— На лезвии много чужой кровушки, Алеша! Заразу подхватишь.
Перед развилкой Кабанов помигал фарами. «Буханка» затормозила. Совещались под первыми лучами солнца, заставляющими бледнеть луну и подобное по размерам другое небесное тело.
— Предложение следующее: добычу перекладываем в Ровер. Топор пересаживается в УАЗ. Семен, везешь его и девчонку в нашу больницу. Как она, доктор?
Доктор оглянулся на УАЗ, на узком лице озабоченное выражение.
— Цыгане ее героином обкололи. Слава Богу, только два прокола нашел. Будем надеяться, не подсела. Я так понял, у нее на глазах вчера родителей застрелили. Ее не Евой, Светланой зовут.
Семен глянул на Студента. От бывшего прапорщика не укрылся интерес молодого человека к симпатичной девушке.
— Петрович, мне на базу надо. Думаю, Студент не откажется меня заменить.
— Хорошо, — в миг оценив ситуацию, согласился Кабанов, — но завтра больные возвращаются на базу. По машинам! Нам еще переговорный процесс с дядей Траховым обдумать надо.
19 октября утро
— Генерал! Да–ра–гой ты мой человек! — Нараспев закачались красные щеки мэра.
Темные глазки поблескивали в разбухших веках, усы повисли, брыли переходили в складки короткой шеи. Кожа с кратерами пор утыкана седыми волосами. Близоруким просителям мэр в первую секунду напоминал старого пекинеса. Черная водолазка облегала дряблое тело, пузо нависало над серыми брюками. В предвыборные кампании водолазка менялась на застиранную тельняшку. Даже дети партийных начальников в советские времена отдавали долг Родине. Пришлось Вите Трахову послужить на подводной лодке, за поход к вражьим берегам удостоился медалью.
Приветствие, перемешанное запахом перегара, предназначалось 120–ти килограммам мускулов на двухметровом скелете. Специально пошитый мундир скрывал наплечную кобуру с подарком московского правительства – израильским пистолетом «Десерт игл».
Пекинес засеменил навстречу гостю, раскинув руки, будто нес полутораметровое тяжёлое стекло. Генерал выдвинул вперед челюсть, уголки губ презрительно опустились. Хозяин кабинета, не выпуская стекла из рук, развернулся на полдороге и вернулся к столу. Кинув взгляд через плечо, он махнул пальцами за спину гостя. Находившийся там секретарь–мордоворот почтительно прикрыл за собой дверь. Виктор Андреевич Трахов сел в кресло, в огромной лакированной поверхности стола скромным пятном отразился лик чиновника. Казенный зеленый свет из зарешеченных ламп заполнял низкую комнату четыре на пять метров. 70 лет назад система вентиляции готовилась поглощать сладкий дым Герцеговины Флор. Сейчас она давилась гадостью всевозможных зубовских подделок. Мэр прикурил в ладошку, пустил дым через нос. Черные глазки злобно поблескивали.
Алексей Иванович Ермаков прекрасно знал, с каким чувством на него смотрит свиноподобная номенклатура. Здоровому организму было абсолютно по барабану.
— Коньячок? Виски? — показал мэр на дорогие бутылки спиртного. От янтарной жидкости на столе исходило манящее сияние.
— Я за рулем. — Металлическим голосом отрезал генерал.
Несколько секунд стояла мертвая тишина.
— А ха–ха–ха–ха! — Затряслось в веселье дряблое тело. — Ха–ха–ха, кх–кх–кх, — в следующую минуту хриплый кашель сменил смех, но выпученные глаза продолжали смеяться. Алексей Иваныч улыбнулся. В дверь просунулось голова секретаря–охранника. Трахов поднял руку в успокоительном жесте. Напряжение спало.
Генерал прошел к столу, налил 100 грамм виски и одним глотком выпил.
Мужчины сдержанно поздоровались. 35 лет назад на уроках НВП они стояли в одной шеренге, но по разным концам. В те времена они не здоровались совсем.
— Ты даже не представляешь, как вовремя приехал! — Возбужденно затряс брылями Виктор Андреевич.
— Даже подготовил для тебя кое‑что, сюда иногда интересные сообщения приходят, — горделиво постучал ладошкой по ящику аппарата спецсвязи. Ящик цвета слоновой кости с гербом давно сгинувшей империи стоял в центре стола, как приборная панель в древнем автомобиле. Глава города ткнул в одну из кнопок
— Зайди к нам, Анатолий Сергеевич!
Слева из неприметной двери материализовался такой же неприметный человек, вежливо поздоровался с генералом и посмотрел на хозяина.
— Присаживайся, давай докладывай, что там. — Небрежно разрешил мэр.
