Бурк лег на кушетку. К Джаду он попал два месяца назад через доктора Петера Хадли. Стивенсу хватило десяти минут, чтобы понять, что Харрисон Бурк – шизофреник, страдающий манией преследования. Вот и сегодня Бурк даже не упомянул об убийстве, происшедшем в этом кабинете прошлым вечером, хотя о нем сообщили все газеты. Что, впрочем, являлось типичным для его состояния: он замечал лишь то, что касалось его самого.
– Вы не верили мне раньше, – начал Бурк, – но теперь у меня есть доказательства, что они охотятся за мной.
– Я думал, что мы решили объективно подходить к этому вопросу, – осторожно заметил Джад. – Помните, в прошлый раз мы пришли к выводу, что воображение может…
– Это не воображение! – воскликнул Бурк. Он сел, его кулаки сжались. – Они пытались меня убить.
– Почему бы вам не лечь и не попытаться расслабиться? – предложил Джад.
– И это все, что вы хотите мне сказать? – Бурк вскочил на ноги. – Вы даже не хотите услышать мои доказательства! – Его глаза сузились. – А что, если вы – один из них?
– Вы знаете, что я не один из них, – вздохнул Джад. – Я ваш друг. Я стараюсь вам помочь. – Он испытывал разочарование. Улучшение, которого они, казалось, достигли за последний месяц, сошло на нет. Перед ним стоял тот же нервно вздрагивающий при каждом шорохе шизофреник, который вошел к нему в кабинет два месяца назад.
В «Интернэшнл стил» Бурк начал работать курьером. За двадцать пять лет его приятная внешность и врожденная приветливость позволили ему подняться практически на самый верх административной иерархии. Его прочили в президенты компании. Потом, четыре года назад, его жена и трое детей погибли во время пожара в их летнем доме в Саузамптоне. Бурк в это время находился на Багамах вместе со своей любовницей. Трагедия потрясла его. Воспитанный как ревностный католик, он не мог избавиться от чувства вины перед своими близкими. Он стал замыкаться в себе, меньше появляться на людях. По вечерам, оставаясь дома, он вновь и вновь мысленно представлял свою жену и детей, гибнущих в пламени, в то время как он лежал в постели с любовницей. Если бы он остался с ними, то мог бы их спасти. Эта мысль превратилась в навязчивую идею. Он – чудовище. Он это знал. И Бог тоже знал. Конечно, это понимали и другие! Они ненавидели его так же, как он ненавидел себя. Люди улыбались ему и притворялись, будто испытывают к нему симпатию, а на самом деле выжидали, пока он сделает неверный шаг и попадет в ловушку. Но он оказался им не по зубам. Бурк перестал ходить в столовую, и теперь ему приносили ленч в кабинет. Он старался всех избегать.
Два года назад, когда президент компании подал в отставку, на его место пригласили человека из другой фирмы. Годом позже освободился пост первого вице-президента, и Бурка снова обошли. Ну разве это не доказательство, что против него существует заговор? Он начал следить за окружающими, а по ночам устанавливал в соседних кабинетах подслушивающие устройства. Через шесть месяцев его на этом поймали и не уволили лишь благодаря безупречному послужному списку.
Президент компании пришел к выводу, что Бурк перегружен работой, и, стараясь помочь ему, начал сужать круг его обязанностей. Но реакция оказалась обратной: Бурк решил, что от него стараются избавиться. Они боялись его, потому что он их умнее. Если бы он стал президентом компании, они остались бы без работы, потому что все они – круглые дураки. Бурк совершал ошибку за ошибкой. Когда же ему указывали на них, он негодующе отрицал свою причастность. Кто-то специально изменял его отчеты, путал цифры и статистические данные, стараясь его дискредитировать. Скоро Бурк понял, что за ним охотятся не только на работе. За ним постоянно следили на улице, его телефонные разговоры подслушивали, письма просматривали. Он практически перестал есть, потому что они могли отравить еду, и стал худеть прямо на глазах. Обеспокоенный президент компании договорился с доктором Петером Хадли и уговорил Бурка прийти к тому на прием. Поговорив с ним, Петер немедленно позвонил Джаду.
И вот теперь Харрисон Бурк, сжав кулаки, стоял перед ним.
– Расскажите мне о вашем доказательстве.
