорили, что в локалке мелькнула сначала одна фигура, потом еще три. Наверное, логично, что этим одним был Горин, затем пришли остальные. А тут… — Он повращал в воздухе ладонью. — Тут уже ничего не разобрать было, все перемешалось.
Угорь вновь измерил шагами пространство от библиотеки до лестницы и, вздохнув, стал спускаться по ступенькам, даже не подумав пригласить Темного следовать за собой. Тот хмыкнул, но все же присоединился.
— А чем занимаются в мастерских? — вдруг спросил Евгений, посматривая на запертую дверь на первом этаже.
— Рисуют, выпиливают, вытачивают… Безделушки всякие, сувениры из зоны. Кто-то для себя, кому-то соседи по бараку заказывают. Самые лучшие в здешнем музее остаются.
— В музее? — удивился Угорь.
Надзорный рассмеялся.
— Ну, это сильно сказано, конечно. Не музей — уголок в мастерской. Да зайдите, посмотрите!
Он шевельнул пальцами — и дверь послушно распахнулась. Заходить Евгений не стал, оглядел помещение с порога. Верстаки, верстаки, мольберты. Через два зарешеченных окна внутрь проникало достаточно света от ярких «химических» фонарей, поэтому Угорь сразу приметил упомянутый надзорным уголок с образцами тюремного творчества: несколько рисунков тушью и акварелью на стене, на полочках — дюжина фигурок из дерева и хлебных мякишей, сплетенные из цветных проволочек авторучки, оловянные перстни с гравировкой, расписанные под хохлому деревянные ложки, какие-то явно дамские кулончики… Внезапно заинтересовавшись, он все же подошел поближе, всмотрелся в поделки получше. Вот это да! Старый знакомый!
— Удобно… — невпопад сказал Угорь.
— Вы о чем? — нахмурился за его спиной надзорный.
Евгений, искренне надеясь, что ранга надзорного попросту не хватит для того, чтобы почуять столь слабое колебание Силы, связанное с перемещением одной из безделушек в карман следователя, обернулся.
— Я говорю: лихо вы сейчас дверь открыли, любезный. Для пятого ранга — очень эффектно вышло.
Темный почему-то напрягся — то ли потому, что самому-то хотелось, чтобы со стороны его уровень походил на четвертый, то ли потому, что в словах следователя ему почудилась скрытая издевка.
— Ладно, раз уж вы навязались мне в экскурсоводы… — Угорь прикрыл за собою дверь, не прибегая к магии, и направился к выходу из клуба. — Расскажите о ваших подопечных. Как они к вам относились?
— Нормально относились. — Надзорный пожал плечами. — Ну, недолюбливали, конечно, так ведь и работа у меня такая, за которую нигде не любят.
— Разве? — удивился Угорь. — Вы же их инициировали, обучали всяким интересным штучкам. Фактически — вы их наставник, учитель, благодетель.
— Учитель-мучитель… — буркнул надзорный. — Инициация и инструктаж — это только одна сторона медали. Занятия проходили раз в неделю, а Силу я им блокировал каждый день, каждую минуту. Они на разные хитрости шли, и уговаривали, и пригрозить пытались…
— Серьезно? Пригрозить? А чем и за что?
— У каждого зэка найдется и чем, и за что. Обижались они на меня за то, что не даю им вздохнуть посвободнее.
— Это как? — Угорь смотрел себе под ноги, прислушиваясь к тому, как при каждом шаге потрескивает глянцевая ледяная эмаль, покрывающая дорожку, а сам все ощупывал в кармане изъятую из музея вещицу.
— Ну, вы же уже знаете, как у нас обстоят дела с незаконными передачами в колонию? И алкоголь с воли через промзону передают, и сыры-колбасы. То есть обычные зэки умудряются как-то договориться с вертухаями и проносят через шлюз разные «подогревы». А для Иных лишний глоток Силы — тот же «подогрев» получается. В цехах инициированные Темные скованы заклятьями, но там я за ними лично не присматриваю — вот и ухитряются накачаться чуток Силой. А пронести ее в жилку не могут.
— Почему же?
— Так мы со Степановым в шлюзе все излишки отбираем, — снова пожал он плечами. Угрю показалось забавным, что буквально у всех здесь пожатие плечами — излюбленный жест в разговоре с ним.
— Тоже шмонаете?
