— Колдун Костóнтис, — снова обратился ко мне Цуц-йорд. Он указывал на раны конунга, и я приблизительно понял, чего хочет рыжий детина. Вероятнее всего он просит излечить дядю. Аль-йорд сам не горел желанием подпускать чужака к себе и, сделав милостивый жест, указал на троих изломанных воинов, мотивируя тем, что они больше нуждаются в помощи. Я присмотрелся к телам и заметил, что они до сих пор живы. Вот ведь крепкие ребята. Если бы меня с размаха приложили таким хвостом, да к тому же ударили о ствол дерева, я бы точно скончался на месте, а эти ничего так, пока шевелятся. В принципе лично я им ничего не должен и лечить раненных не обязан. Но, чем больше простых людей будут мне благодарны, тем выше мои шансы на выживание в этом мире. Это правители, такие как конунг Аль-йорд могут себе позволить забыть добрые дела, а простые воины обычно честны.
Недавно я наблюдал за тем, как маг лечил служанку. Девушка упала со ступенек и сломала руку. Костóнтис используя артефакт, практически за час вернул ей работоспособность. Можно попробовать, учитывая то, что практиковаться рекомендуется не на самых ценных сотрудниках. Вдруг придется себя лечить?
Я снял с шеи артефакт на цепочке и активировал заклинание на первом воине. Вот кто бы мог подумать, что для лечения нужно только взять в руки медальон и, нажав на блестящий камешек в центре пластинки, направить его на пациента. Заклинание словно энергетическая сетка оплела тело раненного воина и впиталась в ауру. В организме ускорилась регенерации поврежденных тканей и волокон. Хорошо что процесс восстановления не мгновенный, а то было бы не очень красиво, если бы кости поломанной руки срослись под неправильным углом. Но внутренние органы перестали кровоточить, вливая в брюшную полость литры крови из разорванной селезенки, а это главное. После того, как состояние воина стабилизировалось, я повторил процедуру активации медальона на других раненных. Попутно я обратил внимание на то, что теперь камешек в центре артефакта почти не светится. Получается, этими экспериментами я почти истощил запас энергии. На самом деле амулет был простым и спасал только от ран и ожогов, полученных в бою. Костную ткань он если и восстанавливал, то с огромным трудом и за долгий промежуток времени. Можно сказать это полевой реаниматор — быстро залепил рану, чтобы не истечь кровью, а после битвы магу пришлось бы обращаться к квалифицированному целителю.
Конунг от моих услуг отказался и, кривясь от боли медленно поднялся. Его поддерживали воины с двух сторон, и так он побрел в сторону корабля, причалившего к берегу. Не доверяет Аль-йорд мне, то есть магу Костóнтису. Вполне возможно, что он никому не верит и подозревает во всех тяжких, включая родного племянника. А тот ничего, идет и скалится, о чем-то беседуя с приятелем. Вот не понравился мне друг Цуц-йорда. По глазам видно, что подлый тип. Такой легко в спину ударит и во время похорон убитого им человека произнесет душещипательную речь.
Честное слово, я вдруг очень захотел проснуться в собственной спальне в Московской квартире. Пусть на дорогах пробки и люди куда-то спешат, я готов это потерпеть, только бы не оставаться рядом с этими викингами-ваннами. Не сказать, что я боюсь. Они по сравнению с вараном как-то не впечатляют, но ведь что ни говори, а человек — самый опасный и коварный хищник. Пока ванны думают, что я смогу приласкать их огненным шаром, они вежливы и я для них почетный гость, победивший монстра. Но стоит им узнать, что больше таких магических сюрпризов не будет, как они отнесутся ко мне? Проверять почему-то не хочется.
Цуц-йорд крикнул традиционную фразу: «Колдун Костóнтис» и махнул рукой, приглашая взойти на кораблик, куда погрузили раненных воинов. Я не специалист, но, судя по фильмам, это точная копия дракара викингов. Я поднял руку, показывая, что не завершил дела тут, так что ему придется подождать.
