Оксана «увидела» бегущего по тропинке волка. Машинально взгляд среагировал на движение, и глаза еще не уснувшего тела попытались сфокусироваться на несуществующем звере. Волк тут же исчез, оставив лишь эмоциональный след и досаду. «Сколько раз я уже так прокалывалась! – расстроилась Оксана. – Нельзя шевелить глазами! Попробую еще раз». Она замерла, словно в засаде, ожидая, когда снова возникнет видение.
Внезапно из-под ног взлетела птица, ударив воздушной волной в лицо. Усилием воли Оксана удержалась от желания проводить ее взглядом. Замерев, она ждала, когда мир вокруг обретет достаточную плотность, и вот наконец ощутила, что сидит на влажной траве и слышит стук дятла, скрип сухары и шелест ветра в листве.
«Получилось!» – обрадовалась Оксана и огляделась. Вокруг была залитая светом поляна. «Интересно, а слепит ли солнце во сне глаза?» – подумалось ей, и она посмотрела вверх. «Надо же! Совсем как в реальности! – восхитилась она, зажмурившись от ярких лучей, пробивающихся между кронами деревьев. – Сейчас главное не делать резких движений и не концентрироваться на мелких деталях. Но что делать дальше? Так и сидеть здесь?»
Этот вопрос возникал каждый раз, когда она осознавала, что спит. Единственный ответ, который всегда приходил: «Делай что хочешь! Это же сон! Здесь можно все!» И это «можно все» Оксана трактовала, как «все, что запрещено наяву», или «все, что наяву невозможно». На этот раз исключения не произошло, и ответ явился тот же самый: «Делай что хочешь». Оксана встала, оттолкнулась от земли и взлетела к самым кронам корабельных сосен. Но почему-то не ощутила того восторга, которым всегда сопровождались полеты. Вдруг стало жаль тратить драгоценное время сна на бессмысленные развлечения. Она уселась на ветку и, погладив рукой шероховатую кору, задумалась: вот она видит дерево, трогает колючие липкие хвоинки и даже чувствует запах смолы, но при этом точно знает, что ничего из того, что она видит, слышит и осязает, на самом деле нет. Как же так?! Вот ведь оно! Выходит, что ощущения – это еще не доказательства реальности. Так, может быть, и явь – такое же точно хитросплетение наших иллюзий, только более устойчивых? Существует ведь еще какая-то мифическая «правь». Может, если очнуться от яви, то окажешься в этой самой «прави». Вот бы еще понять, как это можно сделать!
Оксана спрыгнула с ветки и полетела над лесом в надежде увидеть кого-нибудь, кто смог бы ответить на ее вопросы. «Странно, – подумала она, – если во сне все возможно, то почему я не могу найти знающего ответы собеседника? Значит, все-таки не все? А ведь то же самое я могу делать и в обычных снах: и летать, и... да чего только не приснится! Так в чем же разница между осознанным и обычным сновидениями?»
Она рассматривала окрестности с высоты птичьего полета, продолжая размышлять:
«Почему эта созданная моим воображением реальность всегда непредсказуема? Почему я не могу моделировать ее по собственному желанию, а вынуждена лишь созерцать? Почему бы мне не попытаться что-нибудь изменить?» – и Оксана зависла в поисках объекта для эксперимента. Взгляд остановился на высокой раскидистой сосне.
Оксана подлетела к ней и вгляделась в хвойную ветку, пытаясь представить на ней резные дубовые листья. Хвоинки нехотя склеились и превратились в некое подобие плоского листа. Но на дуб это было не похоже. Сморщившись от досады, Оксана попыталась вернуть уродливому мутанту первоначальный вид, но вирус искаженного образа продолжал склеивать иголки, захватывая дерево. Отлетев на безопасное расстояние, Оксана с ужасом наблюдала, как сосна превращается в нечто незнакомое, что-то среднее между пальмой и кактусом, вызывающее лишь чувство брезгливости и страха. В лесу внезапно потемнело, исчезли краски, по картинке пошли какие-то помехи, как в телевизоре с плохой антенной, и все исчезло.
Посох знахаря
Оксана открыла глаза и села. В груди все еще ощущался испуг и чувство досады от неудачного эксперимента. Тяжелая голова ныла. За окном уже было совсем светло. Александра рядом не было. Она слегка забеспокоилась, встала, оделась и вышла из комнаты.
Туалет был свободен, в ванной комнате Александра тоже не оказалось. Оксана спустилась в столовую и никого там не обнаружила. Рихард тоже исчез, оставив на диване скомканные одеяло и подушку.
