Я увидела намек на улыбку в его глазах и, воодушевленная, улыбнулась.
— Эй, у нас у всех есть слабые стороны, у меня это кантри музыка.
Он изучал меня в течение минуты, прошелся взглядом по волосам, затем замер на губах. Он провел пальцами по запотевшему бокалу, собирая влагу кончиками пальцев. Я завороженно наблюдала, как он растирает ее между большим и указательным пальцем.
— Ладно, — сказал он, повернувшись ко мне. — Какие еще слабости у тебя есть?
Уже тогда я могла бы ответить ему: «Ты»
— Э-э-э, — промычала я, соблазнительно покачав головой, и подалась вперед, просто, чтобы дать ему возможность, увидеть мою грудь. — Я уже раскрыла тебе одну. Теперь твоя очередь.
Он хмыкнул и посмотрел на запотевший бокал. Медленно покрутив его в руках, он снова посмотрел на меня, словно решая, стоит или нет продолжать этот разговор. После продолжительной паузы его взгляд стал холодными и он произнес:
— Ядовитые женщины.
Я откинулась назад, пораженная. Это же превосходно. Мою ядовитость можно оценить на десятку по десятибалльной шкале. Если ему нужен яд, я могу закачать его прямо ему в шею.
Он медленно сделал большой глоток виски. Я оценила ситуацию. Стало понятно, что этот парень совсем недавно «играл в пинг-понг» с профессионалом, где мячиком служили его чувства. Он пьет очень крепкие и дорогие напитки на празднике, на котором предпочел бы не присутствовать. Несмотря на тот факт, что я выставила на обозрение все свои прелести, надев платье, которое не оставляет простора воображению, он едва на меня взглянул. Обычно мужчины, которым дали отставку меня не пугают. Их разбитое сердце может обеспечить страстный, случайный секс. Они видят в женщинах только хорошее — то, что напоминает им о лучших днях с их бывшими, — осыпают комплиментами и прилипают к нам с благодарностью на неделю или две. Обычно я наслаждаюсь отвергнутыми мужчинами. Но этот не такой. Он не задается вопросом, представляет ли он какую-нибудь ценность, как человек, только потому, что его отношения закончились. Его интересует здравый смысл, и он пытается выяснить в какой именно момент эти отношения начали рушиться.
Он безукоризненно одет, хотя, очевидно, не стремился к этому. Это в его характере, что означает, что у него есть деньги, а я люблю деньги. Я заметила «Rolex», рубашку от Армани и легкость, с которой он смотрит на мир. Также я заметила, как он сказал «спасибо», когда бармен подал ему новую порцию его напитка, и как он несколько раз вздрогнул, когда пара, сидящая рядом с ним, выругалась. Такие парни, как он, не бывают одни. Мне стало любопытно, какая тупая сучка могла его бросить. Кем бы она ни была, я бы стерла ее из его памяти раз и навсегда. Почему? Потому, что я лучшая из лучших: «Годива», «Мазератти», самый чистый бриллиант. (Примеч. Годива — марка элитного шоколада; Мазератти — производитель эксклюзивных автомобилей спортивного и бизнес-класса) Я могу осчастливить любого, а особенно этого мужчину.
С только что обретенной уверенностью в наших будущих отношениях, я улыбнулась ему и закинула ногу на ногу так, что юбка задралась вверх, обнажая бедро.
— Ладно, — произнесла я медленно. — Сегодня твой счастливый день.
— Почему?
Он даже не взглянул на мои ноги. Я вздохнула.
— Ну, я хотела сказать что-нибудь умное о том, что я тоже ядовита, но, судя по твоему настроению, тебе нужна приличная порция свежевыжатого сока «Jamba Juice» или что-то в этом роде.
Он фыркнул.
— Видишь, я смешная,— сострила я.
— Да, — улыбнулся он, — немного.
Осмелев, я развернула свой стул так, чтобы оказаться к нему лицом. Мои коленки теперь касались внешней части его бедра, и он не сделал ничего, чтобы отстраниться.
Попался.
— Итак, — я вытащила портсигар из клатча. — Еще одна моя слабость, ты не возражаешь? — он посмотрел на сигарету в моих губах и покачал головой. Я закурила и затянулась.
— Как тебя зовут, мистер Грустные Глаза?
Уголки его губ дрогнули, и он едва заметно приподнял брови.
— Калеб, — представился он. — Калеб Дрэйк.
Мысленно я добавила фамилию Дрэйк к своему имени и поняла, что мне нравится, как это будет звучать.
Я выдохнула сигаретный дым в сторону океана.
— А я Лия... и если ты правильно выложишь козыри, я могу стать Лией Дрэйк, — я приподняла брови.
— Вау, вау..., — повторил он. — Это меня отрезвило.
— Она не захотела выйти за тебя? — сочувственно спросила я.
