Я ласково провела рукой по темному дереву массивного стола, не обычному выбору для такого кабинета. Натуральное дерево, купленное на заказ, точно не казенное. Я бы не смогла обставить лучше такое маленькое пространство.
— Мечтаешь обо мне?
Дик в прекрасном расположении духа со стеклянной бутылкой Кока-колы ввалился в кабинет. Он подошёл ко мне вплотную, накрыв мою руку своей; от этого касания меня ударило током. Я вздрогнула, ощутив слабость во всем теле. В комнате тут же стало душно.
Он следил за каждым моим движением, как хищник следит за своей жертвой. Не удивлюсь, если он такой же маньяк, каких ловит он сам.
— Я провела беседу с владельцем цветочного, со всеми кто там работает и со всеми свидетелями. На столе лежат подписанные показания, можешь ознакомиться. — мне трудно смотреть ему в глаза, не знаю почему… Потому что проделанная работа может оказаться не точной, что он смотрит на меня со снисхождением или потому что от взгляда этого взрослого мужчины мне становится жарко, учащается пульс. Никогда не было такого раньше, ни с одним из моих бывших парней.
— А вот где был ты?
Дик сел на диван, широко расставив ноги, не смущаясь несколько, что внушительный бугор так и выставлен на показ. Ему нравилось меня провоцировать, а я не собиралась поддаваться на эти провокации! Хотя не смотреть было сложно, у меня даже задёргался глаз от перенапряжения.
— Работал, осмотрел тела, присутствовал на вскрытии, общался с родственниками жертв… Делал свою работу… — у меня даже речь пропала после этого заявления. Просто онемело все, снова захотелось расплакаться.
— Без меня? — выдавила я, ощущая себя ничтожной, слишком маленькой. Утренняя уверенность сошла вместе с красными, проклятыми трусами. Этот козел работал, делал самые важные дела без меня, пока я тут все конспектировала, как канцелярская крыса. А теперь, широко расставив ноги, сообщает мне об этом, чтобы упиться моим унижением.
Наверное, в моем лице проступило совсем сильное отчаяние, потому что Дик немного смягчился, улыбка поблекла и морщины разгладились.
— Я одиночка, Ангелина и дела все виду сам. — он говорил со мной голосом пожилого человека, раздающего наставления своей глупой внучке. Его хриплый, ласковый голос успокаивал меня, но душа все равно болела. Почему ничего не получается?
— Я хочу просто учиться, хочу найти тварь, которая выпустила из пяти женщин всю кровь и мумифицировала их. Он же повторит? Я уверена, он игрок. Он место убийства превратил в выставку, в композицию. — ком в горле и затруднённое дыхание не дает говорить. Кажется, зарыдаю в голос сейчас. Трудно стоять перед этим человеком, как школьница, отчитываясь, еще и в этой отвратительной футболке. — Так трудно потерпеть меня месяц? Называть меня по имени и не отпускать сальные шуточки?
— Очень трудно. — спокойно отвечает Дик и в его глазах я вижу серьезность. — Трудно сосредоточиться на работе, когда рядом с тобой маячит молоденькая напарница, которой, ой, как хочется засадить. Постоянно мучают не те вопросы. Например, какого цвета у тебя соски, они крупные или маленькие? Ты выбриваешься наголо или нет? Ты во время секса тихонечко стонешь или кричишь? Ты постоянно кусаешь губы, облизываешь их, твой язычок постоянно в движении… Ты им также шустро орудуешь во время минета?
Душно. У меня поднимается температура. Странные, незнакомые мне импульсы в животе, заставляют гореть все тело, несмотря на прохладу, созданную кондиционером, в комнате. Между ног становится постыдно влажно. От его похабных, прямых слов я горю, как портовая шлюха. И он говорит все это спокойным голосом с таким умиротворённым выражением лица.
Мне трудно определить, Дик снова меня провоцирует или говорит правду. Мне лишь приходится держаться за краешек стола, чтобы не упасть, ватные ноги не хотят меня удерживать. По хорошему, нужно ударить его, но после ведра крови на моей голове, сил сопротивляться не остается.
— Нужно с этим что-то делать. — бормочу я, не отдавая себе отчёт в двусмысленности этой фразы. Дик поднимает вопросительно бровь и я поправляюсь: Если я так тебя напрягаю, лучше прекратить это все… Я хочу учиться, а не создавать видимость.