Вошедший положил на стол тонкую с архаичными тесемочками папку, двумя руками отодвинул стул и сел напротив начальника УВД.
— На данный момент обстановка следующая. Президент и правительство находятся в Москве. Войска центрального округа осуществляют охрану госучреждений и жилых зданий в районе МКАДа. Расквартированные по Подмосковью части в целом поддерживают порядок. Были разгромлены банды мародеров, главари прилюдно расстреляны.
Такая же благоприятная обстановка в Краснодарском крае. Но спокойствие там держится не на штыках военных, — не удержался от пируэта докладчик, — Кубань сплотилась благодаря казачеству.
И при этом туда, в район Кавказа и черноморского побережья направляются дополнительные силы.
На остальной территории России обстановка подобна нашему региону. За некоторыми особенностями. В области несколько десятков этнических банд. В 120 км к югу на границе захваченного Казахстана накапливает силы 45 армия КНР. От вторжения ее останавливает только достигнутая в Иркутске договоренность. Какая цена этому документу мы все хорошо понимаем. Олимпийские игры закончились, боевые действия могут начаться в любой момент. Чувствуя скорую поддержку, местные казахи и киргизы грабят и убивают гражданское население.
Например, вчера банда Жуманиязова пыталась захватить речной порт.
Лагерь «Волжанин» охраняет 4 бригада ВДВ и полицейские нашего уважаемого генерала.
Моральный дух неуклонно падает, солдаты замечены в употреблении наркотиков. Отчасти помогает сохранять видимость порядка славянская группировка бывшего майора милиции Дмитрия Кабанова. Его действия направлены на ликвидацию азиатских и кавказских банд и захват их материальных ценностей.
— Хватит про его подвиги, ближе к главному! – Раздраженно перебил Трахов.
— Хорошо. Суммируя полученные из разных источников данные, — важно посмотрел Анатолий Сергеевич, — европейские ученые полагают, что возможность падения Нибиру составляет 30 процентов. Наши деятели наук предполагают 40–50.
Мэр хмыкнул.
— Изменение полюсов в период перигея не подлежит сомнению ни у одной из сторон. В лучшем случае прогнозируется сокращение населения земли до 300 000–500 000 человек.
С мыса Канаверал еженедельно взлетают на орбиту два космических аппарата «Шатлл» и гражданский корабль с так называемыми туристами. Имена «туристов» засекречены. По некоторым источникам недавно созданные МКС «Рай» и «Провидение» могут вместить от 300 до 500 человек в зависимости от количества необходимых запасов. И это несмотря на прогнозирование учеными солнечного выброса, подобного тому, который в июне вывел из строя все спутники на орбите Земли. Наши космические силы до сих пор не оправились от удара. – Выдохнул секретарь, завязывая тесемочки.
— Свободны, Анатолий Сергеевич. – Трахов подождал, когда тот закроет за собой дверь.
— Что скажешь, генерал?
— Какой умный у тебя секретарь, о космосе много знает. Ничего нового из этих слухов я не услышал. Если коротко, никто не знает, будет ли пиздец глобальным или у избранных есть шанс выжить. Китайцы, в отличие от нас, например, считают, что он есть, причем для всех граждан Поднебесной!
— Меня смущает прогноз наших ученых. Для чего президенту нужно это озвучивать? Зачем? И так уже полная задница! Еще чуть–чуть и наши охранники от отчаянья нам кишки через жопу вынут и сожрать заставят! – Хозяин кабинета разлил спиртное: себе коньяк, собеседнику – виски, навалился на стол, протягивая стакан. – А я тебе скажу! Нет президента в Москве! Уже! Там он — на море!
Генерал отпил немного:
— А ты чего в космонавты не записался, заплатил бы и переждал бы на орбите. Что бобов не хватило?
— Кому они нужны, мои бобы! Стар я для этих дел. Окочурится от перегрузки заранее, нет, я уж лучше в океане сварюсь! С женой–старушкой и племянницей.
Ходили слухи, что в свое время Трахов под видом невесть откуда свалившейся племянницы поселил дома малолетнюю любовницу.
— А теперь слушай самое главное! Мой пилот улетел! Вместе с заправщиком, со всем керосином, со всеми своими друганами–летчиками улетел. Нет у нас больше пилотов. И лететь нам не на чем. — Задрожавшей рукой мэр опрокинул еще стакан, занюхал как последний бомж рукавом. Пекинесьи глаза заслезились, задрожали.
— Теперь надежда только на наших солдат. И план «Б».
— На моих солдат.
— Солдаты‑то твои, а порошочек – мой! Ты ведь за ним приехал, а? А придумал кто все?
Виктор Андреевич достал из ящика стола квадрат плотной желтой бумаги. Взмахнул, как встряхивают простыни, квадрат превратился в подробную карту европейской части России.