— Она много чего не захотела, — ответил он, сделав последний глоток виски, и встал. Он оказался удивительно высоким. Я мысленно встала рядом с ним и моя макушка оказалась на уровне его плеча, значит его рост составляет почти два метра.
Я ждала от него дальнейших действий, но что бы он ни сделал, он уже принадлежал мне.
Он встал и поцеловал мне руку. Это привело меня в замешательство.
— Спокойной ночи, Лия,— сказал он и, к моему огромному удивлению, ушел.
Все рухнуло.
Мне показалось, между нами проскочила искра.
Я думала о нем весь следующий день, пока лечила похмелье. Кто он такой? Зачем приходил? Чем она так его обидела, что он предпочел отказаться от меня? Меня! В какой-то момент меня посетила мысль, что его бывшая какая-нибудь знаменитость. Видит Бог, он достаточно красив, чтобы разбить сердце даже какой-нибудь знаменитости. Я думала о его невозмутимости и о трепете, который ощутила, когда он наконец-то посмотрел на меня. Приходилось ли мне раньше прикладывать столько усилий, чтобы заставить парня посмотреть на меня? Нет. А когда он посмотрел, мне хотелось, чтобы он прекратил смотреть. Он смотрел так, будто уже хорошо знает тебя — открыто, скучающим, осуждающим взглядом. Подобный взгляд вынуждает задуматься, каково это оказаться объектом его внимания, какие ощущения будешь испытывать, когда он сам захочет посмотреть на тебя.
Я расспросила знакомых, пытаясь выяснить, кто он такой и где тусуется. Я талантливый сыщик. У меня много знакомых, и уже спустя пару звонков я знала, где найти Калеба Дрэйка. Еще пара звонков и нам уже устраивают свидание вслепую.
— Подожду хотя бы месяц, — сказала я кузине. — Дам ему немного времени, чтобы он зализал свои раны, а затем спасу его.
Месяц спустя я направлялась в суши-бар «Tatu», обнаженные ноги овевал теплый ветерок, а сердце бешено стучало о ребра.
— Не может быть, — сказал он, как только меня увидел.
Я изобразила удивление. Опустив голову вниз, я спросила:
— Одинокий англичанин ищет рыжую?
Он громко рассмеялся и обнял меня.
На нем была белая рубашка с закатанными до локтей рукавами и шорты цвета хаки. У него был потрясающий золотистый загар, будто он загорал каждый день с тех пор, как я видела его в последний раз.
— Откуда ты знаешь Сару? — спросил он, пока я проходила мимо него в дверь, которую он придержал открытой для меня.
— Она моя кузина, — я ухмыльнулась. — А откуда ты ее знаешь?
Конечно, мне был известен ответ. Парень Сары и Калеб в колледже состояли в одном братстве. На вечеринку Катин он приходил вместе с ними.
Я слушала его объяснения о том, как они познакомились. У него был сексуальный акцент. Пока мы шли к нашему столику, он положил руку мне на поясницу. Жест показался мне таким знакомым и властным. Мне это понравилось. Я гадала, сделал бы ли он так, если бы это было наша первая встреча.
— Ты знаешь, как Сара заманила меня на это свидание в слепую? — спросил он.
Я отрицательно покачала головой.
— Она сказала, что у тебя красивые ноги.
Я улыбнулась и закусила губу.
— И? — вытянув ноги из-под стола, я соединила их вместе. На мне было надето опасно короткое платье. Конечно, я знала, что он любит красивые ноги. Я битый час допрашивала глуповатого парня Сары, чтобы разузнать все, что только можно, о нем.
Он усмехнулся и, глядя мне в глаза, прокомментировал:
— Неплохо.
По всему телу вплоть до самых кончиков пальцев распространилось приятное покалывание. Вот он, тот взгляд, который я так ждала.
Следующим утром я проснулась в его постели. Потянувшись, я окинула взглядом комнату. Все мышцы приятно ныли. Я не принимала такие позы с тех пор, как занималась гимнастикой в средней школе.
Услышав звук льющейся воды в прилегающей ванной комнате, я перевернулась, чтобы посмотреть, смогу ли увидеть его сквозь открытую дверь. И увидела.
Прошлой ночью мы выпили по три бокала спиртного и поужинали, беседуя без единой паузы, так, будто знакомы тысячу лет. Мне было комфортно с ним, и я предположила, что ему тоже было комфортно там со мной, потому что он не колеблясь отвечал на любые мои вопросы. Выйдя из ресторана, никто из нас не сомневался в том, что я поеду к нему домой. Я села в его кабриолет, и пятнадцать минут мы мчались на высокой скорости. Раздеваться мы начали еще у входной двери — дорожка из нашей одежды закончилась в шаге от его кровати, где мы игриво отбросили последнее, что на мне было надето. Я была бы рада обвинить в своем безрассудстве алкоголь, но честно говоря, мы оба закончили с выпивкой еще до того, как нам принесли еду. Все, что случилось... случилось без воздействия спиртного.
