А мужчины не обращали внимания на их разговор. Анатолий, отец Марка, сидел возле кроватки и неотрывно смотрел на новорождённого сына. Казалось, вот так можно смотреть бесконечно. И трепет в сердце приносил неведомую доселе радость.
Дедушка же стоял, облокотившись о спинку кроватки, и смотрел то на внука, то на сына. Он наблюдал, как на глазах его Анатолий превращается в отца, как любовь к крохотному сыну поглощает его. Да, во время беременности он заботился о жене, переживал, но осознавать отцовство стал вот только что, когда увидел малыша!
Сам же дед давно предвкушал этот момент счастья. Но к ожидаемому добавилось осознание — вот оно, моё продолжение! И что там девушки наши говорят — Марк? Значит, его зовут Марк!
…Марк же ко всему происходящему был абсолютно равнодушен. Он хотел спать и спал! Хорошо… мягонькое всё вокруг и сухое! Сплошное наслаждение.
Сон длился, длился… Но движение всё же началось — то это надо, то другое… Покой закончился! Правда, вокруг все хорошие такие — тепло с ними, уютно! Марк наблюдал за всем происходящим вокруг спокойным внимательным взглядом.
Такая размеренная жизнь длилась месяц. А потом Марк начал улыбаться. Он различал родных и улыбался каждому отдельно. Маме потому, что она просто самая ближняя, папе потому, что от его взгляда становилось спокойно, бабушке потому, что она веселее всех улыбалась ему, а деду потому, что деда обожал, дед был самым-самым!
С остальными, возникающими в их доме, Марк был насторожен и на общение шел, только если человек смог его чем-то заинтересовать.
Таким он и вырос — спокойным, внимательным и рассудительным.
А ещё — ответственным.
— Делу надо отдавать максимально сил, но разумно, — наставлял внука дед, когда семья начала собирать Марка в школу. — Сейчас твоим делом будет учёба.
Марк внутренне собрался, но оказалось, что учиться-то ему труда не составляет. Уже здорово!
— Не хороводь! — посоветовал дед.
И, наверное, поэтому у Марка был один друг — сошлись с одноклассником на втором году обучения, и словно сроднились.
Но ещё дед, конечно. Дед был самым близким человеком.
— Дед, а с девчонками хороводить можно?
— Нужно, — улыбнулся Пётр Николаевич Кушманцев. — И даже полезно.
Девчонки Марка обожали.
Ну ещё бы!!!
Красавчик такой — симпатичный, высокий, стройный! Отлично учится, но с ботаниками не имеет ни единой точки соприкосновения. Остроумный — скажет порой так, что не только все хохочут, но и не один день шутку вспоминают! Да ещё и на гитаре играет!
Пока Марк учился в школе, у него было несколько романов, но это всё так — с хихоньками, с хахоньками. И дальше поцелуйчиков дело не шло.
В институте случались свидания посерьёзнее: но там и договориться сразу можно было — здоровый секс, и разбежались. Правда, случалось, что девушки пытались продлить отношения, но безуспешно.
— Маркуша, когда у тебя постоянная девушка появится? — спросила однажды бабушка.
— Сначала карьера, баб!
— Да ты просто никого к себе близко не подпускаешь!
— Ну…
— Как только на твоей пустой равнине появляется девушка, ты её своим молотком — шарах! — и пошла!
— Не понял… — Марк покраснел.
— Фамилия Кушманцев означает «открытая равнина», — принялась пояснять бабушка, радуясь замешательству внука: щёки порозовели, значит, всё с ним хорошо. — То есть даже ни единого кустика, где можно притаиться, чтобы возле тебя остаться!
Марк улыбнулся:
— А дубасю я их чем?
— Марк — это молоток!
Марк пожал плечами:
— Ну, значит, мне нужна та, которая сможет закрепиться на моей открытой равнине.
— Ты Кушманцев, — махнула бабушка в сторону деда, который с интересом слушал их разговор. — Это их кровь!
Марк подмигнул деду.
— Бабуль, давай я тебе спою!
Внук отправился за гитарой.