Оксана занервничала. Куда все подевались? А главное, куда исчез больной с температурой под сорок? Неужели его все-таки увезли в город? Чувство неизвестности назойливо скоблило по нервам и требовало хоть каких-то действий. Сначала Оксана заглянула в комнату к близняшкам и увидела две аккуратно заправленные постели и спящую на диване Анну Даниловну. В комнате Володи Глеб похрапывал и улыбался во сне. Спальня Владимира и Галины была пуста.
Оксана оделась и вышла на улицу. Для начала она решила сходить на стоянку и посмотреть, все ли машины на месте. Подходя к реке, она издалека увидела Владимира с тележкой, Галину и еще нескольких человек. По какой-то причине они не переходили на другой берег. Вблизи стало ясно, что за ночь мост лишился почти половины досок. Еще вчера Оксане пришла в голову мысль, что страшно ступать по старому прогнившему настилу, того и гляди провалишься.
– Что случилось? – спросила Оксана, с трудом сдерживая смех.
– Пока непонятно, – пожала плечами Галина.
– Но не ветром же их сдуло?
– Это какой же нужен ветер! – возмутилась Галина. – Нет. Похоже, кто-то оторвал и сбросил в реку.
– Это было несложно, они жутко шатались.
– Да я в курсе. Уж сколько местные старики просили починить. Видимо, решили, что пока не доломают...
– Галь, а где Александр?
– Как где?! – округлила глаза Галина.
– Странно. Я весь дом обошла, во все комнаты заглянула. Где он там может прятаться?
– Понятия не имею!
– А Рихард где?
– Рихард распсиховался и поехал домой.
– Как домой? Мост же сломан.
– Так он по краешку прошел. Это нам с телегой да с флягами не пройти, старикам не пройти, а ему-то молодому да налегке без проблем.
– А чего распсиховался?
– А! – Галина махнула рукой и сморщилась. – Володя попытался с ним поговорить насчет его планов, так он знаешь, что заявил?
– Что?
– Что если мы не собираемся увеличивать поголовье коз, то он привезет сюда других людей и организует здесь «серьезную ферму». А мы со своими ста литрами будем вынуждены прикрыть свою лавочку, потому что не выдержим конкуренции.
– Вот гад!
– Володя ему примерно так и сказал.
Тут к ним подошел Владимир:
– Везите молоко обратно, а я до пилорамы доеду, закажу новые доски.
Оксана с Галиной впряглись в тележку и потащили ее домой.
– Забавно, – сказала Оксана. – Мне сегодня приснилось, что мост сломан.
– Ого?! Да ты у нас провидица?
– Ага! Только во сне разрушения были намного серьезнее, как после бомбежки.
– Интересно!
– Но еще интереснее знаешь что?
– Что?
– Что вроде как разрушили его, чтобы мы из деревни уехать не смогли. Вроде бы о чем-то мы все должны договориться.
– О чем?
– Не знаю. Сказано было, что должны договориться, а вот о чем...
– А кем сказано?
– Каким-то стариком в плаще с капюшоном.
Услышав это, Галина остановилась и уставилась на Оксану.
– В плаще с капюшоном?!
– Ну да. А что такого?
– Так это ты деда Ефима видела. Он в такую погоду всегда ходил в плаще и именно с капюшоном.
– Ого! – усмехнулась Оксана. – Чудеса продолжаются.
– А еще какие-нибудь особые приметы у него были?
Оксана напрягла память, пытаясь восстановить образ старика.
– Да ничего особенного, – пожала она плечами, – седой, в морщинах весь, рост... как Александр примерно. Посох в руке.
– Посох?! – воскликнула Галина. – Высокий такой, как у Деда Мороза?
– Что-то вроде, – кивнула Оксана. – Только у Деда Мороза наверху снежинка какая-нибудь или сосулька, а у него... он как крючок загибается.
Галина застонала и дернула повозку.
– Пойдем быстрее, сейчас я покажу тебе этот посох.
Втащив тележку во двор, она выпрыгнула из упряжки и побежала в дом.
– Доброе утро! – улыбнулась Анна Даниловна, когда Оксана вошла в гостиную. – Мы тут уже хозяйничаем как у себя дома. – Она поставила чашку капучино перед Глебом, который сидел, обхватив голову руками, и, по всей вероятности, тоже мучился от медового похмелья.
– Тогда и нам с Оксаной кофе наливайте, – отозвалась Галина, спускаясь по лестнице. В руках она держала священную реликвию – посох деда Ефима. Он действительно сверху был загнут как знак вопроса.
Оксана бережно взяла его и кивнула, подтверждая, что именно этим посохом старик из ее сна разрушил мост и устроил землетрясение, а в реальности, как оказалось, перевернул кастрюлю с водой.
– Дед Ефим говорил, что этот посох волшебный, потому что сделан из столетнего можжевельника, – сказала Галина. – Это ствол и корень. У можжевельника корень всегда таким вот крючком.
