Прибыв в Газу в мае 402 года, Кинегий с отрядом воинов двинулся на Марнейон. Но язычники не собирались сдаваться без боя. Они заперлись в храме, забаррикадировав его тяжелые двери, и потому солдаты и местные христиане отправились к другим, незащищенным, храмам, разграбили и сожгли их. А десять дней спустя они вновь собрались, чтобы обсудить, как им уничтожить главное святилище, Марнейон. Разработав план, они пошли к храму. Деревянные двери намазали смесью из смолы, серы и свиного сала. Затем эту смесь подожгли, двери загорелись, и вскоре огонь распространился на все здание. К концу дня Марнейон лежал в руинах. Когда же пепел и страсти остыли, Порфирий объявил о своих планах построить на этом месте новую церковь на деньги, которые дала ему для этой цели Евдоксия. Это должно было быть строение совершенно другой формы и архитектуры, поэтому место, где стоял Марнейон, полностью расчистили. Пять лет спустя новая церковь была завершена. Мраморными плитами, уцелевшими в огне, по приказу Порфирия замостили городской рынок, и теперь по ним мог ходить кто угодно, даже собаки и свиньи. Однако сменилось поколение, а многие язычники все еще избегали этого рынка, дабы не ходить по оскверненным священным плитам.
Эти драматические события ознаменовали окончание открытых проявлений идолопоклонства в Византии. К 423 году император Феодосий II (правил в 408–450 гг.) считал возрождение язычества столь маловероятным, что мог позволить себе быть щедрым и издать закон, гарантирующий язычникам сохранность имущества при условии, что они не будут приносить публичных жертвоприношений. Это был жест примирения, если учесть, что на последних стадиях процесса христианизации развернулась настоящая охота на ведьм. К началу V века язычники оказались в явном меньшинстве и часто становились жертвами жестоких преследований. Самый ужасный случай произошел в Александрии в 415 году. Одним из преподавателей на кафедре философии в Александрийской школе была женщина, Гипатия. Среди ее учеников значились передовые интеллектуалы того времени, как христиане, так и язычники. Сама Гипатия не обратилась в христианство. Это, а также ее нежелание быть на вторых ролях, что считалось более подобающим женщине, вызвало неприязнь к ней некоторых представителей Александрийской церкви. Однажды, когда она ехала по улицам города, группа христиан напала на нее: Гипатию стащили с носилок, отволокли в церковь, раздели донага и избили до смерти на алтаре. Это был единичный случай, и большинство христиан, так же как и язычники, ужаснулись произошедшему, но он дает представление о том, как проходил процесс христианизации, и объясняет горькие интонации в рассказе Зосимы и его жалобы на то, что просвещенные и добродетельные философы подвергались гонениям за свою веру.
Однако не только язычники пострадали в ходе этой религиозной революции. Христиане, которые придерживались той версии веры, которая отличалась от официально признанной, тоже оказались на линии огня. Принимая христианство, Константин, видимо, не учел того, что по целому ряду вопросов Церковь была разделена. Наиболее серьезным был вопрос о том, кем являлся Иисус Христос по отношению к Богу-Отцу. На копье эту проблему подняли в вечно беспокойном городе Александрии. Согласно учению местного священника по имени Арий, Иисус был сотворен Богом и, следовательно, не мог быть равен ему. Но другие христиане считали, что Христос был божеством в той же мере, что и Бог-Отец. В надежде положить конец спорам в 325 году Константин созвал в Никее церковный собор, который позже стали называть Первым Вселенским собором. На нем присутствовали 300 епископов, которые приняли Символ Веры, формулу вероисповедания, которая соответствовала линии противников Ария. Согласно ей, Иисус единосущен Богу-отцу, то есть является таким же Богом, как и Отец.
Но на этом противостояние не завершилось. Арий и его сторонники продолжили проповедовать свою версию богословия, и к концу своего царствования Константин склонился на их сторону. После смерти Константина его преемником стал Констанций II, который явно благоволил арианам (как и несколько следующих императоров). Соответственно те, кто поддержал решения Никейского собора, были объявлены еретиками и подвергались преследованиям. Их лидером был резкий в высказываниях, не скрывающий своих взглядов патриарх Александрийский Афанасий, которого трижды ссылали на северные окраины империи. Но в конце IV века маятник качнулся в другую сторону. Феодосий I, воинствующий противник язычества, оказался также убежденным сторонником решений Никейского собора. В феврале 380 года он издал эдикт, согласно которому отныне все христиане должны были исповедовать веру по формуле, принятой на Никейском соборе, и только тогда они могли быть признаны «вселенскими». Несколько месяцев спустя все епископы-ариане были низложены, и вместо них поставили сторонников Никейского собора. А в следующем году в Константинополе собрался Второй Вселенский собор – для закрепления богословских решений, принятых в Никее. «Отрава арианской ереси» была объявлена вне закона, и формула вероисповедания, выработанная в Никее и Константинополе и позднее закрепленная решениями Халкидонского собора 451 года, оставалась официальной доктриной Византийской империи на протяжении всего ее существования. Горе любому, кто думал иначе: отныне все считавшие Христа менее божественным, чем Бог-Отец, признавались еретиками.