— Ну, не совсем… А Степанов не рассказывал, что ли? Там, в шлюзе, такие приспособления стоят… типа громоотводов. Пока обычных зэков обыскивают, Иные обязаны подойти и прикоснуться к громоотводу — накопленные излишки Силы автоматически стекают обратно в Сумрак.
— Вон оно как… Интере-есно! — протянул Евгений. — Скажите, а вот в тот день… Горин проходил через шлюз?
— Разумеется.
— И при нем ничего такого не было?
— Да я не приглядывался как-то. Горин ведь не мой подопечный. Если у него при себе незаконная жрачка была — так это он с вертухаями о ее проносе договаривался, не с Надзором.
— А если не жрачка?
— Тогда Степанов бы точно не пропустил! Он же у нас… хех… неподкупный интеллигент!
— Ну что ж, любезный… Спасибо за беседу, спасибо, что проводили…
— А вы что же, — удивился Темный, наблюдая за тем, как Евгений поднимается на крыльцо административного корпуса, — здесь сегодня остаетесь?
— Видимо, придется.
* * *
Степанов терпеливо дожидался возвращения Евгения. При появлении дозорного следователя встал, посмотрел с надеждой и тревогой.
— Поговорил с вашим коллегой, — не дожидаясь вопросов, сообщил Угорь.
— И… что же он вам рассказал?
— Рассказал он мне не так уж много, но поводов для размышлений дал предостаточно. Экая раскладушка чудесная! Спасибо, удружили! — Полюбовавшись раскладушкой, Угорь резко повернулся к надзорному: — Вот что, Степанов… будет у меня к вам еще одно поручение: не сочтите за труд, сходите в барак, где проживал Тараскин, задайте там вот… такие… вопросы… — Он торопливо написал на листе бумаги несколько фраз. — Если народ не будет настроен на беседу — разрешаю применить магическое воздействие седьмого уровня. А мне пока нужно сделать пару звонков. Я воспользуюсь вашим телефоном?
Когда надзорный вышел, Угорь действительно придвинул к себе телефонный аппарат, но прежде чем воспользоваться им, вынул наконец из кармана взятую тайком вещицу. Держа за кончик кожаного шнурка, он поднял ее повыше и полюбовался на то, как преломляется свет электрической лампочки в гранях крупного красного камня. Конечно, это был не тот же самый амулет, названный участковым Денисовым миноискателем. Но это определенно был его родной брат-близнец. И, как иногда случается в человеческих семьях, один из братьев был Иным, а вот другому никаких способностей не досталось. Тот, первый амулет, случайно попавший год назад в Ночной Дозор, был заряжен Силой и умел распознавать места, где Сумрак истончился или попросту исчез, образовав локальную аномалию. Этот, местный, был просто камнем на кожаном шнурке. Но визуально их было не отличить друг от друга.
— Едрить твою редиску… — второй раз за вечер раздумчиво произнес Угорь и наконец взялся за телефонную трубку.
* * *
— Вы с ума сошли! — врываясь в кабинет, крикнул Степанов. — А если бы я не сообразил, не успел?!
Угорь, отряхивая брюки, искоса глянул на него и резонно возразил:
— Ну, как видите, я и сам управился. Вы сядьте, Степанов, сядьте. С вами тоже разговор будет… отдельный.
Через несколько минут комната наполнилась оперативниками из отдела Угря. Все озадаченно молчали, и только наверху, прижатый к потолку раскладушкой, хрипел Темный надзорный. Вскоре явился и представитель Дневного Дозора.
— С самого начала, — без каких-либо вступлений заговорил Угорь, — меня беспокоило несколько фактов. Вот здесь, — он постучал ладонью по пухлому делу, лежащему на столе, — я не нашел доклада Степанова о том, как Горин прошел через шлюз в день своего исчезновения. Странно, правда? Горыныча все видели в промзоне, и все были уверены, что после смены он вернулся в жилой сектор, да и погиб он в библиотеке… Но как он прошел в жилку, где прятался двое суток, — об этом никакой информации нет. А вы ведь и не могли эту информацию предоставить, Степанов, верно? Ну да ладно, с вами потом. Второй вопрос — место преступления. Почему Иные погибли там? А все просто: в кабинетах Надзора нет места для пятерых посетителей. Видите? Мы тут сейчас как селедки в бочке! Поэтому занятия со своими подопечными Темный Надзор проводил не в кабинете, а в библиотеке. И это были о-очень интересные занятия!