Телефон в кармане завибрировал, это Дима скорее всего подъехал, чтобы забрать меня. Но мне не хочется прерывать образовавшуюся доверительную минутку между мной и этим странным мужчиной. За весь день он наконец-то смотрит на меня без насмешки и издевательства.
Дик медленно встаёт, ставит бутылку на стол. Он всего в нескольких от меня метрах, но как же остро я его ощущаю. Просто каждым сантиметром моего тела, меня магнитит к нему, хочется случайно задеть, прикоснуться. Что же со мной происходит?
— Не нужно так смотреть на меня, иначе точно разложу на этом столе. — он говорит хрипло с надрывом, и от его интонации у меня начинают шевелиться волосы на голове. Меня пугает ни его угроза, а моя реакция. — Иди домой, завтра будут результаты вскрытия, завтра будем работать.
— Спасибо. — выдавливаю я из себя. — До завтра?
В моем голосе столько надежды, еще утром не думала, что буду так умоляюще разговаривать с этим надменным мужланом, растекусь перед ним. Но мне почему-то не стыдно, лишь только тихая радость, что надежда работать здесь еще есть.
В кабинет стучат и Дик вместо ответа мне, орет диким голосом:
— Да входите уже, хера ломитесь!
Дверь открывается и за ней показывается высокий молодой человек, блондин, с идеально уложенными волосами. Он смотрит на нас вопросительно, удерживая в руке картонный пакет с надписью ЦУМ.
Момент упущен, открытая дверь разрывает эту образовавшуюся между нами связь.
— Добрый день! — говорит он, испытывающее осматривая нас. Дима умеет произвести эффект, не зря же он так нравится моей маме. Успешный юрист не в первый раз, возможно, в этом здании.
— У кого как. — отвечает Дик и усаживается на стол, скрещивая руки. К нему возвращается надменность и театральность.
— Я принёс футболку, так понимаю, у тебя чп со своей. — он протягивает коробочку и тактично обходит тему, что я в вульгарщине из секс-шопа. Этим он и отличается от Дика, он очень воспитан. Я благодарю его, смущаюсь, боюсь посмотреть на Дика.
— Александр, это Дмитрий Романов, мой…
— Можешь не переживать, мы знакомы. — отвечает Дик, прерывая меня. — Хотелось бы сказать, что рад видеть, но отнюдь.
— Взаимно, Дик. — отвечает Дима безразличным голосом и поворачивается ко мне. — Лина, ты сейчас переоденешься или в машине?
Я удаляюсь пулей в туалет, чтобы избежать неловких разговоров и сцен, меня даже не особо интересует предмет знакомства этих двоих, даже неприязнь не удивляет. Дик слишком вызывающ, хамоват, а Дима не из тех, кто терпит такое поведение, вот и бодаются. Мне нет до этого дела.
***
— Как твой первый день? — спрашивает он уже в машине.
— Отвратительно, если честно. Хочется домой и спать.
— Будь осторожна с Диком, он еще тот великий обольститель. На его счету десятки женщин с разбитыми сердцами.
— Я похожа на ту, кто даст ему? — поджимаю ноги, стараясь улыбаться. — Давай заедем в Макдональдс, умираю, как хочу булку и вообще есть.
— Твоё желание закон, Линочка. Нет, в тебе я не сомневаюсь, просто хочу предупредить. Я уже насмотрелся на слезы обманутых им женщин. Он же уже оприходовал половину столицы. Пару раз даже групповушки устраивал. Видео гуляли в сети.
Сердце невольно екнуло, стало от чего-то обидно и неприятно. Словно меня уже отымели и обманули.
— Да пусть кого хочет — оприходует, меня не ЭТО интересует.
Закрыв дверь в квартиру, проводив Диму, галантно доставившего меня до самой двери, наконец выдохнула. Очень длинный день, который никак не хотел заканчиваться. Настроение было удрученное.
Приняв душ, я села за ноутбук, чтобы почитать новости в сети о совершенных убийствах. К моему удивлению я так ничего и не нашла, ни единого упоминания. В центре Москвы было совершенно страшное убийство, но СМИ хранило молчание. Нужно спросить об этом Дика, почему так.
