Игнасио Эллакуррия «способствовало тому, что церковь стала пользоваться уважением со стороны участников революционного движения и одновременно стала необходимой этому движению”[19].
Народная революция, считает священник – «партизан» Рутилио Санчес, «вместит всех». В Чили, вопреки раскольнической деятельности некоторых лидеров христианских демократов и высшего духовенства, укреплялось единство сил, выступающих против Пиночета, – рабочего класса, женщин, студентов и др. Жизнь подтвердила католикам истинность слов, сказанных одним из руководителей демохристиан, Радомиром Томичем: «Без союза с марксистами для Чили нет демократической альтернативы»[20].
Именно поэтому вместе с коммунистами и другими левыми силами в первых рядах антифашистской борьбы идут представители Христианско-демократической партии и многочисленные группы священнослужителей. В открытом письме, обращенном к широкому общественному мнению и подписанном более чем 150 священниками и другими церковными деятелями из рабочих кварталов Сантьяго, осуждается диктатура, ее аморальность, репрессивный характер, а также содержится призыв к чилийскому народу «крепить организованность, чтобы защитить свое будущее как нации»[21].
Радомир Томич (Radomiro Tomić) – чилийский политик хорватского происхождения. Был одним из видных деятелей чилийской христианско-демократической партии.
Этой позиции придерживается немалое число епископов, резко критикующих тиранию и призывающих к единству всех без исключения чилийцев. Среди них, например, епископы Хосе Сантос Аскарса и Алехандро Гойк, которые заявляют, что «у христиан и марксистов есть общая основа». В эти трудные годы активно действовали НХО. Вместе с чилийским рабочим движением они, как отмечает К. Сотоличио, представитель Викариата солидарности (организации церкви в защиту прав человека), ковали: «единство, в котором соединились общины, политические партии и весь народ»[22].
Когда папа Иоанн Павел II был в Чили, массы людей, невзирая на репрессии диктатуры и недовольство некоторых прелатов и руководителей ХДП, встречали его на улицах возгласами: «Марксисты и христиане против тирана» или скандировали: «Рука об руку и плечом к плечу христиане и марксисты».
Этот процесс сближения и сотрудничества левых сил ярко проявился в борьбе за землю против преступных банд латифундистов в Бразилии, в выступлениях парагвайского народа против диктатуры Стресснера, в совместных действиях борцов за демократию, национальное и социальное освобождение в Гватемале, Гондурасе, Боливии, Колумбии, во всей Латинской Америке. Это движение, вопреки намерениям церковной реакции, которая с помощью пресловутой «христианской альтернативы» стремится его расколоть, превратилось во многих странах в противовес империализму и олигархии, национальному и социальному рабству.
В последние годы благодаря произошедшим в мире изменениям взаимоотношения марксистов и христиан достигли небывалого уровня развития. Эти изменения коснулись и церкви, затронули сознание и деятельность значительных масс людей, которые до недавнего времени были как бы на обочине социального прогресса, находились под влиянием идеологии смирения. Происходящие процессы заставляют и марксистов-ленинцев взглянуть на эти проблемы по-новому, как этого требует живое творческое учение. Сама политика «протянутой руки», похоже, нуждается в углублении. В ряде случаев, о которых уже шла речь, эта политика не выходила за рамки теории, в то время как на практике у коммунистов и представителей левых сил превалировала осторожность. Во многих случаях, особенно тогда, когда по разным причинам в революционном сознании доминировали сектантство и догматизм, тезис «религия есть опиум народа» воспринимался как непререкаемая истина, а атеизм превращался в воинствующую политику. Эта политика приводила не только к обеднению и окостенению теории, отрыву ее от социальной и политической практики, но и к механическому отождествлению коммунизма с атеизмом. Она закрывала путь (вопреки учению Маркса, Энгельса и Ленина, а также уставам собственных партий, которые разрешают прием верующих) для союза марксистов с верующими, вступления последних в ряды революционеров и революционных партий.
Все это затрудняло понимание сложного и противоречивого комплекса проблем, связанных с религией и касающихся прежде всего отношения к тому мощному освободительному потенциалу, который заключен в народном христианстве. Указанный фактор продолжает оказывать негативное воздействие на единство всех революционных сил. Опыт показывает, что мы, марксисты и христиане, переходим от тактического союза к стратегическому не только в вопросах, связанных с проблемами освободительного движения, но и в вопросах строительства социализма в целом. Руководство сандинистов, исходя из собственного опыта, заявляет, что христиане-революционеры и революционеры-марксисты – больше, чем союзники, они – братья и товарищи, которые готовы идти вместе до конца.
Миллионы верующих живут при социализме, свободно исповедуя ту или иную религию, равно как миллионы верующих в капиталистических странах поддерживают коммунистов или являются членами их партий. Практика развития отношений показала, что в совместной борьбе против реакции христиане и марксисты не только преодолевают предубеждения, не только привносят собственные духовные ценности, но и создают новые. Это находит выражение, например, в утверждении новой морали, формировании нового человека, способного на самопожертвование. Христиане называют таких «святыми», а мы – революционерами. О них говорил Че Гевара, что «это люди, вдохновляемые великим чувством любви».
Наша борьба за социализм и коммунизм воспринимается верующими как претворение в жизнь их вековой мечты – построения царства божьего на земле.
Все это, однако, не означает, что мы пытаемся скрыть имеющиеся противоречия или чрезмерно преувеличиваем значение достигнутого. Нам, марксистам, также не присуще стремление навязать своим союзникам революционную идеологию и руководящую роль рабочего класса. Мы должны видеть главное – растущее стремление верующих ко всему новому, революционному, а также возникновение условий для совместных действий марксистов и верующих. Все это делает более реальными перспективы общей освободительной борьбы. От нас также требуется приложить больше усилий, с тем чтобы преодолеть наше отставание в важнейших областях, связанных с духовным миром человека. Мы не должны бояться говорить о любви, о чувствах, о смысле жизни (вернее, о том, какой смысл мы должны придавать жизни).
Основываясь на прочном фундаменте передовой общественной мысли и народного единства, революционный дух способен совершить чудеса.
Ярослав Голубинов
Герилья в лесах Арагуаи
В 1964 году в Бразилии была установлена военная диктатура. Через несколько лет наиболее радикально настроенные оппозиционеры из числа представителей левых партий попытались в наиболее труднодоступных районах страны начать партизанскую войну. Так в бассейне реки Арагуаи несколько десятков партизан решили, в соответствии с концепцией, почерпнутой у китайцев, создать районы сопротивления, чтобы начать, опираясь на местное население, полномасштабную борьбу с военной хунтой. Однако это движение после упорных столкновений с бразильской армией в 1972–1974 гг. было разгромлено. Информация о партизанах, их численности и подробности боев стали достоянием общественности только спустя много лет после падения авторитарного режима.
Ситуация в Бразилии в конце 1960 – начале 1970-х гг.
Режим, установленный в результате военного переворота в 1964 году, не отличался мягкостью. Сменяющие друг друга на посту президента генералы –
