Обо всем этом можно, конечно, спорить, однако вероятность того, что галлюциногены – если угодно, сома-хаома – сыграли определенную роль в становлении человека, достаточно велика; причем заслуга их ничуть не меньше, чем значение труда. И если мы не вправе категорически заявить, что именно психоделики стали тем самым пресловутым яблоком познания, какое превратило Адама-обезьяну в Адама– человека, то мы не вправе и отрицать роль психоделического яблока, секрет которого, к сожалению, был человеком утрачен.
Из вереска напиток забыт давным-давно…
Глава 4
Под знаком Лунной Матери
Еще со времен классика религиоведения И. Баховена в науке прочно прижились понятия «матриархат» и «патриархат». Если идеалисты типа Руссо восторженно писали о благородном дикаре, этот швейцарский ученый попытался влезть в глубины души этого самого дикаря, в его дикое естество, движимое страстями – веры и познания. Как поведал Баховен, дикарь прогрессировал – от полной бессмысленности отношений к возникновению почти правовых норм. Поначалу все были равны, отчего половые отношения – беспорядочны, потом мужчина признал достоинства женщины и потеснился, вежливо пропуская ее к выходу из пещеры, где поджидали оголодавшие львы, потом же, перековав примитивную дубину на копье, стал выходить первым, выхватывая из костра лучшие куски мяса и дозволяя женщине подъедать остатки.
Все это Баховен оформил правильными и красивыми словами, введя в обиход множество новых терминов. Но право, не хочется грузить тебя, читатель, этими самыми терминами вроде матрилинейность и патрилинейность, эндогамия с экзогамией, моногамия с полигамией… Кто знает их – хорошо, кто не знает – еще лучше. Как справедливо заметил францисканский монах Оккам: сущности не умножаются без необходимости.
Посему и не будем их умножать – обойдемся без долгих и нудных определений, ограничившись констатацией того факта, что матриархат, по Баховену и его не всегда последовательным последователям, в том числе Энгельсу, это социальная система, где главенствует женщина, которая и кормилица, и хранительница огня, и охранительница рода; патриархальное ж общество определяют высокомерные мужланы.
Матриархально-патриархальная теория превратилась едва ли не в аксиому, да и осталась бы таковой, если б не масштабное вливание этнографических и археологических открытий в последние десятилетия – полувека или чуть более, когда вдруг обнаружилось, что в архаичных обществах «половые группировки» далеко не всегда грызлись между собой, оспаривая влияние, первенство и власть, а очень часто вполне мирно делили все вышеперечисленное.
И возникла гипотеза о возможном существовании древнейшего общества, основанного на иных традициях. Кажется, первой эту гипотезу предложила неистовая феминистка Риана Эйслер, в своей книге «Кубок и клинок» изложившая оригинальный взгляд на суть архаичного общества. По мнению Эйслер – ох уж этот несносный феминизм! – на определенной стадии развития имели место равные отношения между мужчинами и женщинами без превосходства какого-то из полов, то есть без всяких там матриархатов и патриархатов. Эйслер нарекла означенную социальную структуру, вернее, равносоциальные отношения полов гиланией; сторонники теории первобытного равенства полов порой используют и другой термин – партнерство.
Партнерское общество представляется почти идеальным. Для него были характерны: 1) максимально вообразимая гармония – внутренняя и с внешним миром, оплодотворенная почитанием Великой Матери; 2) умеренное потребление, без материальных излишков, а следовательно, интенсивного производства, перераспределения и связанных с последним конфликтов, какие приводят к возникновению иерархии; 3) коллективизм и практическое отсутствие связанных с индивидуализмом героизма и вождизма.
Так и хочется воспеть это странное общество, подобного которому человек не знал ни до, ни после. На смену испуганному, кровожадному дикарю пришел мудрый, уравновешенный, верящий в свою силу человек. Ушли в небытие раздоры между сородичами и конфликты между племенами. На бесконечных просторах степей мирно соседствовали стада диких быков и люди, постепенно находившие общий язык с этими быками.
То было время, когда человек пришел в согласие не только с миром, но и с самим собой. Именно в это время люди стали заботиться не только об отпрысках – своем будущем, но и о предках – прошлом, хотя не сознавали ни значимость прошлого, ни суть будущего, живя в бесконечном настоящем; человек приобрел свойство, действительно возводящее его на вершину биологической пирамиды, – человеколюбие. «Гиланические» люди создали новую систему общественных отношений, где женщина заняла достойное место в племенной иерархии. Мужчина научился ценить женщину, но вовсе не потому, что женщина-мать обеспечивала целостность рода. Просто гармония человека с природой подразумевала и гармонию в отношении полов.
