нем листья и плоды… Очень плохой приметой считалось, если чье-то дерево внезапно погибло, вымерзло или было сражено молнией. Из уст в уста передавали в деревнях, что чья-то яблоня усохла, а за ней и сама хозяйка.
Топор оставался главным инструментом русских плотников на протяжении сотен лет. Тот, которым рубили деревья, – с лезвием узким, а вот для обработки и дальнейшего использования бревен уже брали топор с широким лезвием и называли его «потёс».
Каждый крестьянин умел обращаться с топором, ведь в любой момент могла возникнуть надобность. Кстати, профессиональных плотников часто называли «рубленниками». Потому что рубили, в прямом смысле, деревья и выстраивали из них срубы. В запасе у плотников были и тесла, и скобели, и долото…
Стройку начинали в Великий пост, а завершали на Троицу (даже была поговорка «Без Троицы дом не строится»). Первые работы не назначали на среду или пятницу.
В некоторых местностях внимательно следили за фазами луны – на полную луну якобы начинать дело лучше. И за три-четыре месяца вырастал дом. Быстро? Да. Однако на Руси такая скорость никого не удивляла, и даже некоторые храмы возводились «во един день». Назывались такие храмы «обыденными» и строили их во исполнение обета, или если надо было избавиться от какой напасти, или отблагодарить Господа за благополучное исцеление.
Стройка обыденного храма была коллективным делом, одному ведь точно не справиться! Глубокой ночью приступали к делу и трудились, практически без передышки, до самого захода солнца. Разумеется, такая конструкция могла быть только самой простой, без особенных украшений, но вкладывали в нее всю душу. Так построили, например, Спасо-Всеградский собор в Вологде, когда жители горячо молились об избавлении от чумы в 1654 году[5]. Болезнь унесла в ту пору столько жизней, что по всей Руси приносили обеты и возводили храмы.
А на выбранном для постройки жилого дома месте могли для начала зерна зарыть или даже несколько монет – все для будущего богатства. Бывали и «закладные жертвы»: отрезали голову курице, прежде чем начинали строить дом. В Суздале под жилыми постройками XI–XII веков находили даже конские черепа. На Борисоглебском раскопе в Старой Русе больше двадцати лет назад тоже находили черепа лошадей, а в Старой Ладоге под нижним венцом сруба отыскали даже череп коровы. Наши предки пытались таким образом умилостивить злых духов. Оградить себя от их вмешательства.
Чем проще человек, тем незамысловатее был его дом. У рядового отца семейства времен княжеских распрей сруб мог стоять прямо на утоптанной земле.
Состоял он из одной комнаты, в которой непременно находилась печь. Иногда к такому незамысловатому жилищу добавлялись сени. Чтобы не выпускать теплый воздух, двери намеренно делали небольшими да еще и крайне низкими.
И тут, говорят, двойная польза: кто бы ни вошел, тот сразу поклонится. Не забудет. Иначе со всего маху лбом да в дверной проем… И плюсом – тепла будет выходить меньше. Отсюда и уверенность многих наших современников, что люди Средневековья были чуть ли не на треть ниже нас. Разумеется, рост крестьянина, жившего двести-триста лет назад, в среднем уступал росту людей нашего поколения, но низкие двери ставили не по высоте человека, а именно ради сохранения тепла.
«Любили православные украшать дома божии, – говорится у А. К. Толстого в «Князе Серебряном», – но зато мало заботились о наружности своих домов: жилища их почти все были выстроены прочно и просто, из сосновых или дубовых брусьев, не обшитых даже тесом, по старинной русской пословице: не красна изба углами, а красна пирогами».
Летом, когда все заняты работой, когда с утра до вечера детвора бегает по двору, не так чувствовалась скученность, перенаселенность избы. А вот зимой иногда приходилось тяжеленько – места мало, день короткий, а вечером никто просто так лучину жечь не даст. Натопят жарко – вроде бы и хорошо. А если в семействе шесть-семь детей? Тогда и дышать уже нечем.
Поэтому со временем к избе могли добавить «прируб» – дополнительные три стены, внешняя комната. Для нее отдельной печи не возводили, но прорубали дверь из основного помещения, так что и туда тепло поступало.
Прируб всегда был дополнительной, не основной частью дома, и уступал в размерах основному.
Дома получше (да и севернее) строили с подклетью. Можно было бы провести аналогию с цокольным этажом, но это будет не совсем верно.
Подклеть – это и погреб, и хранилище всевозможного скарба, которому не находилось место в основной части дома.
Бывало, что в подклети что-то мастерили хозяева – для себя или на продажу. Там же стояли бочки с припасами, овощи, которые могли пережить зиму.
«Передняя светлая изба была устроена внутри так, как, вероятно, устроены все русские избы от Балтийского моря до берегов Великого океана: налево от дверей широкая русская печь, над самыми ставнями навешены широкие полати, около стен широкие лавки, в переднем углу небольшой стол, и только».
(Д. Н. Мамин-Сибиряк «Сестры»)
На протяжении многих веков строили преимущественно из дерева. Правильно обработанное, получавшее уход, оно могло прослужить долго. Все зависело от климата и от места, где начиналось строительство. Столбы-«стулья», так их называли в некоторых регионах, ставили под углами постройки и основными стенами так глубоко, насколько позволяла земля – до места, где она не промерзала. С их помощью и делали фундамент. Чтобы бревенчатые «стулья» не гнили, их обугливали или вымачивали в соляном растворе. Однако соль – дорогой продукт! Разбрасываться им было нельзя. На Руси из-за цены на соль даже целые бунты случались! В 1646 году из-за налога на соль стоимость этого товара так выросла, что позволить его себе могли немногие. Тогда купцы решили вообще не привозить соль, а оттого цена стала еще выше. Так что двумя годами позже вспыхнуло восстание. 12 июня, чтобы хоть немного успокоить возмущенных, государь был вынужден отсрочить сбор недоимок.
В иных областях бревна подвергали специальной обработке огнем, где-то готовили свой состав для большей прочности. Многие секреты тех средств утрачены…
Толстые прочные стены – это гарантия защиты и сохранения тепла. Поэтому стены дома делали из цельных бревен. Идеально, если в поперечнике бревно было от восьми вершков[6], и выбирать подходящий материал выходили зимой. Считалось, что зимнее бревно – более прочное, более долговечное.
Традиционный русский дом – четырехстенок, и только позже стали появляться шестистенки. К слову, крайне небольшие по размерам. Классическая изба – около тридцати квадратных метров, а шестистенок – в два раза
