новой культуры будет существовать церковь, соответствующая ее принципам и одновременно освещающая ее своим духовным светом?»[13].
Диего Ривейра. «Карл Маркс указывает путь к будущему». Фрагмент фрески в Национальном дворце Мехико.
Ответом на этот вопрос, как указывается в том же документе, является проект «новой евангелизации», торжественно провозглашенный Иоанном Павлом II перед СЕЛАМ в преддверии празднования 500-летия «евангелизации Америки». В основе инициативной и энергичной позиции церковных и светских деятелей лежат идеалы «нового христианства», призванного помочь выжечь каленым железом «чуждые идеологии» на нашем католическом континенте.
Однако подобные проекты наталкиваются на решительное противодействие латиноамериканцев – верующих и неверующих, которые выступают за подлинную демократию, социальную справедливость, национальную независимость и солидарность народов. Церковь не может оставаться глухой к требованиям народа. Во время своих многочисленных путешествий по латиноамериканским странам, в выступлении в Пуэбле и в других местах Иоанн Павел II осудил обращение к марксизму, к анализу классовой борьбы, настаивая на том, что освобождение может быть только «духовным», и призывал духовенство не участвовать в политике, поскольку она разделяет церковь, препятствует «социальному примирению». Но во время поездки папы в Бразилию в 1980 г. 1150 латиноамериканских епископов и священников направили ему письмо, в котором напоминали, что преобразование общества и изменение роли христиан в нем – настоятельное веление времени.
В 1984 г. Святой престол одновременно с началом нового «крестового похода» из Вашингтона вновь осудил теологию освобождения как за ее позицию в защиту бедных, так и за использование методологии марксизма, якобы отрицающего человеческую личность, ее свободу и права. Он учинил расправу над Л. Боффом, «приговорив» его к длительному периоду «молчания».
В адрес римской курии посыпались протесты епископов, священников и письма с тысячами подписей членов НХО. На встрече с бразильскими епископами в марте 1986 г. Иоанн Павел II вынужден был признать необходимость вернуться к вопросу о теологии освобождения «потому что пытаться избежать его было бы нереалистично»[14].
В документе «О христианской свободе и освобождении» Ватикан уже отказался от «охоты на ведьм» и молчаливо признал некоторые ранее им отрицаемые положения, в том числе те, которые утверждают право народа «на вооруженную борьбу, направленную на свержение тирании». Однако в действительности, как это видно из документа и послания папы бразильским епископам, он по-прежнему стремится ограничить масштабы распространения теологии освобождения, изменить ее содержание так, чтобы она звучала «в унисон с доктриной… будучи очищена от элементов, которые могли бы нарушить ее целостность»[15].
Иными словами, как отмечают латиноамериканские теологи, сделана попытка выхолостить содержание теологии освобождения, заменив солидарность с угнетенными «любовью к ближнему, но не исключительно и не предпочтительно к бедным»[16].
Но этот союз и деятельность церкви в пользу бедных не могут быть просто отменены, поскольку они возникли как следствие противоречивой, полной социальных конфликтов латиноамериканской действительности. Это привело к поляризации сил внутри церкви. Правые круги в руководстве церкви выступают в союзе с международным империализмом и эксплуататорскими классами. Их идеологи пытаются выработать «теологию примирения», как это было на встрече епископов в Такие (Перу) в январе 1987 г. Но эти же самые круги не позволяют тем представителям духовенства, которые не равнодушны к народным страданиям, «лезть в политику», когда речь идет о солидарности с жертвами репрессий и с борьбой за освобождение. Выступая в Лёвене за два месяца до своей трагической гибели, сальвадорский архиепископ-мученик монсеньор Оскар Арнульфо Ромеро говорил об опасностях, подстерегающих христиан в связи с их политическим выбором: «В обстановке конфликтов и антагонизмов, когда политическая и экономическая власть находится в руках меньшинства, церковь встала на сторону бедных, взяв их под свою защиту. Это привело к острым разногласиям с олигархией, политической и военной верхушкой государства»[17].
Оскар Арнульфо Ромеро во время проповеди 23 марта 1980 года (за день до гибели). Фрагмент его обращения к военным: «Я хотел бы обратиться к военным, и в особенности к Национальной Гвардии, полиции. Братья, вы ведь тоже сальвадорский народ, вы убиваете своих же братьев, крестьян. Над приказом «убей!», который исходит от человека, должен восторжествовать приказ «не убий», исходящий от Бога. Никто из вас не обязан повиноваться приказу, если он противоречит закону Божьему. Пришло время прислушаться к голосу совести. Церковь, защитница прав и свобод, человеческого достоинства, не может в данной ситуации оставаться в стороне. Мы хотим, чтобы правительство поняло, что от реформ нет никакого толка, если они сопровождаются кровопролитием. От имени Бога и этого многострадального народа я взываю к вам, умоляю вас, приказываю вам: «Остановите насилие!».
В конечном счете HXO, священники и монахи, которые разделяют с народом их общую судьбу, широкие массы верующих и бедноты, остро воспринимающие обращенные к ним слова солидарности, социальной справедливости, обещания земли безземельным, оказывают давление на церковь, заставляя ее сделать выбор между бедными и богатыми, между освобождением и рабством, «между богом и дьяволом».
Правоконсервативные церковные и политические круги, обеспокоенные процессом массового включения христиан в демократическое и революционное движение на континенте, стремятся затормозить его, разобщить участвующие в нем силы, оказывая воздействие прежде всего на те его элементы, которые слабо связаны с рабочим движением и левыми силами. При этом они прибегают к наиболее испытанным методам антикоммунистической пропаганды, сея недоверие к марксистской идеологии и противопоставляя веру в бога и теологию революционному опыту и науке.
Мы, марксисты, не отрицаем противоположности научного материалистического мировоззрения и религиозного видения мира, но для совместной работы совсем не нужно требовать от кого бы то ни было отказа от своих философских и религиозных убеждений. Мы никогда не выдвигали на первый план абстрактных рассуждений о рае на небе, для нас гораздо важнее было единство интересов трудящихся на земле. Христиане и марксисты, мы живем на одной земле, нас сближают одни проблемы, и мы все стремимся изменить жизнь. Мы не видим иного пути к освобождению и созданию нового общества, кроме как с участием всех сил социального прогресса, включая верующих. Опыт показывает, что вера в бога, основанная на высоких идеалах, не только не служит тормозом, но и является стимулом при продвижении по пути исторического обновления.
И христианам опыт демонстрирует непреходящее значение единства. Президент Епископальной конференции Коста-Рики монсеньор Роман А. Вильялобос выражает уверенность в том, что: «христианство и марксизм не могут находиться в антагонистическом противоречии, когда речь идет о борьбе за социальную справедливость и благосостояние страны»[18].
В Сальвадоре большинство НХО вместе со священниками и другими служителями культа принимает участие в освободительной борьбе. Участие христиан, как указывает иезуит