Довольно сомнительно утверждение о повсеместном распространении партнерского общества. Но, исходя из принципа подобия, резонно предположить, что на определенной стадии гилания была присуща каждой культуре. Наиболее выразительно и широко она – это заслуга многочисленных и масштабных раскопок – представлена в Европе. Подробный анализ этого общества дала наша бывшая соотечественница Мария Гимбутас, виднейший популяризатор гиланической теории. На основании поистине громадного количества обработанных данных она написала ряд работ, посвященных партнерскому обществу, наиболее значимая из которых – «Цивилизация Великой Богини», рассматривающая генезис неолита и энеолита в Европе.
Вкратце: на протяжении без малого пяти тысячелетий – с VIII по III до н.э., до появления индоевропейцев, – последовательно сменяя друг друга, на территории Европы процветали гиланические цивилизации: Сескло и Старчево, Караново и Бюкк, Бутмир и Винча, Тиса и Лендель, Петрешти и Кукутенская, воронковидных кубов и мальтийская, Шасе и Кортайо и прочая, прочая, прочая.
В чем-то отличаясь одна от другой, они имели и множественные схожие черты. Предположительно – что условно подтверждается материалами захоронений – не было преобладания ни одного из полов – ни матриархального, ни патриархального. При отсутствии стремления к превосходству – что, в общем-то, сомнительно! – не было основания ни для серьезных распрей, ни уж тем более кровавых конфликтов, о чем свидетельствуют материалы археологических раскопок, как-то: отсутствие в мужских захоронениях оружия – одни лишь орудия труда, отсутствие на обнаруженных останках следов ранений, отсутствие серьезных защитных сооружений.
Пятитысячелетие отмечено довольно высоким уровнем экономики, земледелия и ремесел; особенное восхищение вызывает искусная керамика. У некоторых племен было некое подобие письменности – зачатки в виде знаков, возможно, просто бессвязные символы. И общим, абсолютно общим свойством всех этих культур был культ Богини-Матери, Великой Богини, Великой Матери.
Велись, ведутся и, видно, вечно будут вестись споры – от какой отправной точки начал постигать сакральную суть мира человек. Традиционалисты большинства мировых конфессий убеждены, что осознававший себя человек сначала почитал Бога-Отца, потом, в гордыне ли, в неведении, отрекся от Него и начал поклоняться языческим идолам, чтобы с течением времени вновь возвратиться к истокам.
Однако подобные взгляды – дань поздней традиции, установившейся с воцарением патриархата с присущим патрилокальному обществу почитанием богов, а впоследствии и Бога. Восходящие к самой ранней архаике легенды, многочисленные материальные свидетельства, поставляемые археологией, этнографические наблюдения свидетельствуют о том, что для подавляющей части архаических этносов присуще поклонение женскому божеству.
Материальные свидетельства культа Великой Матери обнаружены, пожалуй, во всех без исключения неолитических и энеолитических культурах, а также в более ранних – иногда говорят о полумиллионе лет до н. э., что сомнительно, однако же и допустимо. Археологами найдены уже тысячи символов Богини-Матери. Порой это наскальные изображения, но обыкновенно статуэтки «венер» с гипертрофированно выраженными женскими достоинствами, олицетворяющими дар плодородия и таинство деторождения.
Богиню-Мать, символ природы и рождения, нередко изображали в зооморфном виде, в образе плодовитого животного – оленихой, лосихой, медведицей, свиньей либо в окружении этих тварей, на Востоке еще и с леопардами. Археологами обнаружено немало жезлов с изображениями сакральных животных. Еще чаще встречается символика богини-птицы, особенно распространенная на Балканах. Сохранилось немало изящных сосудов-уточек, сосудов-гусынь.
Птица же, только зловещая, символизировала Ужасную Мать, олицетворяющую разрушительные силы природы и Смерть. Гриф, сова, ворон, – порождения ночи или падальщики, – они олицетворяли Великую Мать Смерти. Был широко распространен культ Белой богини – предвестницы смерти; ее лепили из глины, вырезали из кости или камня, придавая уродливо-пугающие черты: вылупленные глаза, громадный рот, ощеренные острые зубы.
