— Да, я хочу помочь. — Джим махнул большим ножом. — Давай я помогу.
— Бог нам всем в помощь, — сказала Мэри, снова наполняя свой бокал.
— Я придумал кое-что получше, — объявил Ангус. — А не пойти ли нам в «Виноградную гроздь», что на той стороне улицы, и не пропустить ли по пинте, пока Нед будет готовить, чтобы не путаться у него под ногами?
— В «Виноградную гроздь»? — на лице Тамары отразилось недовольство. — Ты понимаешь, что на данный момент «Отвертку» мне придется заказывать без водки?
«Виноградной гроздью» назывался обшарпанный кабак, располагавшийся напротив дома Джима, единственный паб в районе, который еще не продали новым владельцам, не оформили под старину и не снабдили новеньким «свидетельством о рождении», сообщающим о его появлении где-то в Ирландии лет этак 150 назад. В этом районе выбор был следующий: кабаки в фальшиво-ирландском духе; заведения в стиле минимализма, где подавались напитки из бутылок; псевдобазар; винный бар в духе сельскохозяйственной ярмарки для непродолжительных свиданий (где и назначали свидания одинокие местные яппи); обшитые сосновыми досками «органо-пабы», посещаемые аппетитными дамочками. Модным этот район делала именно присущая ему захолустность, но всем захолустным местным жителям надоело выступать в качестве естественного мрачного фона модных заведений, и они постепенно перебирались из одного паба в другой, пока единственным приемлемым местом не осталась «Виноградная гроздь». Но даже им там не нравилось.
— Отличная идея, — обрадовалась Мэри. — Позвонишь нам, когда все будет готово, да, Джим? Что-то не так? — обратилась она к нахмурившейся Тамаре. На самом деле, на кухне нам всем не поместиться, и в любом случае смотреть, как Джим пытается готовить… Я имею в виду, что это зрелище не для слабонервных, да? Вряд ли захочется сидеть и наблюдать?
— Отлично, — сказал Джим, пытаясь ощутить себя хозяином в собственной квартире. — Вы все уматываете в паб, а Нед и я приготовим ужин.
Нед ухмыльнулся, увидев, что Мэри уже снова надевает пиджак.
— Или типа того. Я позвоню, о’кей? Мы быстро.
Глава 2
Ангус распахнул дверь «Виноградной грозди», и, как обычно, трое игравших в дартс около мужского туалета прервали свое занятие, обернулись, что-то пробормотали друг другу и продолжили кидать дротики в мишень, все так же высоко поднимая руки над головами.
Тамара посмотрела по сторонам, и на ее лице явно отобразилась мысль примерно следующего содержания: «Удивительно, что и нашу эпоху люди могут так походить на горгулий!»
— Ангус, на тебя снова пялится Безумный Сэм, — вполголоса сказала Мэри. — Кажется, ты ему понравился.
Сэм — они знали его только в лицо, к счастью, а не по фамилии — был еще более необходимой деталью в оформлении паба, чем мишень для дартса. Никто не смог бы припомнить случая, когда они пришли бы сюда и не увидели Сэма, сидящего спиной к стойке и пялящегося на посетителей так, что его можно было принять за вышибалу. Определить возраст было сложно, а прическа из не особенно большого количества черных волос чем-то напоминала шевелюры героев «Улицы Сезам»[9]. Сэм всегда щеголял очередной травмой средней тяжести, историю которой каждый раз, когда кто-нибудь заходил выпить, обязательно излагал работникам бара, со всеми отвратительными подробностями.
Когда Нед и Джим вместе снимали квартиру поблизости от паба, Нед пытался застать Сэма на улице, для чего отправлялся за сигаретами к самому открытию паба, но тот всегда был уже там. Присматривал.
— Конечно, я ему нравлюсь, — сказал Ангус. — Я ведь постоянный посетитель, как и он.
— На самом деле они почти все на нас пялятся, — отметила Мэри.
— Каждый раз тебе напоминаю, не надевай, когда сюда идешь, пиджак от Barbour, — прошептала Айона в плечо Ангуса.
— Ну и что же мне, по-твоему, стоит носить — куртку из овчины, как у футбольных менеджеров?
— Так вот куда исчезла Марилльон! — сказал Крис, возможно, чересчур громко.
— Что с тобой? — Мэри игриво шлепнула его ладонью, пытаясь угодить барменше, которая недоброжелательно посматривала на них. Правда, только одним глазом. — Когда мы хотим сказать что-то неприятное, что надо сделать? Сказать это шепотом, правильно?
— Это зависит от размера рта, — ответил Крис. Громко.
— Или от размера мозгов.
— Ну что же, голубки, что вам взять выпить? — спросил Ангус, пробираясь к бару.
Айона украдкой посмотрела на Криса и Мэри, увидела красноречивые взгляды, которые они бросали друг на друга, и вздохнула. Еще один долгий вечер. Она поискала глазами свободный столик. Таких оказалось несколько. Честно говоря, много. Этот паб был не из тех, куда приходят «посидеть».
— Я буду пить диетическую колу.
— Ангус, возьми, пожалуйста, все как обычно — ответила Мэри.
— То есть семнадцать джин-тоников, не так ли? — немедленно отреагировал Крис.
Айона прикусила губу, предчувствуя надвигающееся сражение. Назвать чувство юмора, которым обладал Крис, несколько воинственным было бы слишком снисходительным, — честнее было бы сказать, что отличить смешное от грубого ему мешал недостаток чуткости. А если говорить совсем точно, те же самые слова, которые в устах Ангуса или Неда прозвучали бы как невинный прикол, в исполнении Криса всегда превращались в злобную клевету.
Вначале Мэри широко распахнула глаза от потрясения, затем прищурилась в негодовании.
— Заходи и садись, — сказала Айона, не давая Мэри возможности разомкнуть гневно сжатые уста, и потащила ее к столику в углу.
Ангус, опираясь на стойку бара, попытался привлечь внимание барменши, которая внезапно обнаружила, что на другом конце дугообразной стойки требуется поправить на блюдце кучку арахиса. Сложность заключалась в том, что привлечь надо было внимание только барменши, а не Безумного Сэма.
— Хм, алло? Алло? — Чудесно. Она еще и глухая… — Да, ну вот! Нам не дадут чего-нибудь выпить?
В углу, под ненадежно расположенным и отнюдь не новеньким букетом искусственных цветов, Айона собралась было положить сумочку на пол, увидела, что он собой представляет, и решила оставить ее на коленях. С помощью картонки для пивной кружки она сгребла покрывавшие стол крошки сыра и чипсов с луком в кучку, которую затем выровняла со всех сторон, сотворив из соленых крошек небольшой горный хребет.
— Тамара, — спросила она, взглянув на подругу, — ты сядешь или как?
Тамара, чья аппетитная попка зависла над засаленной табуреткой, обитой красным плюшем, оценивала варианты посадочных мест. Лучшими в «Грозди» обычно оказывались высокие деревянные табуреты у стойки, поскольку их хотя бы примерно раз в неделю протирали, но когда усаживалась компания более чем из трех человек, то возникало ощущение, что идут съемки передачи «Любовь с первого взгляда». С другой стороны, имеющееся освещение не позволяло как следует разглядеть что-то непонятное, располагавшееся на сиденье прямо под ней… Так Тамара и замерла в нерешительности, и под ее серыми рабочими брюками слегка проступали очертания бедренных мышц.