Дед с победным видом посмотрел на бабушку — вот так!
— Мы с тобой помолчим — вдвоём,
Ведь у нас тишина — одна.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мне любовь наша кажется сном,
Наша редкость — вот кто она.
И пускай за окном будет дождь,
Я люблю непогоду и мглу.
Вместе с лучшим дождём ты придёшь,
Знает он — без тебя не смогу.
Лишь с тобой я живой, но ты…
Только грёза в грозу — мечты…
Бабушка смотрела на Марка задумчиво и покачивала головой.
— Это не простая задача, найти такую-то… Не замечтайся, милый мой мальчик…
Марк вздохнул и тронул струны.
— А другой не надо…
— Хорошо, когда есть к чему стремиться, — попытался разрядить обстановку дед.
— Марк, а чьи это стихи?
— Александры Ростовой. Но вообще, она прозу пишет. У нас девчонки в группе читают. Я случайно это стихотворение услышал…
Марк улыбнулся и поднялся, чтобы отнести гитару.
— Ох, Петь, тяжело нашему мальчику придётся…
— Ничего, всё у него хорошо будет! — дед подмигнул жене и поспешил сменить тему разговора: — А на гитаре-то как бацает!
На что бабушка лишь отмахнулась.
Гитара была особой статьёй в их доме. Как только бабушка услышала, что поёт маленький внук, точно попадая в ноты, она отправилась с ним к учительнице музыки. Та послушала Марка и выдала — у мальчика абсолютный музыкальный слух.
— Всё, покупаем фортепиано! — объявила бабушка семье за ужином.
Дед чуть не подавился. Выскочил из-за стола, схватил Марка за руку и потянул в свою комнату.
— Дудки вам!!! — вопил адвокат Кушманцев, волоча за собой пятилетнего внука. — Мы на гитаре будем играть! Сам научу!
И научил. И они ходили на концерты не только классической гитары, но и исполнителей авторской песни. Но только вот, что Марк к понравившимся стихам подбирает свою мелодию, дед с внуком решили никому не говорить. Да и кому? Для домашних гитара звучала редко. А если Марк порой пел в компаниях, приятелям, то и тем более. Он и так был единственным, кто умел играть, этого и достаточно!
Когда Марку было двенадцать лет, мать с отцом купили квартиру. Но Марк остался с дедом и бабушкой. Конечно, так было разумнее — мальчик под присмотром, да и школу менять не придётся. А тем более отец начал создавать юридическую фирму, жена помогала во всём, и в этой ситуации проживание Марка с дедом и бабушкой было как нельзя кстати.
Тем более ужинали Кушманцевы вместе, собирались после работы у бабушки с дедом, да и комната у Марка в новой квартире была…
— Пусть поживут в своё удовольствие, отдельно-то им как хорошо! — сказала тогда бабушка. — Да и для Маркуши хорошо, что у отца своя фирма будет!
На что дед улыбнулся:
— Согласен. Но только вот не думаю, что Марк будет иметь какое-то отношение к фирме отца.
* * *
Марк
Софья проснулась с мыслью о нём.
Улыбнулась.
Но тут же улыбку отогнала. Хватит, порадовала себя воспоминаниями, и будет.
Тётя Нина дала ей отличный совет — подумать о чём-нибудь хорошем перед сном. И это дало результат! А развивать мысль о Марке не нужно. Он должен остаться для неё хорошим человеком, которого удачно послала судьба, и только. Напрасно она расфантазировалась.
Никаких фантазий. Никакой любви. Никакой боли.
— Я, конечно, позвоню, как обещала. Возможно, в кондитерскую сходим… Но… «Но» разве перешагнуть мне?
Подавив вздох, Софья потянулась и огляделась. В комнате царил полумрак. Но было понятно, что на улице светло.
«Интересно, уже утро или ещё вечер?»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Хотя время белых ночей прошло, темнело в июле поздно, после десяти вечера солнце только начинало садиться.
— Вечер! Пусть будет вечер… Как тогда! — улыбнулась Софья, почувствовав изумительный кофейный аромат.
