Монолог закончился. Повисла угрожающая тишина. Чанс с интересом посмотрел на Монти, ожидая его реакции.
— Все? — спокойно спросил тот.
— Да, — выдохнула Элли.
— Стало легче? — поинтересовался агент.
— Немного. — В голосе ее, однако, не чувствовалось особой радости. Напротив, бедная женщина выглядела совершенно изможденной.
— Готова выслушать две приятные новости?
— Пожалуй.
«Не слишком весело», — подумал Чанс.
— Ты просила узнать насчет выпуска утренних бизнес-новостей. Так вот, они согласились на наши условия.
— Слава Богу! — Голос ее чуть повеселел.
— И… — Монти выдержал театральную паузу, — я нашел для тебя способ попасть в отель Уилсона, где остановится Роланд Хьюстон.
Чанс с интересом разглядывал лица Монти и акулы. Так это Алисия Кэннон, та самая актриса, о которой они только что беседовали? Похоже, судьба благоволит к ней.
— Вы действительно можете устроить мне встречу с Роландом Хьюстоном? — Акула выглядела встревоженной. — Каким образом?
— Я позвонил в администрацию Эмброуза Кеттеринга. Для уик-энда они приглашают артистов разнообразных жанров. И только самых известных актрис. Однако… — Монти не терял оптимизма, — у меня есть клиент, который будет выступать на этом самом шоу. Но только сегодня утром выяснилось, что никто из его помощников не сможет поехать с ним в Атлантик-Сити. Поэтому, если хочешь выйти на сцену в качестве его помощницы, милости прошу. Это все, что я могу сделать для тебя, Алисия. Другой путь — приобрести билет за пять тысяч долларов или устроиться в качестве горничной в отель Уилсона.
— Монти, я вас обожаю!
К удивлению Чанса, при этих словах акула попыталась даже подпрыгнуть от радости. Он усмехнулся. Алисия Кэннон все-таки очень миленькая, несмотря на свой несносный характер. Он на минуту представил ее без ужасных острых зубов.
— С кем я еду?
— С моим новым клиентом, — ответил Монти. — Он иллюзионист.
— Иллюзионист? — Акула насторожилась.
— Да… — Монти поднялся, чтобы наконец представить своих посетителей друг другу. Чанс, почти уверенный в том, что акула так и не заметила его присутствия, встал и прошел на середину комнаты.
— Минутку, минутку. Иллюзионист, говорите? Монти, может, вы будете чуть серьезней?
— Так вот, Элли, разреши…
— Монти! Роланду Хьюстону было достаточно одного взгляда на мою фотографию, чтобы не воспринимать меня серьезно. Вы действительно надеетесь на успех, если он увидит меня полуголой, распиливаемой на две части каким-то дурачком в красной кепочке?
— Это не так, — попытался вставить слово Монти.
— Мне не нужно, чтобы встреча с нужным человеком проходила при таких обстоятельствах, — возразила Элли. — Мое появление на сцене вместе с кроликами, выпрыгивающими из шляпы, в сопровождении пошлых шуточек… Нет, Монти. Простите.
— Я-то думал, ты очень хочешь попасть туда, — осторожно сказал агент. Он виновато поглядел на Чанса.
— Да, хочу! Но сначала вы нарядили меня в шкуру акулы, а теперь предлагаете фокусника! — возбужденно закричала она. — Последние пять часов я провела в обществе краснорожих пьянчуг, которые собрались со всех англоязычных стран мира. В наряде, который своей теснотой, я подозреваю, нанес урон моему телу. И теперь мое имя — понимаете, именно мое — будет напечатано в брошюрах, посвященных конгрессу рыболовов! И их увидит весь мир. — Она вздохнула и продолжила: — Монти, за эти пять часов я стерпела столько унижения! Неужели вы не могли подобрать для меня что-нибудь более благородное… чем фокусы?
Она произнесла это слово со столь неприкрытой брезгливостью, что Чанс еле сдержался, чтобы не взорваться.
— Я думаю, с меня довольно, — произнес он сквозь зубы.
Акула неожиданно повернулась в его сторону, и Чанс увидел перед собой ее раскрытую пасть. Он слышал ее дыхание, он видел, как она начала медленно отклоняться назад. Не долго думая он подскочил к Алисии Кэннон, чтобы удержать ее от падения. Он вцепился в ее одежду, обхватив правой рукой за плечо, и удивился, когда понял, что пальцы касаются ее груди. Брови Чанса поползли вверх — шикарная грудь женщины, кажется, была настоящей. Алисия Кэннон была упакована в такую тесную шкуру, что даже дышала с трудом.
— Уберите от меня свои руки! — заревела она.
— Может быть, лучше было бы позволить вам упасть, — съязвил он, отстраняясь от нее.
— Я где-то вас видела, — вдруг сказала Элли.
— Если вы видели мое представление, то, возможно, знаете, что я не…
— Нет, нет. Не представление. Я видела вас… — Она подплыла чуть ближе к Чансу. — Он… — Она брезгливо поморщилась.
— Элли, — Монти пытался спасти ситуацию, — познакомься, Чанс Уил.
— Весьма рад, — солгал он.
— Ну и ну! — фыркнула Алисия.
— Господи, лучше бы я не вышел сегодня на работу, — прошептал Монти.
Потом все долго молчали, и никто не знал, как сгладить неприятную сцену. Первой оказалась Элли.
— Пожалуй, мне пора. Я позвоню вам в понедельник, Монти, ладно?
— Конечно, Элли.
Она потихоньку заковыляла к выходу. Чанс прикрыл дверь, а затем сел на свое место. Их с Монти глаза встретились.
— Мне так неловко, Чанс. Все это ужасно. У меня нет слов.
— Служители театрального жанра частенько относятся к иллюзионистам с презрением. Я просто попал под горячую руку.
На самом деле Чанс никогда бы не позволил оскорбить себя. Довольно нелепо, что дамочка, одетая в акулью шкуру, думала о себе так хорошо, что считала появление на сцене с фокусником оскорблением своего профессионального достоинства.
— Она вела себя непристойно! — вздохнул Монти. — Конечно, она не заметила, что ты был в кабинете. Но в любом случае она поступила отвратительно. Конечно, Алисия — темпераментная женщина, но обычно куда спокойнее. Думаю, сегодня она просто не в своей тарелке.
— Все в порядке, Монти. Вы не могли предвидеть такой реакции на свое предложение.
— Я поговорю с ней, когда она придет в себя.
— Не надо.
— Тебе же нужен компаньон.
— Нет. Лучше я поеду один. В конце концов, я же не собираюсь делать целое шоу. Десять минут, не больше. Так уже было много раз. Тем более мои выступления не требуют специальных помощников или подсадных уток из зала.
— Я только подумал…
— Нет, — повторил Чанс более настойчиво. — Как-нибудь обойдусь без таких помощниц. Забудем об этом, Монти.
Вскоре они закончили обсуждение всех деталей контракта и, поскольку обоих не покидал неприятный осадок, поспешили расстаться. Чанс вошел в лифт. Наконец-то он был совершенно один. Только теперь он понял, насколько глубоко было нанесенное ему оскорбление.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