Еще одной группой людей, которые, наряду с язычниками и еретиками, не разделяли новую всеобщую веру, были иудеи. Их положение в Римской империи всегда было сложным. После разгрома иудейских восстаний в Палестине в 70 и 135 годах началась массовая эмиграция евреев из Иерусалима и Палестины, так что во времена Зосимы обширные и, как правило, процветающие иудейские общины существовали по всей империи, а особенно много их было в Египте и Сирии. В основном они мирно сосуществовали со своими соседями, но, когда христианство стало основной религией, ситуация начала меняться. Местное духовенство озаботилось тем, что многие новообращенные христиане в недостаточной степени осознавали разницу между своей верой и иудаизмом и охотно посещали и церковь, и синагогу. Священники начали читать проповеди, в которых указывали на то, что принятие божественности Иисуса в христианстве отличает его от иудаизма. Самым знаменитым из таких проповедников был Иоанн Хризостом, будущий патриарх Константинопольский. Все его восемь проповедей на эту тему, произнесенные в Антиохии в 386–387 годах, были встречены бурными аплодисментами. Работая на публику, Иоанн не удержался и обвинил иудеев в том, что они ответственны за смерть Христа, и потому «нет им прощения, нет оправдания…»
Распространение подобных взглядов вело к росту напряженности, и между евреями и христианами стали происходить такие же столкновения, как между христианами и язычниками. Около 490 года толпа христиан в Антиохии подожгла синагогу и выкопала часть трупов на кладбище рядом с ней. В Александрии крупное противостояние случилось в 413 году, когда разъяренные нападениями христиан иудеи, проживавшие в городе, решили дать им серьезный отпор. Они договорились между собой, что все евреи наденут на палец кольцо из коры пальмового дерева, чтобы можно было узнавать друг друга. Затем ночью они вышли на улицы и стали кричать, что церковь в огне. Христиане, выбегавшие из домов, чтобы тушить пожар, попадали в руки вооруженных иудеев, и многие были убиты. Когда на следующее утро стали ясны масштабы кровавой бойни, патриарх Александрийский повел свою паству на иудеев – на их дома и синагоги. В течение нескольких дней вся иудейская община Александрии была вынуждена покинуть город, а большая часть ее имущества была захвачена христианами.
Отношение христианской имперской власти к иудеям было двойственным. С одной стороны, префект Александрии был возмущен их изгнанием, несомненно, потому, что уход такой значительной и богатой части городского населения привел к заметному снижению налоговых поступлений. С 425 года на местах стали приниматься законы, призванные защитить иудеев и предотвратить нападения на их дома и синагоги. Но с другой стороны, даже в коридорах высшей власти распространялся христианский догматизм. Иудеям было запрещено занимать посты в управленческом аппарате империи, а в 388 году Феодосий I издал закон, запрещающий им также вступать в брак с христианами. В 531 году было объявлено, что иудеи больше не могут свидетельствовать против христиан в суде. Иудейские общины сохранились в византийских городах, но права каждого, кто не исповедовал официальную религию, были в той или иной степени ущемлены.
Однако не только последователи иной веры притеснялись в раннем византийском обществе. Христианская религия провозглашала идеалом нравственности целибат и призывала к ограничению сексуальной активности моногамными отношениями между мужчинами и женщинами. Все, кто в своих сексуальных пристрастиях выходил за эти рамки, оказывались в опасном положении. В Древнем Риме сексуальные отношения между представителями одного пола не возбранялись, и даже императоры открыто имели любовников-мужчин, хотя считалось, что пассивная роль в такого рода отношениях не подобала римскому гражданину. По мере того как христианство становилось официальной религией империи, власти начали принимать законы, регулирующие сферу, которая прежде была вопросом личного выбора. Как и в случае с язычеством, императоры действовали постепенно. В 342 году вышло установление, запрещавшее мужчинам жениться на других мужчинах, но не предусматривавшее никакого конкретного наказания за это. Еще полвека спустя другим законом была запрещена гомосексуальная проституция. А в 533 году вышел закон, прямо запрещавший сексуальные отношения между мужчинами, и ряд высокопоставленных лиц были привлечены к ответственности, подвергнуты пыткам и отправлены в изгнание. Любопытно, что все они были епископами. С тех пор, как писал летописец того времени, «те, кто испытывал влечение к другим мужчинам, жили в страхе».