– Они ворвались в мой дом прошлой ночью. Они пришли, чтобы меня убить. Но я для них слишком умен. Я сплю в кабинете и, кроме того, врезал дополнительные замки в каждую дверь, чтобы они не смогли добраться до меня.
– Вы сообщили о взломе в полицию?
– Конечно, нет! Полиция с ними заодно. Они получили приказ застрелить меня. Но они не решаются стрелять, когда вокруг люди. Поэтому я избегаю пустынных улиц.
– Благодарю, что вы сообщили мне эту информацию.
– Что вы собираетесь с ней делать? – заинтересованно спросил Бурк.
– Я внимательно слушаю все, что вы говорите. Кроме того, – Джад кивнул на включенный диктофон, – сказанное вами остается на пленке, чтобы, если они до вас доберутся, у нас осталось свидетельство о наличии заговора против вас.
– Боже мой, отлично! – Бурк широко улыбнулся. – Пленка. Ну, теперь они попались.
– Почему бы вам снова не лечь? – предложил Джад.
Бурк улегся на кушетку.
– Я устал. Я не сплю ночами, я не решаюсь закрыть глаза. Вы не представляете, каково это, когда все охотятся за тобой.
«Неужели?» – подумал доктор, вспомнив Макгрейви.
– Ваш слуга не слышал, что кто-то взламывает дверь? – спросил Джад.
– Разве я не сказал, что выгнал его две недели назад?
Джад стал быстро вспоминать последние беседы с Бурком. Лишь три дня назад тот красочно описывал свою ссору со слугой, которая произошла в тот же день.
– Мне кажется, вы не упоминали об этом, – осторожно заметил он. – Вы уверены в том, что слуга покинул вас две недели назад?
– Я никогда не ошибаюсь, – отрезал Бурк. – Как вы думаете, почему я стал вице-президентом одной из крупнейших компаний мира? Потому что я далеко не глуп, доктор, и, пожалуйста, не забывайте об этом.
– Почему вы его уволили?
– Он пытался меня отравить.
– Каким образом?
– Яичницей с ветчиной, щедро сдобренной мышьяком.
– Вы ее пробовали?
– Конечно, нет, – хмыкнул Бурк.
– Как вы узнали, что она отравлена?
– Я чувствую яд по запаху.
– Что вы ему сказали?
Бурк удовлетворенно улыбнулся.
– Я ничего ему не сказал. Просто как следует отлупил его.
Чувство разочарования охватило Джада. Он понимал, что смог бы помочь Бурку, если бы тот пришел к нему раньше. А теперь времени не оставалось. Практика психоанализа показывает, что в тот период, когда пациент непреднамеренно, бездумно говорит обо всем, что приходит ему в голову, облекая в слова любую случайную мысль или ассоциацию, тонкая оболочка цивилизации может лопнуть, открывая выход самым примитивным страстям и эмоциям, скрывающимся в подсознании, как хищные звери в дремучем лесу. Свободное выражение словами всех мыслей – первый шаг в процессе психоанализа. Но в случае с Бурком этот шаг стал бумерангом. Беседы с Джадом освободили существовавшие в его подсознании агрессивные инстинкты. Казалось, с каждой встречей с доктором Бурку становилось лучше, он уже соглашался с Джадом, что никакого заговора нет, он просто переутомлен и испытывает нервное истощение. Джад думал, что они вот-вот перейдут к глубокому анализу и начнут атаку на причину заболевания. Но Бурк, оказывается, все это время врал. Он проверял Джада, не является ли тот одним из них. И теперь Харрисон Бурк превратился в ходячую бомбу с часовым механизмом, которая могла взорваться в любую минуту. Родственников у него нет. Значит, надо сообщить президенту компании, что означает конец карьеры Бурка. Его отправят в психиатрическую лечебницу. Прав ли он в том, что Бурк потенциально опасен для окружающих? Хорошо бы с кем-нибудь проконсультироваться, но Бурк никогда на это не согласится. Джад понимал, что решение придется принимать ему самому.
– Харрисон, я хочу, чтобы вы мне кое-что пообещали.
– Что именно? – подозрительно спросил Бурк.
– Если они попытаются обмануть вас, если они захотят совершить над вами насилие, им придется вас где-нибудь поймать. Но вы для них слишком хитры. Как бы они вас ни провоцировали, я прошу об одном: не применяйте к ним силу. В этом случае они вас не тронут.
