отобрали.
— Господа полицейские, я вам ещё раз говорю, что мы театралы! — настаивал я. — Это был диалог из пьесы! Мы репетировали!
— Да-да, — послушно закивала Шиза. — Репетировали.
И вновь скептические взгляды.
Ну да, понимаю. Внешне мы выглядели соответствующим образом. Оба тощие и оба бледные, как сама смерть. Тощие, потому что в большой семье не щёлкай. Ну а вот почему бледные — хрен его знает. У нас кроме Соньки все такие — бледные, черноволосые и голубоглазые.
А мы с Лизой-Шизой так вообще близнецы.
Лет до четырнадцати нас даже путали, и это только потом мы начали худо-бедно отличаться друг от друга. Созревание пошло полным ходом, Шизу в грудь покусали комары, а я начал расти в плечах и даже первые усишки проклюнулись.
Ну а сейчас-то, конечно, различия были очевидны.
Сеструха — вполне себе девица на выданье, утончённая и женственная, да и я прямо-таки жених-жених. Выше её на голову, насколько это возможно крепкий, с холодным взглядом и густыми шелковистыми волосами на ногах.
Что до волос, кстати.
Причёска у нас с сестрой, само собой, была разная. У Шизы длинное каре, а я стригся под машинку на два сантиметра.
Да, на дворе был 2007-й. Да, околомузыкальные субкультуры находились на пике популярности и да, со своей внешностью я мог бы стать среди готов первым парнем на кладбище, но… просто не мог изменить своим вкусам.
Как говорится, всё пропьём, но панк не опозорим.
Ах-ха-хах!
Вот, кстати, пожалуйста: одно из различий портального мага Яра и Ярослава Апраксина. Первому срать было на музыку, а второй вот, пожалуйста — всей душой прикипел.
— Театралы, значит? — коллега Толясика сурово поднял бровь.
Мы с Шизой переглянулись и кивнули, мол, да, именно так.
— Театралы, — на всякий случай повторил я вслух.
— Ну значит ссыте в банку, театралы, — полицейский заржал и поставил на стол две баночки для анализов.
Ну вот и прекрасно! — подумалось мне. — И пусть справедливость восторжествует!
По очереди, мы с сестрой сгоняли в туалет и дали полицейским то, о чём они просили. Ну а пока бумажный тест на всякую дрянь заваривался в урине и доходил до кондиции, допрос продолжился.
— Это что такое? — Анатолий кивнул на стол, заваленный разноцветной упаковкой. — У нас тут до кучи ещё и несанкционированная торговля, я правильно понимаю?
— Простите, — сказал я. — До какой ещё кучи? Мы разве в чём-то виноваты?
— Зубы мне не заговаривай! Что это такое⁉
— Это для цветочной лавки, — влезла Шиза. — Отец послал забрать упаковку, вот, везём.
— А нахрена так много?
— Оборот большой, — я пожал плечами.
— Угу… Оборот, говоришь, большой.
Полицейские недоверчиво переглянулись, а после начали нас откровенно валить:
— Адрес цветочной лавки.
— Станционная дом десять.
— Откуда везёте?
— С Севастопольской.
— Накладная на товар имеется?
— Конечно, — сказал я, поднялся со стула и начал разыгрывать спектакль о потерянной бумажке. — Да была же! — злился я, выворачивая карманы.
— Всё ясно, — хмыкнул Толясик. — И впрямь театрал.
Тут он замолчал, чуть подумал и решил взять на себя роль доброго копа.
— Дома хреново? — спросил он таким сочувствующим и понимающим тоном, что я аж чуть не растрогался. Вот ведь… Полез куда не надо, хрен сердобольный!
— С чего вы взяли? — спросил я.
— А с чего бы вдруг двум старшеклассникам идти работать после школы?
— Да какое вам дело⁉ — не выдержала Шиза.
— Так! — Козлов шарахнул кулаком по столу, от чего с него аж упаковка посыпалась. — Телефон родителей! Быстро!
Телефон был у Шизы. Она закатила глаза, показательно вздохнула, вытащила его из кармана и начала тыкать на кнопки в поиске нужного контакта.
— Набирай! — скомандовал Толясик. — И на громкую связь поставь!
А вот это уже хреново. Чёрт! С одной стороны отрадно, что полиция работает, да притом работает хорошо, а с другой… с другой если сейчас батя накосячит, то я даже не знаю, что ждёт нас дальше. Загреметь в детский дом за полгода до совершеннолетия — такое себе приключение.
Ту-ут, ту-у-ут, ту-у-ут, — раздались три длинных гудка, а затем:
— Лиза⁉
— Да, пап, это я.
— Лизонька! Доченька! Как же вовремя ты набрала! Я тут в отделении сижу, как раз надо подтвердить мою личность. Вы с Яриком уже дома? Можешь мне паспорт принести?
Я не смог удержаться от жеста рука-лицо.
Мой драгоценный родитель, патриарх рода Апраксиных, — как он периодически в шутку себя называл, — опять влип в какие-то неприятности. Вот только как же невовремя на этот раз.
— Старший сержант Козлов! — это Толясик выхватил телефон из рук Шизы. — С кем имею честь?
— Э-э-э, — протянул батя. — Роман Романович Апраксин, а что… а что случилось?
— Рядом с вами есть сотрудники полиции?
— Э-э-э… да, есть.
— Передайте им трубку.
— Алло! — послышался точно такой же командный голос, а затем полицейские начали представляться друг другу. С горкой сыпать своими званиями, номерами участков и ведомств. Со стороны это выглядело так, будто бы собаки друг друга под хвостом обнюхивают.
— За что задержан подозреваемый? — наконец спросил Козлов.
— Подозреваемый задержан при попытке хищения собаки у баронессы Михеевой…
— Я никого не крал! — послышался вопль моего родителя на заднем фоне. — Она сама за мной увязалась!
— Это его первый привод?
— Нет, это уже…
— Чисто, — сказал в этот момент безымянный напарник Козлова, разглядывая на свет полосочку теста.
Козлов неподдельно удивился, убрал телефон с режима громкой связи, прижал его к уху и вышел прочь из кабинета.
— Занимайся, — кинул он напоследок своему коллеге.
А тот выкинул наши тесты, почесал в затылке и поохал для проформы.
— Одарённые? — с подозрением спросил он.
Хороший, мать его, вопрос! С сегодняшнего дня — да, раз уж у нас проявились слоты. Кстати, именно это событие я напрямую связываю с тем, что мы вспомнили наши прошлые жизни. Слишком уж очевидное совпадение.
Но!
Как маги числиться мы нигде не числимся, и пока что не проставили даже первую руну. А значит наверняка узнать о том, что мы одарённые и поймать нас на лжи невозможно, так что:
— Нет, — сказал я. — Откуда же
