наверняка закатила глаза и сказала, что я веду себя как дикарка, вышедшая из леса. Воспоминание о сестре заставило меня почувствовать грусть, потому что с тех пор, как мы виделись последний раз, прошёл почти год. Леська получила образование в сфере археологии, но, несмотря на это, не смогла пойти работать по специальности. К счастью, она удачно вышла замуж, и Артур спонсировал все её разъезды по миру, благодаря чему сестра уже почти весь его посмотрела. Порою меня её выбор стран ставил в тупик, но она говорила, что её тянет туда внутренний археолог, пылающий страстью к «загадкам без ответов».
Наверно, мне её никогда не понять.
Валентина Игнатьевна нашлась на террасе в задней части дома; помещение было открытым, с огромными панорамными окнами по всему периметру, но плетёная мебель в виде диванчиков, кресел и столиков и большие напольные кадки с растениями создавали уютную атмосферу. Хозяйка сидела в одном из кресел и смотрела на сад, размышляя о чём-то своём, и не заметила моего появления. Мне не хотелось её беспокоить, поэтому я просто опустилась в соседнее и зажмурилась от яркого солнечного луча, на мгновение блеснувшего из-за туч. Задняя часть двора потрясала своими размерами — при желании можно было ещё один дом построить, — и вместе с тем вызывала восхищение: здесь наверняка ещё красивее летом. Сидеть в такой умиротворённой тишине долго не получилось, потому что танцующая в воздухе пыль попала в нос, заставив меня громко чихнуть.
— Святые угодники! — Валентина Игнатьевна вскочила с кресла и схватилась за сердце. — Кто же так подкрадывается!
Я виновато покраснела.
— Простите, не хотела вас напугать. Вы были так сосредоточены, я не хотела вам мешать.
Её дыхание пришло в норму, а во взгляде медленно потух страх, и женщина села обратно.
— Как давно ты здесь?
— Я приехала минут десять назад — не знаю точно.
Валентина Игнатьевна одёрнула рукава того же пиджака, что был на ней утром, и поправила и так идеальную причёску, а после неожиданно улыбнулась.
— Перед тем, как заняться делами, нам с тобой нужно подписать договор о твоём найме, чтобы всё было официально, и твоя работа здесь пошла в стаж. Не хочу, чтобы после, если ты вдруг решишь оставить меня, тебя посещали мысли о впустую потраченном времени на своевольную бабку.
Моё лицо вытянулось от таких слов.
— Никогда бы не подумала о вас такое. Да и не выглядите вы как бабка, вам вообще больше пятидесяти не дашь.
По блеснувшим в глубине её глаз огонькам я поняла, что надо мной издеваются.
— Я просто шучу, дорогая. Идём со мной.
Меня снова отвели в знакомый кабинет, где ещё вчера барин указал мне на дверь, и на столе я действительно увидела небольшую стопку бумаг. Я старалась внимательно вчитываться в текст по настоянию Валентины Игнатьевны и нахмурилась, когда добралась до последней страницы.
Нанимателем значился «Баринов С.А.».
Подняла вопросительный взгляд на хозяйку, но та махнула рукой.
— Не обращай внимания. Он твой работодатель на бумаге, но в реальности ты полностью под моей опекой. В любом случае, даже если он и будет угрожать тебе увольнением, у него всё равно ничего не получится — видишь? — Она указала мне на следующую строку — ту, где «Баринова В.И.» была указана как второй наниматель. — Подписи должно быть две, чтобы тебя смогли уволить.
— Он ведь пытался отговорить вас сегодня утром, не так ли? — сделала предположение.
— Он просто упрям, как его дед, — шутливо отмахнулась женщина. — Они оба всех себя посвятили работе и всё ещё думают, что только люди с большим стажем являются специалистами. Но ведь этому опыту нужно откуда-то взяться, верно? Однако я хочу видеть рядом человека, для которого деньги не являются единственной целью в жизни, и ты кажешься подходящей под этот критерий.
После таких слов, даже если бы я и не думала об этой женщине только лишь как об источнике доходов, мне всё равно стало немного неловко. В конце концов, любая работа — это в первую очередь материальная обеспеченность, а уж потом всё остальное, но в действительности, если бы Валентина Игнатьевна оказалась сущей ведьмой по характеру, я бы вряд ли поехала сюда во второй раз.
Но её слова в любом случае мотивировали оставаться достойной такой похвалы.
Я смущённо улыбнулась и оставила на договоре свой автограф; после этого хозяйка вручила мне один экземпляр, а второй спрятала в верхнем ящике стола.
— Теперь, когда формальности улажены, обговорим в спокойной обстановке твой рабочий график, — она указала на стоящий рядом кожаный диван, и мы синхронно опустились на него.
Если на свете и существовала работа мечты, то я определённо нашла одну из них. Валентина Игнатьевна взяла на себя абсолютно все расходы, связывающие меня с этим домом: деньги на дорогу, зарплата — даже моё питание в этом доме! Также не предвиделось никаких проблем с тем, чтобы взять незапланированный выходной в случае необходимости или больничный, который мне полностью оплатят. Отпуск я пока предпочла не оговаривать — мало ли что, — но Валентина Игнатьевна уверила, что даст его, стоит мне только попросить. В голову невольно закралось сравнение, что подобного рода забота о сотрудниках больше походила на опеку родителей над детьми, которую я от своих не видела, а ведь она мне совершенно чужой человек.
Иногда просто поражал тот факт, что чужие могут относиться к тебе человечнее, чем родные.
4
— Так, с твоим графиком мы всё уладили, — задумчиво нахмурила брови хозяйка. — Если будут какие-то вопросы, смело задавай. А сейчас можно заняться делом. Вон там, у двери на столике, серебряный поднос, на котором лежит почта — неси её сюда.
На подносе обнаружились семь конвертов разного размера и веса; я взяла все и вернулась, усевшись на полу у Валентины Игнатьевны в ногах. Она указала на нож для конвертов, и я засмотрелась на него, припоминая, что у моей бабушки, кажется, был похожий: она им блины при жарке переворачивала. Я не заглядывала в содержимое и даже не читала данные с конвертов — не хотелось выглядеть так, будто я пытаюсь всунуть нос не в своё дело. Хозяйка сама читала и сортировала их: два аккуратно порвала, а одно отложила в сторону; в остальных оказались то ли какие-то открытки, то ли приглашения. То, которое она отложила, заставило её нахмуриться и цокнуть языком.
— Снова штраф за превышение скорости… Этот мальчишка меня с ума сведёт.
Мальчишка?.. Гусь, что ли?
Надо же, оказывается, он любитель высоких скоростей…
