ответ почти натурально рассердилась и попросила больше не говорить ей такой ерунды. А Стас уверил, что я могу пройти собеседование в его копании на должность помощника психолога, и даже заговорщически подмигнул, сказав, что у меня есть все шансы получить это место.
Клоун, самый настоящий.
Наговорившись вдоволь, мы все вместе спустились в столовую, чтобы позавтракать. Хозяйка села рядом с моей бабушкой, и они принялись что-то активно обсуждать, изредка вовлекая в разговор Сашку, и я поняла, что они просто дают возможность мне и Стасу не делить друг друга с остальными — впрочем, такое за нашим столом случается теперь почти каждый день. Я чувствовала, что просто не могу оторваться от него, как и он от меня, и это больше напоминало одержимость, хотя никто из нас даже не думал сопротивляться.
В восемь утра, минута в минуту, приехала визажистка, которая должна была сделать мне неброский макияж и заодно привести в порядок руки. Я недоумевала, зачем было нужно тратиться на мастера, если Сашка сама могла меня накрасить, но подруга категорично отказалась, заявив, что в такой день всё должно быть особенным. После появилась и парикмахерша, которая уложила мои волосы лёгкими волнами, заколов передние пряди надо лбом, и я снова не почувствовала никакой разницы между работой мастера с Сашкой. Зато когда настала пора надевать платье, я испытала ни с чем несравнимое волнение: наверно, когда буду надевать свадебное, чувства усилятся в десятки раз. Само по себе кружевное персиковое чудо с короткими рукавами-крылышками было чуть выше колена, но к нему шла ещё одна юбка — шёлковая до самого пола. Она запахивалась на талии и завязывалась сзади бантом, и хотя при желании её в любом момент можно было снять, я оставила всё так, как есть.
А когда в комнату вошёл Стас — этакий принц в светлом кремовом костюме, — я не смогла сдержаться и расплакалась. После всего, что выпало на мою долю, всё происходящее казалось каким-то ненастоящим: вот сейчас я проснусь, снова одинокая и никому не нужная, и в душе опять наступит зима. Баринов не стал меня утешать, просто обнял и понимающе гладил по спине до тех пор, пока я сама не успокоилась.
Хвала водостойкой туши, иначе его костюм был бы испорчен.
Мои почти бывшие одногруппники смотрели на меня, выпучив глаза — хотя, может, это Стас производил на них такое впечатление. Но так реагировали не все: близняшки, например, просто с визгом повисли у меня на шее и искренне порадовались за то, что в моей жизни закончилась чёрная полоса.
Награждение проходило весело. Кто-то из преподавателей дарил нам шутливые дипломы с индивидуальными пожеланиями каждому; кто-то проводил шутливую лекцию с воодушевляющими напутствиями, и только теперь я начала понимать, как сильно буду скучать по студенчеству. Только когда получала диплом, заметила среди присутствующих тётю Свету с мальчишками и даже Марину: последняя виновато улыбнулась и неуверенно помахала рукой. Сейчас, когда у меня появился человек, которому я доверяла и любила, обида на сестру прошла сама собой. В какой-то степени я должна быть ей благодарна за то, что она показала мне истинную суть Максима и спасла от совершения самой жуткой ошибки в моей жизни, поэтому я в ответ улыбнулась и помахала уверенно и искренне.
Для полноты картины не хватало только моих родителей, но это уже мысли из области фантастики.
После того, как все со всеми перефотографировались, одногруппники стали собираться в бар, чтобы отметить, но мне с ними не хотелось. Одного взгляда на Стаса хватило, чтобы понять: хочу разделить этот день только с ним, и чтобы рядом на сотни метров ни одной живой души. Это желание было абсолютно эгоистичным, потому что праздник принадлежал также бабушке, которая вырастила меня, и даже Валентине Игнатьевне с Сашкой, которые буквально спасли меня от голодной смерти и приняли в свою семью с распростёртыми объятиями.
Разве я имела право отнимать у них этот день?
Казалось, Стас понимал, о чём я думаю, потому что уже в машине, которая везла нас домой, он сжал мою руку и твёрдо пообещал:
— Сегодня день семьи, а все последующие будут только нашими.
Благодаря стараниям Саши вечер получился замечательным, хотя долго мы всё равно не сидели: рано захотелось спать, да и Стас упрямо настаивал на моём «переезде». А хитрый взгляд подруги я расшифровала только после того, как поняла, что мой переезд тоже состоялся без меня: все мои вещи уже перенесли в смежную со Стасовой комнату.
Называется «Мы сводничать больше не будем»!
Это так странно — быть в его крыле и понимать, что теперь Баринов как никогда близко, хотя всё ещё есть, куда стремиться. Я внимательно осматриваюсь и с удивлением понимаю, что здесь мне нравится больше, а после мой взгляд спотыкается о маленькую бархатную коробочку, лежащую на прикроватной тумбочке. Судорожный вздох сам слетает с губ, и Стас успокаивающе гладит мой живот.
— Это просто чтобы думалось лучше, — хохотнул парень.
Я задохнулась от возмущения.
— И куда же делось твоё «Я не собираюсь на тебя давить»?!
— Это не давление. Ты просто ещё не поняла, как здорово быть моей женой.
Несмотря на то, что собиралась разозлиться, после этого предложения я фыркнула и громко расхохоталась. Стас всегда заставляет меня либо смеяться, либо нервничать от приятного смущения, либо чувствовать себя самой любимой и нужной — уже одного этого хватало для того, чтобы не сомневаться в его последних словах.
— Ты ведь в курсе, что просто не оставляешь мне шансов для отказа? — всё ещё посмеиваясь, спросила я.
— На это и был расчёт, — уткнулся Стас лицом мне шею и слегка прикусил нежную кожу. — Я тебя, конечно, и без кольца люблю, но с ним буду любить ещё больше.
— Какой же ты всё-таки шантажист, — со смехом хлопнула его ладонью по руке и тут же посерьёзнела. — Эх, зато мой и любимый.
— Знаешь, это звучит как согласие, — никак не хотел успокаиваться без пяти минут жених.
— Разве я могу ответить тебе «нет»? — серьёзно спросила.
Больше ничего сказать мне не дали — закрыли рот счастливым поцелуем.
У него точно нужно поучиться искусству манипуляций.
Примечания
1
Китайский фразеологизм, имеет схожее значение с русским «Хотел как лучше, а получилось как всегда».