Я задержался, чтобы провести инвентаризацию накопителей. Честно сказать негусто: защитный артефакт против физического воздействия, разряженный лечебный амулет и камень в посохе. Вот и все наследство мага. В принципе сам Костóнтис знал сотни разных боевых плетений, которые мог создавать в считанные секунды, но, во-первых я так не умею, а во-вторых тут энергии почти нет, так что пользы от этого арсенала никакой. Хотя стоит подзарядить хотя бы лечебный амулет. Кстати, а как их заряжать? Во сне я видел, как маг садился в позу лотоса и медитировал. О чем он тогда думал и что делал, я понятия не имею, так что сейчас задерживаться смысла не имеет. Вон и тушу ящера частично разрубили и начали грузить на борт.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Интересно, а если бы я съел сердце варана, стал бы сильнее? В рукописи соседа главный герой просто его сожрал в сыром виде и никаких дополнительных возможностей не получил, так что насиловать организм смысла не вижу. Как говорится: «вспомнишь о черте, и он появится». Когда я подумал о сердце, воин, разделывающий тушу, как раз добрался до этого жизненно важного органа. Я взглянул на сырую плоть магическим зрением и увидел, что в этом куске мяса много энергии, которая переливалась в радужном спектре, но почему-то медленно затухала. А может дикари, поедающие сердца отважных врагов отчасти правы? Может и мне попробовать прикоснуться к таинству?
Я приблизился к воину, который разрубал тушу топором и указал на огромный кусок плоти размером с прикроватную тумбу. Ванн с удивлением посмотрел на меня и посторонился. Я начал размышлять, чем бы мне отрезать кусочек? Кинжал остался в башне, а ни один воин не отдаст в чужие руки личное оружие. Не ногтями же мне отрывать кусочки. А позориться перед воинами не стоит: репутация серьезного и опасного противника многого стоит. Делать нечего, пришлось влить в себя оставшуюся энергию лечебного амулета, напрячься и поднять тяжелое сердце, чтобы впиться в сырую плоть зубами.
Вот честное слово, на Земле я бы никогда не стал поступать таким образом. Хотя иногда я ел сырую рыбу, но это мясо. Однако раз сказал «А», то говори и оставшиеся буквы алфавита. Это я к тому, что уважение нужно не только заслужить, но и постоянно доказывать окружающим, что ты настоящий хищник и с тобой опасно враждовать. В данной ситуации, когда вокруг прирожденные убийцы это наиболее разумная линия поведения. В какой-то момент проскользнула мыслишка, что меня может стошнить. Но после первого куска я осознал, что видимо раньше Костóнтис пробовал сырое мясо и его организм был привычен к такому изысканному лакомству. Наверное, с оборотнями близняшками он занимался не только развратом, но и на охоту ходил.
Сердце оказалось жестковатым и сухим, но, на удивление вкусным. А самым приятным стал поток энергии, влившийся в организм. Усталость как рукой сняло. А может это самовнушение? Я, как человек разумный, живущий в прогрессивном обществе, не должен верить в суеверия, однако факты на лицо — я ощутил прилив сил. И причем энергии пришло больше, чем от вливания силы из лечебного артефакта.
Я рвал мясо на удивление острыми зубами и не мог понять, как же получилось, что наблюдая за жизнью мага, мне не удалось разглядеть его натуру? Он же настоящий хищник. А может он оборотень? Могли близняшки его обратить или не могли? По представлениям землян после укуса, человек становится таким же кровожадным зверем. Хотя, с точки зрения науки это невозможно. Я ни разу не видел, чтобы он превращался в волка и выл на Луну. Точнее на две луны, так как в том мире, где раньше жил Костóнтис их действительно было две штуки. Фактов, подтверждающих, что он имеет вторую ипостась, нет. Но тогда откуда острые клыки и резцы? Ничего не понимаю!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мне очень захотелось проснуться в собственной постели, но не судьба…
Пока я наслаждался сердцем варана, ко мне подошли ванны и с удивлением взирали на урчащего от удовольствия чужака. Я насытился, и оказалось, что съел половину сердца. Если бы маг владел заклинанием заморозки или у него имелся в наличии артефакт с доступом в пространственный карман, о таких предметах пишут многие авторы, я бы отложил добычу, чтобы потом возобновить трапезу, но на нет и суда нет. Раз я пока не могу проснуться, то стоит продолжать налаживать отношения с аборигенами. Тем более ванны с завистью поглядывают на чужака, поедающего такое ценное мясо.
